— Ты где был? — спросил я его.

— На кухне, — заикаясь от страха, ответил лакей. И вдруг, упав передо мной на колени и цепляясь за мой сюртук, заорал в голос: — Ваше высокоблагородие, заберите меня в тюрьму!

— Не пойму я, ты что, в убийстве признаешься? — спросил я его.

— Нет-нет! — ответил он, по-прежнему не вставая и цепляясь за меня. — Я никого не убивал! Заберите меня отсюда!

— Да прекрати ты, — прикрикнул я, чтобы привести его в себя. — Встань!

Лакей поднялся с колен, но вид по-прежнему имел самый что ни на есть перепуганный.

— Когда в последний раз видел Жана Лассаля? — спросил я его.

— Лассаля? Несколько дней он не появлялся, — поведал слуга. — Да он как привидение шастает, то ли был, то ли не был. Заберите меня! — проговорил он, снова явно впадая в истерику. — Ничего больше здесь не скажу!

— В участке говорить будешь?

— В участке буду, только в камере!

— Антон Андреич, забирайте его, — велел я, — допросите сразу. А если будет отпираться, на улицу его.

— Ступай, — велел лакею мрачный Коробейников, понявший уже, что спать ему сегодня вряд ли придется.

— Да, и за телом пришлите, — напомнил я ему.

Антон Андреич взглянул на мертвую горничную, помрачнел еще сильнее и вышел, согласно кивнув.

Анна Викторовна ждала меня в кабинете. И, судя по тому, что я слышал ее голос, снова беседовала с духом Разумовского. Впрочем, при виде меня она встрепенулась радостно, забыв про потустороннее общение. Жаль только, что мои новости вряд ли могли ее обрадовать.

— Горничная убита, — сказал я и сам почувствовал, насколько устало прозвучал мой голос.

Я и в самом деле устал безмерно за сегодняшний долгий и суматошный день. И при этом не продвинулся к разгадке смерти князя ни на шаг.

— Это никогда не кончится, — сказала Анна Викторовна со слезами в голосе.

Да нет, кончится. И довольно скоро. Вопрос только в том, чем именно.

— Возможно, она что-то знала, — сказал я, — и убийца князя решил проблему таким способом.

— Кто еще в доме? — спросила Анна Викторовна, беспокоясь, видимо, как бы не появилась еще одна случайная жертва.

— Да практически никого, кроме сиделки, — ответил я, устало опускаясь в кресло. — Князь все еще здесь?

— Да, — покосилась Анна в сторону кресла, стоящего у стола.

— Вы спросите у него, — попросил я, — почему он назначил дуэль со мной и встречу с Элис в одно и то же время. Хотел убить меня и бросить тень подозрения на Элис или наоборот?

— Он слышит, — ответила Анна Викторовна, глядя на кресло, — но молчит.

— Нечего ему сказать, — усмехнулся я. — Упрямится. Кажется, раньше Ваши подозреваемые были сговорчивее.

— По разному, знаете ли, — улыбнулась Анна Викторовна и заботливо подала мне чашку чаю. — А Вы? Вы-то больше не упрямитесь? Не отрицаете, что они говорят со мной?

— Не могу отрицать очевидного, хотя и понять этого никогда не смогу, — сказал я, с благодарностью выпивая предложенный напиток. — Но Вы есть, — добавил я, поднимаясь и глядя ей прямо в глаза, — и хорошо, что Вы проводник этого невероятного. Если бы это был Коробейников, я бы, наверное, застрелился.

Анна рассмеялась неуклюжей моей шутке, давая мне надежду на то, что я все-таки способен научиться шутить так, чтобы ей было на самом деле весело. Было удивительно спокойно нам в этот момент. Тишина пустого дома не настораживала, а успокаивала. И хотелось, чтобы это длилось долго: тихий разговор, перемежающийся шутками, чай, приготовленный ею для меня с заботой и любовью, покой и мир в душе. Но, к сожалению, мечтать о покое и мире было рано. Сперва их следовало завоевать. Так что сейчас я должен был доставить Анну домой, а сам отправляться по делам.

— Я провожу Вас домой, — сказал я ей.

— А я не пойду домой, — ответила Анна Викторовна. — Это уже невозможно. Номер в гостинице сниму.

— Я отвезу Вас, — согласился я, понимая, что спорить сейчас будет лишь потерей времени.

Хотя мне совершенно не нравилась ее идея. Дома она была бы куда в большей безопасности. Остается положиться на то, что никому не придет в голову искать Анну Миронову в гостинице.

Еще вернувшись от мистера Брауна, я попросил Евграшина, исполнявшего роль моего кучера в той поездке, пригнать к дому князя бесхозный экипаж, доставшийся управлению после убийства возницы адептами, и оставить его на хозяйственном дворе. Я уже тогда чувствовал, что собственный неподконтрольный транспорт мне пригодится. И вот теперь мы не были связаны необходимостью искать извозчика или идти пешком по ночным улицам. Анна Викторовна предпочла устроиться рядом со мной на козлах, прижавшись устало к моему плечу, и я старался править осторожно, чтобы ее не беспокоить. У нее тоже был очень длинный и тяжелый день, и я с беспокойством думал о том, что подобные многократные потрясения могут ей повредить. Мы без приключений добрались до гостиницы, где Анна Викторовна зарегистрировалась и получила ключ от номера. Я поднялся вместе с ней, желая проводить до самой двери. Чтобы быть спокойным, мне требовалось услышать своими ушами, как она повернет ключ в замке.

— Первый раз ночую в гостинице, — поделилась Анна, поднимаясь со мной по лестнице.

— Родные Ваши будут волноваться, — сказал я ей.

— Я им записку оставила, — успокоила меня Анна Викторовна.

Вот и дверь в номер. Пора прощаться, но меня захлестывало беспокойство за нее. Гостиница вовсе не самое безопасное место на земле. Особенно учитывая существование Лассаля. Для него и запертая дверь не станет проблемой.

— Сегодня вряд ли здесь Вас кто-то будет искать, — сказал я ей, — но завтра я поставлю сюда своих людей охранять Вас.

— Это лишнее, — успокаивающе сказал Анна Викторовна с улыбкой. — Нине нужна была не я, а эти документы, и она получила то, что хотела.

— И все же, — не согласился я с ней, понимая, что сойду с ума от беспокойства, если не обеспечу ее защиту.

— Яков Платоныч, — строго сказала Анна Викторовна, отлично, кажется, понимая, что со мной твориться, — до завтра.

— До завтра, — сказал я со вздохом.

Это было очень приятно произнести — «до завтра», зная точно, что завтра мы увидимся, и что у нас все хорошо. И так и останется, если я справлюсь. А я справлюсь, ради нас обоих.

Анна Викторовна повернулась к двери, отпирая замок. Я стоял и ждал, чтобы она вошла в номер. Я не уйду, пока не услышу, как она заперла дверь изнутри. А она вдруг остановилась на пороге, бросив на меня долгий взгляд. А затем быстро скрылась в номере. Щелкнул, запираясь, замок. Все, теперь нужно идти работать. Думать можно будет потом. Сейчас нужно работать.

Я вышел из гостиницы и огляделся. К счастью, на углу стоял Франт, видимо, отследивший меня где-то по дороге и поджидавший, когда я выйду из гостиницы. Я сделал ему знак следовать за мной и быстро вернулся назад.

— Останьтесь здесь, — сказал я филеру, когда мы подошли к номеру Нежинской.

Я громко постучал.

— Кто там? — спросила Нина из-за двери.

— Полиция, — сказал я ей, — открывайте.

Сегодня настроения церемониться с госпожой фрейлиной у меня точно не было. Видимо, она поняла это по моему голосу, потому что открыла очень быстро и без дополнительных вопросов.

— Где документы из сейфа? — спросил я ее напрямик, быстро входя в номер.

— Какие документы? — изобразила изумление Нина.

— Папка с документами из сейфа князя, — пояснил я.

— Я не понимаю, о чем ты, — продолжила она театр.

Что за нелепое представление! И зачем оно? Ведь Нине Аркадьевне отлично известно, что я знаю правду. Или она просто тянет время? Если так, то, скорее всего, она ждет Лассаля, и мне следует поторопиться.

— Прекрасно ты все понимаешь, — ответил я ей со злостью. — Ты угрожала Анне оружием!

— О, влюбленный фараон, — презрительно проговорила Нина. — Ты ничего не докажешь. Меня там не было. Ее слово против моего, учитывая ее репутацию.

Нет, она, кажется, и в самом деле не понимает, что время игры по правилам окончено, в том числе и для меня. Мне больше не надо ничего доказывать. И времени у меня на это нет. С обвинениями Увакова я больше не фараон, я преступник в розыске. А стало быть, использовать конвенционные средства добывания информации не обязан. Или она питает иллюзию на мой счет, думая, что уж ее я пощажу?