Анна Викторовна улыбнулась светло и радостно, как всегда, когда я не только не возражал против ее помощи, а и просил о ней даже. Ее это радовало, как радовали меня ее улыбка и тепло в ее глазах. Не говоря ни слова, она повернулась и пошла к дверям. Я же, проводив ее взглядом, остался ждать, пытаясь совладать с эмоциями.

Ничего не изменилось. Мне лишь показалось, что все стихло. Но вот она рядом и улыбается мне, и я снова хочу, чтобы так было всегда. Я любуюсь ею, утопаю в ее глазах и борюсь с непреодолимым желанием поправить непослушный локон, удержать который не могла ни одна прическа, ни одна шляпка. Я помню мягкость его в своих пальцах и хочу ощутить ее вновь. И сейчас мне не хочется думать о том, как скоро я потеряю ее навсегда. Я просто счастлив, что могу видеть ее. И я не стану бороться с этим. Пусть хоть ненадолго снова будет тепло.

Анна Викторовна задержалась в доме совсем ненадолго. Буквально через несколько минут она быстро вышла, едва ли не выбежала из дверей, бледная и взволнованная.

— Она меня выгнала, — сказала Анна, с трудом переводя дух.

Из-за этого она так расстроена? Не похоже на Анну Миронову, право.

— Я так и думал, — сказал я с раскаянием.

Не стоило ее туда посылать. Со мной Вера была сдержана, поскольку я представитель власти. А вот Анне Викторовне, похоже, пришлось несладко.

— Но Вы же знали, — усмехнулась Анна, — что я не только ее там увижу.

И как мне отвечать? Признаться, что я напрочь забыл, что ее духи приходят на месте преступления, а Матвея Кулагина убили в этом доме? Или сделать вид, что я все спланировал, воспользовавшись ее способностями?

— Нет, — выбрал я правду. — А Вы что, кого-то там видели?

— Их обоих, — непонятно ответила Анна. — Слушайте, пока Матвей лежал, Андрей рылся в ящиках стола и комоде.

— Вера мне об этом не сказала, — заметил я. — А вот Андрей упоминал о каких-то документах.

— Да, а еще у меня было видение, — продолжила Анна Викторовна. — В тот день, когда Матвей подходил к дому, он видел человека на соседней крыше.

Анна оглянулась кругом.

— Вот на этой, — показала она мне.

Итак, крыша соседнего дома. И невысокая, к тому же. Без лестницы не залезть, но видно оттуда все преотлично. Вот только как узнать, кто там сидел два года назад? Но попробовать можно, нужно даже. Главное — не задумываться о том, откуда у меня эти сведения. Достаточно того, что я знаю, они, скорее всего, точны. Остальное не важно, мне их не в суд нести. Даже рассказывать кому-либо не обязательно.

— Интересно, — сказал я задумчиво, — то есть, в ту ночь Матвей видел человека на крыше?

Анна кивнула, сосредоточенно надевая перчатки. Теперь, рассказав мне все, она снова смутилась, видимо, ожидая, что я могу и отвергнуть сведения, полученные от духов. Похоже, ей, как и мне, непривычно было, что я без споров принимаю ее слова.

— А как Вы различаете братьев? — спросил я ее, желая развеять неловкость. — Они же близнецы.

— Ну, в жизни бы, наверное, не узнала, — рассмеялась Анна Викторовна, — а вот духов, знаете ли, сразу видно.

— Ох уж мне эти Ваши духи, — вырвалось у меня привычно. — Пойдемте, подвезу.

Для разнообразия Анна Викторовна не стала спорить и пошла со мной к экипажу.

— Вам эта женщина не показалась странной? — спросил я Анну, имея в виду Веру.

— А Вы думаете, — спросила она, — Кулагин мог брата из-за нее убить?

— Не знаю, — ответил я. — Во всяком случае, в деле это указано, как мотив. Некоторые женщины обладают способностью вовлекать мужчин в войны.

— Как госпожа Нежинская? — спросила неожиданно Анна Викторовна.

Я лишь вздохнул с досадой. К чему это она? И с чего? Зачем снова ворошить это прошлое, я никак не могу понять! Не буду вовсе ничего отвечать, возможно, тогда удастся избежать ссоры.

— Остановите, пожалуйста, — громко попросила Анна городового, сидевшего на козлах.

Нет, ссоры не избежать, увы.

— Куда Вы? — попытался остановить я Анну Викторовну, собравшуюся покинуть экипаж. — Я Вас подвезу.

— Не стоит, — ответила она, — Вам же в другую сторону.

Да в какую другую, я в управление еду!

— С чего Вы так решили? — спросил я, поднимаясь, чтобы выйти за ней следом.

— А потому что гостиница, где живет Нежинская, в той стороне! — выпалила Анна Викторовна сердито и быстро пошла прочь.

Я опустился на сидение, не зная, плакать мне или смеяться. Ну вот на что, спрашивается, она обиделась? Что я такого сказал, чтобы вызвать ее ревность? Но, хоть мне и было неприятно из-за случившейся между нами ссоры, я в глубине души чувствовал некоторое удовольствие от того, что Анна Викторовна ревнует, пусть и безо всяких на то оснований. Нет, я не собирался более обманывать себя пустыми надеждами. Но приятно было, что уж лгать самому себе.

В управлении я застал Коробейникова, оставленного мною «на хозяйстве» и уже изрядно заскучавшего. Уезжая к Вере, я попросил его как можно тщательнее изучить дело Андрея Кулагина на предмет каких-либо нарушений или хотя бы нестыковок в процессе расследования.

— Ну что? — поинтересовался я результатом его изысканий.

— Дело без сучка, без задоринки, — ответил Антон Андреич с некоторым расстройством. — Свидетели, улики — все указывает на братоубийцу.

— Так Вы думаете, что виновен? — поинтересовался я.

— Трудно сказать, — задумчиво ответил Коробейников. — Но если Кулагин, сбежав с каторги, взывает к правосудию, то, надо понимать, его завлекли в ловушку.

— Лирика все это, Антон Андреич, — сказал я ему, — а Вы должны руководствоваться фактами. Прочли дело, знаете все обстоятельства. Не заметили ничего странного? Может, какое несоответствие?

— Да нет, вроде, — несколько неуверенно сказал мой помощник. Он всегда чувствовал себя слегка неуверенно, когда я вместо четких указаний давал приказ найти мне хоть что-нибудь. — Вроде все соответствует.

— Орудие убийства? — спросил я его.

— Клинок в трости, — четко ответил Коробейников.

— Принадлежавшей Андрею Кулагину, — дополнил я. — Нашли его где?

— В прихожей.

— Где и положено ему быть, — продолжил я. — На клинке кровь, так?

— Так, — согласился Антон Андреич, явно пытаясь понять, к чему я веду.

— Так вот Вы мне скажите, — спросил я его, — зачем Кулагин, убив своего брата, вышел в прихожую, аккуратно поставил там трость и возвратился обратно в гостиную?

— Что-то забыл? — предположил Коробейников. — Либо чтобы запутать следствие.

— Хорошо, — продолжил я рассуждения, — но вот заключение судмедэксперта, нашего доктора. Размер и характер раны приблизительно соответствуют форме клинка.

— Ну да, — согласился Антон Андреич, проглядывая заключение.

— Приблизительно соответствуют! — указал я ему. — Вы когда-нибудь слышали, чтобы наш доктор так изъяснялся?

— Да нет же, — ответил Коробейников. — Он всегда предельно точен в формулировках.

— Вот именно, — подтвердил я. — И вообще, судя по протоколу, судмедэксперта на месте преступления не было. Вот это странно. Такое убийство, убийство городского головы! Обязательно должен присутствовать судмедэксперт.

А его не пригласили почему-то. И невольно приходит в голову, что это было сделано намеренно. Дотошность и острый ум нашего доктора были общеизвестны, и, похоже, его не позвали, чтобы не высмотрел чего-то лишнего.

— Это должно что-то значить, — ответил Коробейников. — Но я пока в толк не возьму, что именно.

Ясно, что до мысли о том, что Кулагина подставили специально, а дело против него было сфабриковано, честный Антон Андреич пока не добрался. Торопить его с этим я не стану. Даже для меня отвратительна мысль о подобном, а искреннему Коробейникову, влюбленному в свою работу, она будет вовсе неприемлема. Пусть лучше он сам найдет эту истину, тогда ему легче будет в нее поверить.

— Пока не знаю, — ответил я ему. — Но это дает Вам повод покопаться в этом деле.

— А что вы знаете об этом судебном следователе, Изварине, — спросил я помощника, — ведь Вы еще застали его в полиции?