Но смотрел он при этом на Трегубова, однако. Видно, господа начальники уже успели побеседовать заранее. Я усмехнулся с досадой, когда Николай Васильевич поднял на меня строгий и требовательный взгляд. Ну что он, в самом-то деле! Не первый день вместе со мной работает и знает, что не остановить меня ни взглядом, ни приказом. А все надеется. Чем, ну вот чем они могут мне пригрозить? Понижением в чине? Было! Плевал я на чины, мне в любом случае работа найдется. Увольнением? Да я рад буду сейчас сбежать из Затонска, да вот только не знает господин Трегубов, что не все тут от него зависит, не сможет он меня уволить. Так что я расследую это дело, как бы меня ни пытались затормозить. Именно потому, что пытаются! Потому что я всем собой чувствую, что дело тут нечисто. И меня всего выкручивает от отвращения при мысли о том, что люди, обязанные защищать, во имя шкурных своих интересов посмели нарушить свой долг и замарали профессиональную честь. Впрочем, я слишком тороплюсь с выводами. Пока что у меня есть только мои наблюдения и голос интуиции. Это еще не доказательства.

Доказательства лишь предстояло добыть, так что, избавившись, наконец, от нашествия начальства, я решил начать расследование с визита к Вере Кулагиной. Изварин сказал, что Вера боялась Андрея. Тем более стоило навестить ее и попытаться проверить это предположение.

Дверь в дом Кулагиных мне отворил молодой мужчина. На лакея он был не похож. Секретарь? А зачем вдове секретарь?

— Что угодно? — спросил он с улыбкой.

— Кулагина Вера Аристарховна дома? — спросил я его.

— А как Вас представить? — поинтересовался он, не делая, впрочем, попытки впустить меня в дом.

— Следователь Штольман, — ответил я. — Я могу войти?

— Да, конечно, — он распахнул дверь, пропуская меня.

— А скажите, — поинтересовался я, — Вы кем будете?

— Я управляющий у Кулагиных, — ответил он.

— Давно служите?

— Почитай, два года.

— А Вы служили, когда мужа Веры Аристарховны убили? — спросил я его.

— Нет, — ответил управляющий, — я уже позже. Пожалуйте в гостиную, я доложу.

Хозяйка дома не заставила себя ждать.

— Вы из полиции? — спросила она, входя в гостиную и рассматривая меня пристально.

Вера Аристарховна Кулагина оказалась статной женщиной лет тридцати. Ее красота была несомненна, неудивительно, что она привлекла внимание обоих братьев.

— Следователь Штольман, Яков Платоныч, — представился я.

— Что Вам угодно? — поинтересовалась Вера.

— Меня интересуют обстоятельства смерти Вашего мужа, — ответил я ей.

— Так я же уже все рассказала, — удивилась Кулагина.

— А Вы не вспомните подробно, как все случилось, — попросил я ее.

— Послушайте, — ответила Вера, сдерживая неудовольствие, — я все рассказала тогда еще, другому следователю.

— А Вы мне расскажите еще раз, пожалуйста, — попробовал настоять на своем я.

— Меня тогда не было дома, — вздохнула Кулагина, смиряясь. — А когда я пришла, Матвей был уже на полу, и он был мертв.

— А где в этот момент находился Андрей? — уточнил я.

— Андрей сидел в углу, — ответила она, — и он был вне себя.

— Что он делал?

— Ничего.

— Что-то Вам сказал?

— Нет.

— И Вы не испугались того, что он может убить и Вас? — спросил я, внимательно за нею наблюдая.

— Меня? — изумилась Вера.

— Ну, если он убил собственного брата, — пояснил я свою мысль, — мог и Вас убрать, как нежелательного свидетеля?

— Нет, — твердо ответила Кулагина. — Мне не пришло это в голову.

Да уж, меньше всего можно было сказать, что Вера боится Андрея. Соврал мне Изварин, без сомнения.

— Из материалов дела ясно, — продолжил я расспросы, — что орудием убийства была трость с клинком, находилась она в прихожей. Вы, когда вошли в дом, не заметили ее?

— Нет, — сказала Вера, — я не обратила внимания.

Мои расспросы были ей неприятны, я видел это. Но, тем не менее, она отвечала на все, стараясь никак не проявлять своего неудовольствия. Хоть и отвечала очень скупо, строго о том, о чем я спрашивал.

— И Вы не спрашиваете, почему я пришел, — спросил я ее, — и задаю Вам все эти вопросы?

— Ну, я думаю, — ответила Кулагина, — если Вам будет угодно, Вы сами скажете.

Какое беспримерное отсутствие любопытства, просто удивительно. Что ж, раз так — повременю с рассказом пока. И посмотрю, на сколько времени хватит ее выдержки.

— А расскажите, — продолжил я расспросы, — какие отношения были между братьями?

— Они никогда не ссорились, — ответила Вера со вздохом. — Ну, если Вас это интересует. Были то ближе, то дальше.

Мне показалось, или в ее голосе прозвучала ирония? Похоже, предыдущего следователя не интересовало то, что она может рассказать. А еще очень похоже, что Вера Кулагина, по крайней мере, сомневается в виновности Андрея.

— Вы ведь единственная наследница? — поменял я направление разговора.

— Да, — ответила Вера жестко. — Так вышло, потому что Андрея осудили.

И это ее не радует, несомненно. Она даже не дает себе труда скрывать это от меня. Смелая женщина. И сильная.

— Между Вами и Андреем Кулагиным… — осторожно попытался спросить я. — Вы…

— Да! — перебила меня Вера с раздражением. — Зачем Вы спрашиваете? Вы же читали дело!

— Несколько дней назад, — рассказал я ей, — Андрей Кулагин сбежал с каторги, и сегодня в городе он пытался захватить прокурора Персианова.

Вот теперь она испугалась. Побледнела, поднесла руку к губам. Но не за себя она боялась, я видел это. За Андрея. Вера все еще любила его, и это я видел тоже. Возможно, она захочет помочь мне, если поверит, что я пытаюсь спасти его. Наверняка она знала о делах мужа много больше, чем есть в деле.

— И Вы поверили, — спросил я ее, — что Андрей мог убить собственного брата?

— Ну, а как я могла не поверить? — ответила Вера. — Знаете, после этого можно потерять веру в Бога, не то что в людей.

— А мне почему-то кажется, — сказал я ей, — что Вас совсем не удивил мой приход, потому что Вы знали, что Андрей в городе.

— Вы знаете, — ответила Кулагина с вызовом, — Вы правы только в одном: меня уже мало что может удивить.

— Так Вы знали, что он сбежал? — спросил я напрямую.

— Нет, — твердо ответила Вера.

Не будет она мне помогать. Она никому не верит, и я пока ничем ее доверия не заслужил.

— Всего доброго, — попрощался я, и покинул дом.

Едва выйдя на крыльцо, я увидел Анну Викторовну, идущую к дому Кулагиных. Она радостно поздоровалась с городовым на козлах, ласково потрепала по морде лошадь, запряженную в экипаж. Но увидев меня, даже шаг замедлила и улыбаться перестала, глядя с осторожностью. Кажется, я был слишком резок с нею тогда в суде. И теперь Анна Викторовна не знала, какой реакции от меня ожидать. Но я успокоился уже и не собирался ее прогонять. Мне доподлинно было известно, что если Анна заинтересовалась делом, гнать ее бесполезно, лучше уж с нею сотрудничать и хоть как-то держать под контролем ее действия.

— Если честно, я ожидал Вашего появления, — сказал я, спускаясь с крыльца ей навстречу. — Дядя Вас призвал помочь Кулагину?

— Нет, — улыбнулась Анна Викторовна, убедившись, что в голосе моем нет враждебности и раздраженности. — Со мной говорил дух покойного.

— И что же это он Вам такого сказал, — поинтересовался я, — что привело Вас сюда?

— Он сказал: «Брату только Вера может помочь», — ответила Анна. — И знаете, как-то недобро он это сказал.

— Ну, а может быть, это не имя вдовы, — предположил я, — а призыв смириться и молиться за душу покойного?

— Ну согласитесь, — вздохнула Анна Викторовна, едва заметно улыбнувшись, — странное было бы совпадение.

Вот так, меня моим же оружием.

— Странное, — согласился я, сдерживаясь, чтобы не улыбнуться.

— А Вы попробуйте с ней поговорить, — предложил я Анне. — Может быть, у Вас получится. Со мной она говорить не захотела. А я Вас здесь подожду, если не возражаете.