Куницын помотал головой и развел руками, показывая, что не знает ровным счетом ничего.

— Но и это пустяки! — продолжил я. — Людей много, а ссуды маленькие. И лишь один человек должен был ему значительную сумму денег.

Я положил перед Куницыным вексель за его подписью. Сумма была очень даже значительна.

— Согласитесь, — сказал я купцу, — за такие деньги можно и на преступление пойти.

Куницын был перепуган, дальше некуда. Бедняга так очевидно боялся, что мне его даже жалко стало, в какой-то мере. И вправду, компаньон убит, письмо с угрозами пришло, а тут еще и я со своими подозрениями. Признаться, после этого разговора я почти готов был исключить его из подозреваемых. Не с его тонкой нервной организацией планировать убийства. И все же, вовсе снимать подозрения с господина Куницына я не торопился. Хотя бы потому, что иных версий у меня было не то чтобы много.

На следующее утро в управлении Коробейников докладывал мне о результатах слежки за Ласточкой и его подельниками:

— Во втором часу ночи они вышли из трактира и направились…

— По Староконюшенному? — перебил его я, вглядываясь в карту.

— Совершенно верно, — подтвердил Антон Андреич и продолжил, показывая: — Вот здесь чуть было не подрались меж собой, и я слышал, как они почем зря крыли какого-то Семеныча. Далее по Амбарной они отправились до какого-то барака и вошли в него.

— И что ж там находится? — спросил я, продолжая рассматривать карту.

— Вот! Я поинтересовался уже! — с самодовольством ответил мой помощник, радуясь, видимо, что сумел предвосхитить мой вопрос. — Это склады компании «Караваев и Ко».

— Семеныч — это управляющий складами, Солоницын, — догадался я. И спросил Коробейникова: — Так что ж Вы туда не наведались?

Антон Андреич замер, глядя на меня изумленно-виновато. Не наведался, в голову ему это не пришло. А теперь уж небось Седого с подельниками и след простыл.

Но, тем не менее, то, что обнаружилась непосредственная связь между заезжими бандитами и недавним убийством купца, меня порадовало. Намечалось некоторое разнообразие в версиях, что обычно ускоряло ход любого расследования.

Коробейников, прихватив наряд городовых, срочно отправился на склад в надежде исправить свою ошибку, но было поздно, конечно. Там было совершенно пусто. И лишь завалившаяся в угол маковая головка поведала о том, что понадобилось Ласточке в Затонске. Контрабанда опийного мака дело хоть и опасное, но чрезвычайно прибыльное, и вполне могло привлечь Седого.

Тут же в амбаре Антон Андреич допросил и управляющего Солоницына, но тот не рассказал ровным счетом ничего. Ничего он не знал, ни о чем не ведал. А для его ареста не было ровным счетом никаких поводов. Коробейников выставил наблюдение за складом, да только зря. Раз они оттуда ушли, то уже не вернутся. Седой вор, а не дурак.

Позже в тот же день поступил вызов из дома покойного Караваева. Бывшая его экономка Мария Солоницына, дочь того самого управляющего, зашла по какой-то надобности в дом и спугнула вора, шарившего в кабинете. Прибыв на место преступления, я обнаружил, что в дом уже прибыли купец Куницин со спутником, которого он представил как купца Игнатова, своего нового делового партнера. Также была здесь и Анна Викторовна, стоявшая рядом с Солоницыной, положив ей руки на плечи в утешающем жесте. Судя по всему, они были знакомы.

— В столе явно что-то искали, — сообщил я присутствующим, осмотрев кабинет. — Ящики взломаны довольно грубо. Скажите, что-то пропало? — спросил я Куницына.

— Так откуда я знаю, — развел он руками, — это же не мои бумаги!

— Анна Викторовна, — поинтересовался я, — а Вы, позвольте узнать, что здесь делаете?

Ведь договаривались же мы, что она будет ставить меня в известность. И снова я узнаю об ее активном участии в деле, лишь застав ее на месте преступления.

— Это я пригласил Анну Викторовну, — вмешался Куницын.

— А Вы как здесь оказались? — наклонился я к перепуганной Солоницыной, сидящей на стуле.

— Так папенька попросил бухгалтерскую книгу забрать, — робко ответила она, — ее намедни Караваев домой забрал.

— А я знаю, что искали, — вмешалась Анна Викторовна.

— И что же? — взглянул я на нее.

— Любовные письма, — ответила Анна.

Я усмехнулся ее уверенности. Снова сплетни из мира духов или более материальные источники информации?

— Одна из любовниц Караваева, — продолжила Анна Викторовна, — она, видимо, боялась, что ее заподозрят в убийстве, и выкрала их переписку.

— Так и она нашла их? — спросил Куницын.

— Я не знаю, — удивленно развела Анна руками.

— А имя! — продолжил спрашивать Куницын, явно считающий Анну Викторовну всеведущей. — Имя Вам известно?

— Нет, — ответила Анна Викторовна, машинально накручивая на палец непослушный локон. — Имя я назвать не могу.

Этот жест, несомненно очаровательный, означал в первую очередь одно: Анна Викторовна в замешательстве. Из чего я, пожалуй, могу заключить, что имя любовницы Караваева ей уже известно, но она не хочет его называть. Надо будет позже побеседовать с ней об этом. Вполне возможно, она не хотела говорить при Куницыне, не желая разносить сплетни, но мне расскажет, для пользы следствия.

— Отличный дом, отличный! — громко произнес вдруг позабытый мной спутник Куницына, который во время нашей беседы молча ходил по кабинету, осматриваясь. — Мне здесь нравится!

И он внезапно бросил на пол тарелку, что держал в руках. Тарелка разбилась, заставив вздрогнуть всех присутствующих. Только теперь я понял, что купец Игнатов весьма пьян.

— Боже мой, Павел Евграфович! — воскликнул Куницын. — Да угомонитесь Вы, ради Бога!

— Ну правда же, господа, — обратился Игнатов ко всем присутствующим. — Ну не может же такой шикарный дом пустовать! Да? — он с многозначительной улыбкой наклонился к Анне Викторовне, как бы призывая ее в свидетели и флиртуя одновременно.

Его разгульная бесцеремонность и без того мне претила, а уж такого я и вовсе терпеть не собирался.

— Господин Игнатов, — обратился я к нему, отвлекая его внимание от Анны, — Вы ведь недавно сюда приехали?

— Точно! — подтвердил он.

— Из Москвы? — предположил я, судя по его манерам.

— Да, из нее, — кивнул купец с огромным внутренним удовлетворением. — Из нее, родимой! А Вы, кажется, из Петербурга, — догадался он, посмотрев на меня пристально.

— Да, — согласился я с очевидным. — А что, это имеет какое-то значение?

— Я про господина Штольмана Вам сегодня рассказывал, — напомнил Игнатову Куницын.

— А, да-да, припоминаю! — протянул Павел Евграфович. И слегка понизив голос спросил у меня: — Слушайте, это Вы раскрываете преступления с помощью магии и колдовства? На этот раз Вы же будете духов вызывать?

И он пьяно расхохотался.

Анна Викторовна быстро отвернулась, скрывая смех. Я послал ей свой самый сердитый взгляд. Между прочим, подобными сплетнями я был обязан именно ее участию в полицейских делах. Могла бы хоть не смеяться теперь!

— Ладно, господа, а может быть выпьем, а? — попытался сменить тему Игнатов. — Ну, Вы все-таки все у меня в гостях.

Мы с Анной Викторовной одновременно и весьма удивленно на него взглянули.

— Да, — продолжал купец, — с сегодняшнего дня я хозяин этого дома! Да-да! Купил со всеми этими, привидениями!

И он снова расхохотался. Куницын поддержал его хихиканьем.

Вот это новость. Игнатов, появившейся в Затонске после смерти Караваева, до этого момента у меня подозрений не вызывал. Но, если задуматься, мотив у него самый что ни на есть очевидный: и долю Караваева в деле он выкупил, и даже дом его. А что в Москве был, так наемные убийцы не перевелись еще. Тот же Ласточка за хорошие деньги не отказался бы. Надо будет присмотреться к этому господину Игнатову повнимательнее и сведений о нем побольше собрать.

— Господин Куницын, — сказал я, игнорируя Игнатова, — пока мы не установили, кто вломился в этот дом и зачем.