Я сделал два шага и оказался у столика, за которым обосновался Франт, присматривающий за Брауном.

— Оставьте его на сегодня, — велел я филеру, глядя с сторону, — а я буду ждать на квартире.

— Слушаюсь, — буркнул в ответ Франт, не отрывая взгляда от газеты.

Покинув гостиницу, я направился на квартиру, на которой происходили мои встречи с филерами. В свете происходящего, я должен был срочно дать им новые указания. Очень важные указания. И даже охрана английского химика не могла сравниться для меня с этим.

По дороге я внезапно ощутил, что за мной следят. Обернувшись резко, я заметил парня, одетого явно по польской моде, не перепутаешь. Итак, я не ошибся, банда Гроховского явилась в Затонск по мою душу. Я попытался было догнать преследователя, но он прыгнул в проезжающую пролетку и был таков. Это внушало такую тревогу, что я изменил свои планы. Франт подождет немного. Я должен увидеться с князем Разумовским и узнать, не известно ли ему что-либо о судьбе Нины. У князя свои возможности, весьма обширные. Возможно, он уже что-то знает и согласится поделиться со мной информацией.

Лакей проводил меня в кабинет и оставил в ожидании. Разумовский согласился принять меня, и это уже было хорошо. После моего последнего визита в этот дом их сиятельство мог приказать на порог меня не пускать. Значит, скорее всего, ему что-то известно, и он тоже, как и я, надеется на обмен информацией.

В нетерпеливом ожидании я прошелся по кабинету, заглянул в стоящий на столе телескоп.

— Презабавная штуковина, не правда ли? — раздался у меня за спиной голос князя Разумовского. — Я приноровился птиц рассматривать в парке. Такие забавные истории между ними случаются, знаете ли…

— Позвольте сразу к делу, — перебил его я, — Вам известно, где находится госпожа Нежинская?

— Нет, — ответил князь без раздумий.

— Есть основания полагать, что она похищена, — сказал я ему.

— А я точно знаю, что она похищена, — сообщил мне Разумовский. — Вчера около полуночи Нина Аркадьевна вышла от меня, направляясь в гостиницу. Один из слуг сопровождал ее. Неизвестные напали на нее прямо за воротами и увезли.

— Вот как? — я был просто ошарашен. — А почему же Вы нам, в полицию не сообщили?

— Вот, сообщаю! — ответил Разумовский раздраженно. — Я Вас жду все утро, Яков Платоныч. Я думал, Вы придете, когда обнаружите тело.

Вчера! Это все началось еще вчера, а я даже не знал. Целая ночь потеряна.

— Нужно поговорить срочно с Вашим слугой, — сказал я князю. — Ну, тот, который сопровождал Нину Аркадьевну.

— Боюсь, что это невозможно, — с деланным сожалением сообщил Кирилл Владимирович. — Я его выгнал, и он уже уехал из города. А потом, что он может Вам сообщить? Он не разглядел похитителей.

— Складно у Вас все получается, — раздраженно отозвался я.

Слуг в доме князя Разумовского я знал наперечет и по именам. Князь, кстати, большого штата не держал, справедливо полагая, видимо, что чем больше слуг, тем больше шансов, что их подкупят. Если кто-то из них был уволен, я узнаю это легко. Но, думаю, Нину сопровождал лично Жан. Он и убил того поляка, что нашли сегодня утром. И если Разумовский сейчас это признает, я смогу законно арестовать Жана за убийство, пусть и при самообороне. Этого Кирилл Владимирович, разумеется, допустить не может. Вот и рассказывает мне сказки об уехавшем слуге.

— Вы не получали подобного знака? — показал я князю карту, найденную в кармане убитого поляка.

Чем черт не шутит, может быть, я рано встревожился. Нежинскую похитили от резиденции князя. Так может, пан Гроховский вовсе даже не мое, а его внимание пытается привлечь таким образом?

— Я? — удивился Разумовский, разглядывая карту. — Нет, а что это?

— Нашли в кармане убитого, — пояснил я. — И я полагаю, что убил его Ваш слуга.

— Он никого не убивал, — пренебрежительно поморщился Кирилл Владимирович. — У Вас есть еще ко мне вопросы?

— Нет, — ответил я. — Но полагаю, они у меня появятся. Я надеюсь на Ваше содействие в поисках Нины Аркадьевны.

— Разумеется, — кивнул Разумовский и вдруг заметил слегка язвительно: — А Вы даже не спросили меня, известна ли мне причина похищения.

— А Вам она известна? — спросил я его.

— Нет, — ответил князь и добавил со значением: — Но, судя по тому, что Вы не задали мне этот вопрос, она известна Вам. И что же это все-таки за знак такой, Яков Платоныч? — добавил Разумовский, когда я уже пошел к двери. — Его ведь Вам прислали.

Я молча, не оборачиваясь, отсалютовал ему картой и вышел.

Итак, Разумовский недвусмысленно дал мне понять, что он в курсе моих прошлых отношений с паном Гроховским. Оно и не удивительно. Та моя глупость была известна многим, а более всех в курсе была именно Нина. Так что осведомленность князя вполне понятна. Также, как и то, что он связал похищение Нежинской поляками со мной. И почему-то я был уверен, что он на самом деле не знает более ничего, иначе сказал бы. Как ни парадоксально звучит подобное заявление, в этом деле мы с Разумовским едва ли не союзники.

Выйдя из дома князя, я увидел Анну Викторовну, прогуливающуюся по саду с Элис в сопровождении сиделки.

— Анна Викторовна, — окликнул я ее.

Она обернулась на мой голос, подошла с серьезным, взволнованным лицом.

— Нежинская похищена, это уже установленный факт, — сказал я ей. — Вы… Вы берегите себя.

— А я здесь причем? — удивилась Анна.

— Вы часто здесь бываете, — ответил я. — И — мой совет — держитесь подальше от князя.

Ложь, разумеется. Но не совсем. Мне и в самом деле тревожно от того, что она стала так часто бывать в доме Разумовского. Но в данном случае я волновался вовсе не об этом.

— Яков Платоныч! — заглянула мне в глаза Анна. — Ну, Вы же знаете, что я здесь бываю вовсе не ради князя.

— Да, — вздохнул я, взглянув на Элис, играющую прутиками под присмотром сиделки. — Как она?

— Без изменений, — сказала Анна Викторовна. — Но мне кажется, что она меня слушает.

— А князь часто с ней разговаривает? — поинтересовался я, воспользовавшись случаем.

— С ней никто не разговаривает, только я, — заверила меня Анна. — Но князь, он и так много для Элис сделал.

— Да, — вздохнул я.

В свое время я не включил Элис в отчет по делу Курочкиной, считая, что в Затонске девушке будет лучше и безопаснее. Сейчас я успел много раз об этом пожалеть. Мне и в голову не пришло в свое время, что Разумовский может оформить над ней опекунство. А теперь она оказалась в его полной власти, и я бессилен.

— Вы торопитесь? — спросила меня Анна Викторовна, взволнованная, видимо, выражением тревоги на моем лице.

— Нет, — ответил я, — то есть…

Мне никуда не хотелось уходить от нее. Пока я рядом, ей ничто не угрожает. А еще, все мои тревоги отступают, пока рядом она. Будто в ее присутствии, рядом с ней, я попадал на островок тепла и покоя.

Но у меня сейчас точно не было времени наслаждаться покоем и ее обществом. Я должен был найти Гроховского и разобраться в том, что происходит. Вот тогда Анна Викторовна на самом деле будет в безопасности.

— Вы берегите себя, — попросил я ее еще раз.

И быстро пошел по направлению к выходу из парка.

В управлении Коробейников докладывал мне:

— В городе появилась компания поляков. Пятеро из них жили в меблированных комнатах, сегодня съехали. Вчера один из них ушел и не вернулся. Его зовут Яцек Коплинский. Местные уголовники их не знают, но отзываются уважительно. Говорят, за ними стоит кто-то из Варшавских воров.

— Я раньше с этим сталкивался, — рассказал я Коробейникову, раскладывая на столе обе найденные пиковые дамы, — у них такие знаки в ходу. Перечеркнутая карта это предупреждение.

Коробейников вынул из кармана и положил передо мной еще одну карту:

— Я тоже предупрежден.

Я посмотрел на карту, выложенную им на стол, чувствуя, как меня охватывает ужас. Карта была другая. На этот раз — дама червей. Похоже, Гроховский разузнал обо мне побольше и решил усилить нажим. А я по-прежнему все еще не знаю, что ему от меня нужно.