— Я боюсь! — шептала Нина, в страхе оглядываясь и теснее прижимаясь ко мне.

— Ну нет здесь никакого оборотня! — раздраженно сказал я ей, поудобнее перехватывая вожжи.

— Я его сама видела! — ответила она дрожащим голосом.

— И он привел тебя прямиком к дому мистера Брауна?

— Это было единственное жилище в округе, — сказала Нежинская, явно недовольная моим намеком. — Ты мне не веришь?

— Совпадениям не верю, — ответил я.

— Погоняй уже! — Нина перестала спорить и вернулась к демонстрации испуга.

— Если бы зверь был где-то здесь поблизости, — сказал я, — то лошадь почувствовала и понесла бы.

— Меня трясет! — Нина еще теснее прижалась ко мне, — то ли от страха, то ли…

Я размышлял, пытаясь оценить ситуацию. Понятно было, чего она добивалась. Лес, ночь, испуг… Только вот не ясно, преследует ли госпожа Нежинская какую-либо цель или просто решила воспользоваться представившимся случаем.

— Какой же ты все-таки фараон… — выдохнула Нина с легкой обидой в голосе, притягивая меня к себе.

Нет ничего опаснее обиженной женщины, женщины, которой пренебрегли.

И, напомнив себе, что в моей работе бывают и более неприятные аспекты, я ответил на ее поцелуй.

К счастью, лес скоро закончился, и мы въехали в город. Я отвез Нину в гостиницу и отправился, наконец-то, домой, отдыхать.

Утром я первым делом пошел к доктору Милцу. Меня чрезвычайно интересовал вопрос, что же показал анализ содержимого фляги Голощекина.

— Во фляге помимо ингредиентов, которые входят в состав самогона, я обнаружил еще постороннее вещество, — сообщил мне доктор.

— И что за вещество?

— Пока я не знаю, — вздохнул Милц.

— Вот вам и оборотень! — зло сказал я. — Судя по следам на теле жены Привалова и убитого вчера охотника, все зубы у зверя целы. А ведь он потерял один!

— И заметьте, за ночь клык не мог вырасти, — поддержал мои рассуждения доктор.

— Что ж получается? — продолжил рассуждать я. — Убийца снял слепок с волчьей пасти и сделал специальный инструмент…

Вот теперь мне стало окончательно ясно, на кого я охочусь. Оставались непонятными мотивы убийцы, но это может и подождать. Сейчас главное схватить его побыстрее, пока он еще кого-нибудь не убил.

Заехав в управление и прихватив Коробейникова и городовых, я поспешил к кузнецу Тихону. Хозяина дома не оказалось, и мы приступили к обыску.

Довольно быстро удалось отыскать куски волчьей шкуры, той самой, видимо, клочок от которой Тихон оставил в руке приказчика Вешкина. Нашлась и бутыль с самогоном, настоянным на мухоморах, и сухие мухоморы в изобилии. Тот самый ингредиент, который не смог распознать доктор Милц. Вот кто пополнял флягу Голощекина, убеждая его в том, что он оборотень.

— Яков Платоныч, — привлек мое внимание Коробейников, доставший с полки какие-то бумаги, — гляньте сюда! Тот самый орехокол, который все ищут.

Орудие, изображенное на рисунке, и в самом деле чем-то напоминало орехокол. Только, судя по указанным на чертеже размерам, был он как раз с немаленькую волчью пасть. Чертеж орудия преступления, надо же. Да, эти убийства явно планировались очень тщательно.

— Где само изделие? — спросил я городовых, показывая им чертеж. — Инструмент здесь ищите.

— Я полагаю, оно у Тихона, — сказал Антон Андреич. — Но он сюда не вернется, он собрал вещи. Только не могу понять, зачем ему керосин?

Он кивнул на большую бутыль, стоящую у входа.

— Керосин ему нужен, чтобы сжечь здесь все, чтоб никаких следов, — ответил я. — Только пока мы будем его здесь ждать, он еще кого-то убьет.

Дверь в кузню внезапно отворилась, и на пороге появилась Анна Миронова.

— Анна Викторовна, — приветствовал я ее, делая ей невольный шаг навстречу, — Вам духи подсказали, где нас найти?

— Дежурный в участке, — не приняла она шутки. — Василина, это та девушка из легенды, которая повесилась десять лет назад, она служила в доме у Привалова. И Привалов ее и обесчестил.

— Неужели Тихон тот самый юноша из легенды, который хотел отомстить хозяину? — изумился Антон Андреич.

— Какой Тихон? — спросила его Анна Викторовна.

— Кузнец, — пояснил он ей.

Да, похоже, наши с ней расследования, идучи с противоположных сторон, сошлись в одной точке. Мы нашли убийцу, а она нашла мотив преступления.

— Мне кажется, я знаю, где их искать, — сказала мне Анна Викторовна. — На месте, где повесилась Василина.

Она была совершенно права. Если Тихон и в самом деле мстит Привалову за смерть возлюбленной, он, скорее всего, потащит его убивать на место ее смерти. Вчера я оставил Тихона и Привалова в лесу. Стоит поторопиться. Шанс на то, что мы найдем купца живым, очень мал, но он еще есть.

Они и в самом деле оказались там, где указала Анна Викторовна. Купец Привалов, примотанный к дереву веревкой и с кляпом во рту, и кузнец Тихон со своим орудием в руках. Видно, Тихон не торопился, наслаждаясь местью и страхом своей жертвы. Завидев нас, он бросил «орехокол» и попытался схватить ружье. Парой выстрелов на бегу мне удалось убедить его не трогать ружье, но тогда он выхватил нож и приставил его к горлу купца. Привалов в ужасе мычал что-то сквозь кляп с выпученными глазами и старался отодвинуться от ножа. Мы с Коробейниковым вдвоем взяли Тихона на прицел.

— Брось нож, Тихон, — сказал я кузнецу, — отойди от него, все кончено.

Краем глаза я отметил, что отставшая на бегу Анна догнала нас и встала у Коробейникова за спиной. Не у меня. Антон Андреич переместился так, чтобы закрыть ее от Тихона, если что.

— Сдамся, — сказал мне Тихон, — я слово даю. Только прежде пусть он покается, что сделал.

Привалов закивал головой, замычал утвердительно. Тихон вытащил кляп у него изо рта, встряхнул, не убирая ножа.

— Это правда! — зачастил перепуганный купец. — Я взял ее силой. Но я не желал ее смерти!

Плечи Тихона опустились устало. А в следующий миг он со страшным криком замахнулся — и всадил нож по рукоять в дерево рядом с головой купца. И опустившись на колени, обхватил голову руками.

Чуть позже я беседовал с Голощекиным. После помощи, оказанной доктором Милцем, а также лишенный мухоморной настойки, он вовсе не производил впечатления сумасшедшего. Да он и был сейчас в полном сознании.

— Тихон, кузнец, знал, что Вас укусил волк? — спросил я его.

— Знал, — ответил чучельник.

— Откуда? Сами рассказали?

— Сам, когда выпивали.

— Я ж говорю, у него полгорода в собутыльниках, — добавила его жена, стоящая за спиной мужа.

— В ночь убийства приказчика Вы тоже были у Тихона? — просил я Голощекина.

— Было дело, — кивнул он.

— Но Вас же видели в трактире в тот же вечер!

— Ну, так это, — пояснил Голощекин, — поначалу в трактире выпивали…

— Его всю ночь носило где-то, — вмешалась вновь Голощекинская супруга, — под утро только объявился!

— Я полагаю, в ночь убийства Приваловой Вы тоже выпивали с Тихоном, — сказал я.

— Настойка у него забористая, — как-то виновато даже ответил Голощекин.

— Он с флягой своей не расставался, — сказала жена. — Как глотнет, так словно бес в него вселяется!

— Мне казалось, что у меня на руках шерсть растет, — рассказал чучельник, — и эти, когти!

— Дело все в том, — пояснил доктор Милц, присутствовавший при разговоре, — что в состав мухоморов входит мусцимол, а он вызывает сильнейшие галлюцинации.

— Тихон сам пил эту настойку? — спросил я Голощекина.

— Вроде прикладывался, — ответил он.

— А вот я думаю, только для виду, — сказал я ему. — Вы помните, как уходили от него?

— Ничего я не помню, — вздохнул чучельник, — помню только, что в лесу все время оказывался, в этом шалаше, будь он проклят.

— Это значит, Тихону удалось уверить всех, что Вы и есть оборотень, — задумчиво сказал я ему, — в том числе и Вас.

Да уж, удивительно хитер оказался кузнец. Все продумал до мелочей. Даже подозреваемого подготовил, да так, что тот и сам уже не был уверен, не он ли убивал. Инструмент специально сконструировал.