— Обожаю принимать советы от безумцев со скверной в крови, — заметила Мариан и толкнула Фенриса плечом. Она улыбнулась, подбадривая его.

— Не безумцев, нет. Доверься мне! Я знаю тайну тюрьмы! Нас держат печати. Все входит, ничто не выходит. Выйти нельзя без ключа! Нужно использовать ключ, да, — он призадумался на долю секунды и добавил, — на печатях.

Кажется, старик провел здесь слишком много времени и уже начал забывать речь. Слова он подбирал не сразу, больше принюхивался и пытался дотронуться до спутников. Карвер отшатывался от него, как будто тот мог быть заразным. Хотя Варрик с арбалетом, впрочем, как и Фенрис, не вызвали у старика особого интереса.

— Все печати. К каждой приложи ключ. Только тогда они откроются. Только для самой Хоук. Не назад. Не наверх. Путь наружу идет только вниз. Сквозь сердце, — старик снова попытался потрогать Хоук, но Фенрис тут же оказался между ними. — Вниз... вниз в глубины, — грустно подытожил он и, хромая, побрел вперед по коридору.

— Осторожнее. Чем глубже вниз, тем будет сложнее, — заметил Карвер.

— Что ты имеешь в виду? — Хоук смотрела старику в спину.

— Порождения тьмы. Их так много, что у меня голова готова расколоться от гула, — он устало потер переносицу. — Мне рассказывали, что так бывает, но я и не думал, что это настолько ужасно! Я бы лучше умер.

— Не говори так! — с негодованием воскликнула Мариан.

— Я уже давно стал Стражем, но ничего подобного не видел, — Карвер кивнул головой в сторону старика. — Наверное, поэтому я еще жив. Чтобы остановить Мор. Чтобы это никогда не происходило.

— Не завидую тебе с такой работой, — Хоук двинулась вслед за незнакомцем.

— Нападения, из-за которых я оказался тут, — это почти приятное развлечение. Нормальная атака на нормальных врагов. Совершенно нечему удивляться. Больше у нас ничего нормального нет.

— Тебе надо побывать в Тевинтере, — хмыкнул Фенрис, — по степени нормальности он составит отличную конкуренцию.

— Так, ребята, я чего-то не понял, или мы доверимся этому психу? — Варрик все еще оставался позади, словно не веря, что вся троица послушно последовала за хромым стариком. Он нагнал их, поравнявшись с Хоук, затем заглянул ей в глаза.

— Что еще нам осталось? Этот полусгнивший труп здесь демон знает, сколько лет, и ты слышал, что он говорил о моем посохе. Будем искать эти печати. Что бы там не пробудилось, я заставлю это заснуть обратно.

Фенрис усмехнулся и даже чуточку воспрянул духом. Храбрость Хоук каким-то образом передалась остальным. Весь следующий путь они перебрасывались шутками и дружескими подколками.

До тех пор, пока странный барьер, точь-в-точь, как предыдущий не встал у них на пути.

Быстро разделавшись с рунами, Мариан чуть не скрипнула зубами, когда вновь услышала этот странный голос. Фенрис собрался было спросить, что же ее так заинтересовало, как вдруг голос раздался вновь.

“Да, я оставил Круг, но я дал клятву. Моя магия будет служить только лучшему во мне, а не низкому!”

— Лучшему во мне. Так отец говорил вам, да? Тебе и Бетани? Ей все казалось, что она не дотягивает до его планки, — к концу предложения, голос Карвера дрогнул.

— Я знаю, он бы гордился ею, — уверенно начала Мариан, но окончание её фразы внезапно утонуло во вновь раздавшемся раскатистом басе.

“Лиандра, я купил нам свободу. Теперь мы можем вернуться домой, с ребенком. Мы будем вместе. Надеюсь, малыш пойдет в тебя. Никому не пожелаю обладать такой силой. Пусть наши дети никогда не узнают, что я сделал здесь”.

— Отец не хотел ребенка мага? Надо же – он дважды понял это неправильно! — лицо Карвера тронула едва заметная ухмылка. — Думаю, теперь Стражи кажутся не таким уж плохим выбором.

— У нас совсем недавно была возможность убедиться: то, с чем подобные мне сталкиваются каждый день, тебе просто недоступно, — съязвила Хоук в ответ.

— Угрожающе звучит, — парировал младший, — но меркнет перед Мором!

Варрик многозначительно посмотрел на Фенриса. Тот закатил глаза. Гном развел руками и уже собирался что-то сказать, чтобы сменить тему и не дать брату с сестрой поцапаться.

Эльф вспомнил день, когда впервые встретил их. Кажется, тогда они ругались о том же самом.

Хоук предупреждала, что их отношения с братом напоминали булькающий котел. Кипяток вел себя непредсказуемо и то и дело норовил выплеснуться.

— О, Создатель, такое чувство, что мы снова лаемся без повода в Лотеринге, — Карвер вдруг опомнился и разочарованно покачал головой. — Я иногда беспокоился за вас двоих. Бетани так хотела быть «нормальной». Как будто сравнивая себя со мной.

— Она знала, какими мы можем стать. Я рада, что ты теперь тоже это понимаешь.

— Поживем — увидим. — Младший вздохнул. — Хочешь не хочешь, а их больше нет. Я устал от потерь.

Я скучаю по ней и по папе. И по маме. Даже по тебе… иногда.

Хоук вдруг протянула руку и схватила ладонь Карвера. На мгновение ее лицо исказила гримаса боли, тенью отразившаяся на младшем. Они вдруг стали такими похожими! Фенрис смотрел, как неловко Карвер сжал ее ладонь. На секунду. Словно обоим было легче от этого жеста.

— А Гамлен пускай отваливает! — вдруг воскликнул младший, и рука Хоук дрогнула. Она отступила на шаг назад, и Карвер вздохнул. — Ладно. Пусть эти разговоры останутся здесь.

Первая из печатей, о которых твердил Серый Страж, пораженный скверной, оказалась похожей на алтарь. Магия, заключенная в четыре сосуда, завибрировала, стоило только Хоук сделать шаг на постамент. Засветился и кристалл на посохе. Хоук сделала над собой усилие и на мгновение посмотрела на эльфа. Фенрис кивнул головой, и Мариан словно набралась храбрости.

Посох вобрал в себя энергию с низким гулом. Зал на мгновение озарился ярким светом, и от него у всех одновременно заболела голова. Карвер отметил, что когда Мариан разорвала цепь магии, шепчущие голоса разом стали громче.

После страж заговорил с ними и даже вспомнил собственное имя, вместе со званием. Его звали Ларий, и он оказался командором Серых. Он также пояснил, что печати налагал Малькольм Хоук, и командор присутствовал при этом лично.

История пополнялась все новыми подробностями. Они выяснили, что Корифей был для порождений тьмы кем-то, вроде древнего бога. Он копировал крик, призывал, чтобы его освободили. Любой со скверной в крови.

Фенрис не оставил без внимания тот факт, что при словах о скверне Карвер вздрогнул.

Ларий сказал, что Хоук должна убить Корифея, едва тот проснется. Потому что после долго сна он будет уязвим в своем замешательстве.

— Значит, Варрик, эта твоя “шпионская сеть”... У тебя её нет, так? Ты всё выдумал? — вдруг спросил Фенрис, когда они, наконец, остановились на небольшой привал. Мариан отошла в сторону с Карвером. Судя по всему, они опять говорили о семье, но на этот раз уже не ругались.

— Может быть, — уклончиво ответил гном, сощурился и хитро добавил, — а может, у меня есть гвардия эльфов-бродяжек и они все шпионят!

— Странный ты, волосатый коротышка, — усмехнулся эльф.

— Я бы попросил, насчет коротышки! — возмущенно заметил Тетрас.

— Ладно-ладно, извини, — снисходительно ответил Фенрис, — на самом деле, я бы хотел попросить тебя об одной услуге.

— А вот это уже интереснее, — Варрик сделался серьезнее, однако любопытство так и не исчезло из его глаз.

— Ты мог бы, к примеру, разузнать для меня об одном человеке?

— Если он в Киркволле, то без проблем, с охотой ответил гном.

— А вот здесь как раз и начинаются загвоздки. Я не знаю, где он сейчас может быть, — вздохнул Фенрис. Идея вдруг показалась ему безумной.

— Что за человек? — спросил гном.

— Я знаю только его имя. И то, что он из Тевинтера... и напрямую связан с моим прошлым.

— Ты же убил Данариуса, чего тебе еще надо? — удивленно поинтересовался Тетрас, и Фенрис поведал ему о дневнике магистра. Варрик внимательно слушал и мрачнел с каждым словом.

— Знаешь, я могу тебе помочь. Точнее, попробовать, — подытожил он, — не уверен, выйдет ли, но я сделаю это. И для тебя и для Хоук. Хотелось бы, чтобы у вас все было хорошо, — он вдруг улыбнулся по—доброму, словно эльф сказал ему нечто приятное. — Ты бы видел, какой ты рядом с ней, — добавил он, — цени эти мгновения.