— Что плохого в том, что я хочу заботиться о тебе? — тихо спросила Хоук.
— Я не хочу этого, потому что я всю жизнь я был один! — сорвалось с губ неожиданно. Эльф вздрогнул от того, как странно прозвучали эти слова из его уст.
— Ты не можешь запретить мне это.
— Не пытайся переделать меня. Мне никогда не стать другим, Хоук.
— А какой ты?! — плечи Мариан вздрогнули, когда она повысила голос.
— Я не знаю. Но точно не смогу стать тем, кем ты хотела бы меня видеть… если… уже не видишь.
— Я понимаю, — горько усмехнулась она, — ты все еще думаешь, что я маг, а ты беглый раб? Неужели эти роли себя не изжили за столько-то лет?
— Если бы не твои поступки, Хоук, я бы начисто забыл об этом!
— О том, что я воспользовалась магией крови, чтобы спасти жизнь себе и всем нам??? — Хоук вскочила с пола и гневно воззрилась на эльфа.
Ее слова эхом откликнулись от стен спальни. Фенрис уже не мог припомнить, с чего начинался этот разговор, и каким образом они перешли на крики. Но гнев заслонял все остальное, он чувствовал несправедливость, которую не мог выразить словами. Она перемешалась с беспокойством за жизнь девушки, стоявшей сейчас перед ним.
— Ты могла бы не делать этого. И никто бы не умер. Вместо этого ты поставила под угрозу себя и своих друзей.
— Ах, прости, что я поступила так опрометчиво! — вокруг плеч Хоук появилось бледноватое свечение, свидетельствующее о том, что магия неосознанно проснулась в ней, под действием негодования. — Я поступила так, и я могу за это ответить! Мне с этим жить, как и тебе жить с тем, что ты был рабом, но так и не вырезал этот этап жизни из собственного поведения!
— Я не могу отрезать кусок своей памяти! — эльф подскочил на кровати. — Ты разбрасываешься словами, но понятия не имеешь о том, что мне пришлось пережить! Каффар, я не помнил себя, Хоук, но я хорошо помнил людей, которые меня окружали! Они все вели себя в точности, как и ты!!!
Воцарилась тишина. Сияние магии, окружившее Хоук, на мгновение потухло. Ее губы задрожали.
— А я для тебя, как и все они. Вот как? — спросила она, и ее глаза заполнились слезами.
Фенрис сокрушенно молчал. Голова закружилась, он уже не понимал от чего. От злости или от количества выпитого? Демон его дернул говорить все это! Зачем?
— Я… мне так стыдно… за то, что я могла почувствовать к тебе…и как доверилась…
— Хоук, — начал было эльф.
— Хватит с меня этого! — Она всхлипнула, подавив подступающие слезы. — Живи, как тебе нравится. Ты справишься без меня, я не сомневаюсь. — С этими словами Мариан быстрым шагом покинула спальню.
Фенрис еще долго сидел, не меняя позы и уставившись в одну точку. Его кулаки были крепко сжаты все время, что они разговаривали. Разомкнув пальцы, эльф почувствовал, как на него опустилось опустошение.
Он чувствовал себя разодранным изнутри. Словно все внутренности выпотрошили, и хорошенько промыли водой, засунув обратно, не задумываясь – где что. Голова гудела, но в ней не было ничего, ни раскаяния, от случившейся только что ссоры, ни страха за то, что Хоук ушла и может быть, натворит бед.
Его окружила пустота: глухая и всеобъемлющая. Она оказалась в груди, затем охватила разум, поселившись в голове, а потом, совсем осмелев, заныла во всем теле.
Хоук не вернется. Больше не придет к нему. Она больше не будет смеяться, вряд ли позовет его на какую-нибудь совместную вылазку. Она ушла. Действительно ушла, потому что он прогнал ее. Наговорил столько…
Каффар, почему эти жгучие слова так легко шли на язык, в то время как он пытался вложить в них абсолютно противоположный смысл? Он же хотел передать, что просто беспокоится за нее?
Произошедшее не укладывалось в голове.
— Кто шумит? — в двери возник силуэт, в котором эльф безошибочно определил Донника, — в дверь кто-то ломится, Фенрис.
Он подскочил на кровати, подумав было, что это Хоук. Внезапно, решил, что она вернулась и сейчас он попросит прощения за то, что наговорил сгоряча.
— Немедленно откройте дверь, пока я не вынесла ее тараном! — крик на крыльце принадлежал Авелин. Донник вжал голову в плечи, бросив на эльфа обеспокоенный взгляд.
— Мне придется открыть, — безразлично пробормотал Фенрис, с трудом встал с кровати и отправился вниз.
Когда-то, точно также громко и даже капельку нагло, к нему пришла Хоук. Просто ступила в поместье, как к себе домой и начала задавать нелепые вопросы. Позвав его через весь дом: громко и непривычно…
Эльф спускался по ступенькам и видел ее внизу, внимательно сощурившую взгляд, обращенный на его доспех. В руке она сжимала мешочек с монетками, а на лице блуждала дерзкая и смелая ухмылка.
Не придет больше.
Дверь распахнулась, едва Фенрис отодвинул железную задвижку. Авелин в доспехе прогромыхала в центр холла.
— С каких это пор ты общаешься с моим мужем? — гневно спросила она, озираясь по сторонам. Донника нигде не было видно.
— Он приходит в поместье раз в неделю. Мы с ним играем в алмазный ромб. — Фенрис удивился собственному спокойствию.
— Что? А почему вы меня не приглашаете? — стражница растерянно замерла, будто обдумывая сказанное собой.
— Он говорит, ты злишься, когда проигрываешь, — голос эльфа звучал глухо и шел вразрез с его душевным состоянием. На самом деле, хотелось выгнать супружескую чету за шиворот и остаться в одиночестве. Но он сдерживался.
— Вовсе нет! Ну ладно, иногда. И всё-таки это не повод меня не звать! — обиженно проворчала она.
— Он хороший человек, Авелин. Мне нравится, когда он приходит.
— Ладно, ладно. Наслаждайтесь своей “мужской компанией”. А, вот ты где!
— Любимая, прости меня, — Донник спускался по лестнице, понурив голову, и выглядя при этом, как самый несчастный человек во всем Тедасе.
— Я вся извелась, мог бы поставить в известность, где находишься. А это еще кто? — капитан стражи прошествовала в большой зал. Судя по всему, ее внимание привлекли тела двух храпящих мужчин, имен которых Фенрис, как ни старался, припомнить не мог.
— Это друзья Варрика, я сейчас их разбужу! — эльф услышал шумную возню.
Слишком долгая ночь. Как будто еще не закончилась, хотя солнце за распахнутой дверью уже ярко освещало мостовую. Слышны были крики торговцев, лай собак и натужный скрип повозки с какой-то знатной особой, которая, должно быть, направлялась во Дворец Наместника.
Где-то там Хоук…
А Фенрис стоял в дверях, наблюдая всю эту уличную суету и до сих пор не веря в то, сколько времени минуло с момента, как он ступил на порог Висельника, согласившись посмотреть жучиный бой.
Донник шумно прочистил горло.
— Вообще говоря, спасибо за гостеприимство, — начал он, и эльф повернулся к нему. На спине Авелин висел один из незадачливых, уснувших возле камина гостей. Донник взял второго, перекинув через плечо. Тело бедолаги безвольно повисло, словно стражник держал возле себя тряпичную куклу.
— Мы заберем их с собой, проспятся на улице, — усмехнулась Авелин.
— Отличная была ночь, — хохотнул Донник, кивнув Фенрису и ступая через порог.
— Кстати, будет время, загляни сегодня в казармы, у меня есть информация, которая тебя заинтересует, — бросила капитан стражи, проходя мимо него.
Со скрипом затворилась тяжелая дубовая дверь, оставив за собой такой привычный шум улицы. Будто отделив эльфа от того мира, что лежал за порогом.
Мысли упорно возвращали на пару часов назад. Раз за разом, он прокручивал в голове случившуюся беседу. Пытался понять, где допустил ошибку. Что пошло не так? Неужели он правда хотел сравнить Хоук с Данариусом и другими магами?!
Каффар, конечно нет! Он вовсе так не думал! Но как теперь это вернуть?
Эльф не мог побежать за ней. Даже не потому, что не позволяла гордость. Он просто не знал, куда она могла пойти.
Очень вовремя заныли все его шрамы, словно нарочно, в отместку за произошедшее.
Фенрис методично обошел все комнаты в поместье. Как и ожидалось, ничего особенного за прошедшую ночь учинить не смогли. Было грязно, местами поломана мебель, а гобелены, по-прежнему, молью проедены до дыр. Пыль ровным слоем покрывала пол в местах, куда не успели забрести его гости. Фенрис обошел первый, а затем и второй этаж, замерев перед входом в собственную спальню.
