Гости с нескрываемым восхищением наблюдали происходящее. Фенрис же, видел израненные ступни молодых девочек. Некоторым из танцовщиц было не больше шестнадцати на вид. Движения, отточенные под страхом смерти, им завязывали глаза черными лентами перед началом выступления. Девушки исполняли эту чудовищную пляску смерти, восхищая присутствующих, пробуждая в них страсть и дремавшую доселе похоть. Фенрис видел, как загорались глаза магистров, которые рассматривали юные тела, облаченные в тончайшие шелка. Они стелились по полу, минуя острые лезвия, придавая происходящему таинственность, словно творился какой-то ритуал. Большая часть танцовщиц, ночью, оказывалась в спальнях гостей.

Фенрис слышал, как некоторые из девушек плакали. Иногда, особенно провинившись перед хозяином, он оставался ночевать в бараках, с остальными рабами.

Наблюдать за сдавленными, тихими рыданиями маленьких девочек, возвращающихся после любовных утех, было почти невыносимо. Что с ними делали, Фенрис мог только догадываться.

Данариус не трогал его, ведь эльф нужен был ему невредимым и полным сил, чтобы защищать своего хозяина.

Эльф тряхнул головой, отгоняя эти отвратительные, преследующие его воспоминания. Посмотрел на собаку, улыбнулся непроизвольно, переведя взгляд на собственный портрет, выполненный рукой Хоук на стене.

Да уж… Насыщенный денёк у них выдался. Неплохо было бы подыскать какую-нибудь работу на время, взять пса с собой… Интересно, чего будут стоить слова Хоук, если наемники Данариуса все-таки заявятся за ним в Киркволл еще раз. Станет ли она помогать ему?

Как там она? Крошит черепа порождений тьмы? Нашла сокровище, которое стоит кучу денег?

Через две недели он услышал разговоры на рынке верхнего города. Гномы шептались о проваленной экспедиции, о погибших, и о вернувшемся, по имени Бартранд, который заработал невероятное количество денег, продавая какие-то древние артефакты.

Фенрис почувствовал, как у него похолодело в груди. Хоук? Она цела?

Мабари привычно стоял рядом с ногой эльфа, он чувствовал тепло, исходящее от его толстой шкуры. Потянувшись рукой, он почесал пса за ухом.

— Будешь брать или проваливай! — рявкнул на него старик, торгующий зельями.

— А остальные выжившие? Кто пришел с гномом?

— Девушка и какой-то парень, блондин, а с ними еще гном. Были вчера тут. Продали кучу товара.

У Фенриса отлегло от сердца, когда он понял, что с Хоук все в порядке.

Значит, если они пришли в город вчера, скоро она придет к нему, чтобы забрать мабари? Наверняка у нее много дел…

Фенрис купил зелий и кое-каких продуктов, перед тем, как отправиться домой. Ему очень хотелось пойти в Висельник, но он решил не дергать своих спутников попусту.

Хоук пришла той же ночью. Вечером разразилась сильная гроза. На втором этаже поместья протекала крыша. Фенрису опять пришлось передвинуть мебель, чтобы та не мокла под ливнем.

Услышав, как хлопнула дверь в холле, он чуть было не обрадовался. Мабари метнулся вниз, радостно лая.

Хоук выглядела… ужасно. Бледная, с кругами под глазами, будто не спала несколько дней. Капли дождя стекали по волосам, попадая на промокшую насквозь мантию. Она даже не накинула капюшон. Мабари радостно крутился вокруг нее, а Хоук, словно не видя собаку, смотрела куда-то сквозь Фенриса.

— Хоук, — эльф приветственно кивнул, дивясь состоянию девушки.

Она сделала шаг вперед, и он почувствовал, как от нее разит. Она была пьяна.

В тусклом свете свечей, уцелевших от капель дождя с протекающей крыши, он разглядел, что ее глаза опухли от слез. Плакала?

— Хоук, что произошло?

Девушка наклонила голову, уставившись на пол.

Фенрис подошел ближе, не зная, что говорить. Он видел, что она расстроена и обескуражена, но не знал, как спросить об этом.

Внезапно, Хоук сделала еще шаг, оказавшись слишком близко к эльфу, всхлипнув, обняла его.

Фенрис испугался. Мышцы инстинктивно напряглись, кожа натянулась, словно струна, но от прикосновения девушки ничего не произошло. Клейма не заболели, не засветились голубым свечением, как это обычно происходило, когда кто-то дотрагивался до него.

Хоук уткнулась носом ему в плечо, ее мокрые волосы касались шеи эльфа, капли стекали по его рукам. Он стоял, словно парализованный, чувствуя, как быстро стучит ее сердце, и как близко и тесно она прижимается к нему.

— Карвер… — зашептала Хоук, — я не смогла спасти его, я не уберегла!

Фенрис осторожно взял ее за плечи и посмотрел ей в глаза.

— Что случилось, Хоук?

— Карвер заразился скверной… — по щеке девушки скатилась слеза.

— Он погиб? Как это произошло?

Он усадил девушку в кресло возле камина, схватил одеяло с кровати и протянул ей, смутившись.

Хоук неловко накинула его на себя и уставилась на пламя. Она выглядела такой потерянной, что Фенрису стало ее жалко. Мабари сел рядом, положив голову ей на колени, и жалобно заскулил.

— Если бы не Андерс, он бы погиб у меня на руках. Мы встретили Серых Стражей. Удалось договориться, чтобы они взяли Карвера к себе и провели ритуал. Но я не знаю, что было дальше, они увели его!

Хоук бессильно сжала руки в кулаки.

Фенрис стоял рядом, не зная, куда деться. Он не представлял себе, какие слова утешения люди говорят друг другу в таких случаях.

— А что за ритуал? — спросил он вместо этого.

— Он должен выпить кровь порождения тьмы…

— Я полагаю, на глубинных тропах она в достаточном количестве.

— И это не дает никакой гарантии, он может умереть! Я не знаю, выжил ли он!

— Хоук, я думаю, в противном случае он умер бы от скверны…

Она посмотрела на него, и ее глаза, в свете пламени камина, злобно сверкнули.

— Я попросила его написать… Святая Андрасте, хоть бы он написал, хоть бы он был жив… Мамочка, бедная, она в таком состоянии, видеть ее больно! — Хоук схватилась за голову.

— Я уверен, с твоим братом все будет в порядке, — пробормотал Фенрис.

— У тебя есть что-нибудь выпить? — спросила Хоук, не отрывая рук от лица.

— Кхм, мне кажется ты и так в достаточной степени …

— Фенрис! Не начинай! Я не могу нормально спать несколько дней, с тех пор как мы вышли на поверхность! Еще нужно идти к наместнику, чтобы заслушать дело о возвращении поместья, они откликнулись на мамины письма, но она сама не в состоянии куда-либо идти! Этот придурковатый Гамлен вообще не способен на какие-то действия, я его чуть не убила вчера, когда он обвинил меня в смерти брата… Он ведь еще не умер! — Хоук оторвала руки от лица и жалобно посмотрела на Фенриса, словно ожидая ответа.

— Он ведь живой, правда?

— Хоук… Твой брат сильный, он справится. Тебе бы отдохнуть сейчас не помешало…

Девушка откинула голову на спинку кресла и шумно выдохнула, собираясь с мыслями.

— Ты прав. Прости, что ввалилась сюда, — она встала и посмотрела на Дэни, который вяло вильнул хвостом, понимая, что хозяйке сейчас нелегко.

— Спасибо тебе, что посидел с ним, я надеюсь, что ты не злишься.

— Я вовсе не злюсь!

Хоук удивленно приподняла бровь, взглянув на эльфа.

Он еще ни разу не видел ее в таком состоянии. Всегда веселая, она всегда шутила, ее вообще невозможно было принимать всерьез, а сейчас… Она переживала за мать, корила себя за то, что не смогла уберечь брата, столько всего навалилось в один момент. Фенрис не знал, каково это, иметь семью и друзей. Для него было странно даже представить, что есть кто-то, кто может о нем, заботиться и переживать.

— Фенрис, я лучше пойду, прости, что ввалилась вот так.

— Тебе не обязательно уходить, — Фенрис сам поразился, сказав это, — Останься.

— Моя очередь удивляться? — спросила Хоук.

— Пожалуй… — Фенрис кисло улыбнулся, и мысленно проклял себя за секундную слабость.

— В таком случае нам придется обследовать твой погреб, в поисках чего-то покрепче этого приторного тевинтерского пойла, — Хоук попыталась улыбнуться, — прости, у меня туго выходит с шутками в последнее время…