Моя маска не позволяла мне быть шутом. Я хорошо помнила, как превращала в комедийные истории свои тренировки с Крисом, пытаясь завладеть вниманием тогда ещё чужой мне компании, как прыгала на руки на потеху богатым детишкам, стремясь заработать денег в нашем путешествии, как превратила свой посох в игрушку, как выставляла свою душу на публику, превращая свои мысли в сказки. Я решила стать выше этого, но маска ещё не стала моим настоящим лицом, а старые желания всё ещё оставались моими.

Я сидела на земле в парке, прислонившись спиной к кажущейся подозрительно знакомой сосне, и отдыхала после утомительного тренировочного боя, в котором почти сумела одолеть Дису. Почти. Старшая дочь военачальника тяжело дышала чуть в стороне, младшая же, бывшая лишь наблюдателем в этот раз, села на корточки рядом со мной.

— Расскажи, — повторила она.

Айри разглядывала меня, прищурившись, и я сощурилась в ответ.

— В одной сказочной стране жил один маленький Рысёнок, который очень любил лезть к уставшим старшим зверям. В конце концов он остался без ушей. Конец.

Крокодилица насупилась.

— Нормальную сказку, — потребовала она, и я не без труда подавила желание исполнить эту просьбу.

Сказка об огромном Ките, который плыл в небесах и смотрел на землю, не зная, что взмахи его хвоста рождают ураганы, рвалась на волю, но я её не пустила. Я больше не хотела быть шутом.

— Может быть, когда-нибудь потом.

Айри насупилась.

— Ты стала скучной, — объявила она, и я саркастично изогнула брови. Кажется, Крис делал так же.

Я не стала оправдываться перед Айри, но Диса по секрету поведала мне, что пропадавшая ныне на охоте Сона отметила то же.

— Это твоё дело, конечно, но со стороны выглядит так, будто Крис сгинул и забрал с собой всю твою радость.

Марика, Малисана, Кора, Диса, Сона и Рия знали, где был Крис на самом деле, знал об этом и Тайто. Для остальных Призрак всего лишь отправился на долгое задание, и это давалось мне тяжелее всего. Я не хотела притворяться, что всё ещё остаюсь преданно ждущей его девушкой, но не могла придумать, как внятно объяснить, что произошло. В итоге я окончательно перестала общаться с остальными из нашей компании и испытала несравненное удовольствие от этого. Раньше мне было нужно их внимание, их общество, а потому я становилась шутом, закапывала свою гордость и смеялась над тем, что не считала смешным. Это делала лиса. Но лисы больше не было.

— Мрачная Ярна, которая никогда не смеётся, — торжественно проговорила Рия, когда во время нашего следующего визита в горы я готовилась опробовать аппарат Дана на небольшой высоте. — Готова ли ты познать небо?

— Сейчас проверим, — ответила я.

Было немного страшно. Прыгая с невысокого холмика, я не могла сильно пострадать, но шмякнуться лицом в изрытое песчаное дно оврага не хотелось. Дан насмешливо наблюдал за нами со стороны, и я, глубоко вдохнув, прыгнула, как меня учили.

У меня получилось. Ткань искусственных крыльев поймала воздух, и я плавно заскользила по нему. Ветер дул в лицо и лохматил волосы. Полёт продлился недолго, но я успела подумать о том, как не похоже настоящее парение на то, что я представляла себе, плавая в озере.

Я пробовала снова и снова, постепенно увеличивая стартовую высоту. Особого удовольствия это не приносило, мне никак не удавалось почувствовать воздушные потоки, но я упорно продолжала, сама толком не понимая, зачем. И к концу недели мне всё-таки удалось уловить незримый поток воздуха под искусственными крыльями. Сразу стало понятно, что не так я делала с посохом. Отметив про себя, что, будь посох ещё при мне, я смогла бы создать летающую птицу, я вернулась домой. И первым делом направилась к Марике.

— Одолжи мне свой посох, — попросила я.

Так в моей жизни начались тренировки совсем иного рода. Эксперименты показали, что, стоило Марике сосредоточиться на своём посохе и приказать ему слушать меня, как я разом возвращала себе всю былую силу. Маленькая птичка взлетала с моей руки, правда, пролетела не слишком долго. Хоть чужой посох не мог причинить мне вреда, да и Слышащая была в безопасности, её предел был слишком мал, а потому я, заставляя посох совершать то, что никогда не смогла бы приказать ему хозяйка, сильно уставала.

Действуя вопреки воле Марики или пытаясь использовать посох, когда законная владелица занималась своими делами, я уставала ещё больше. Это тревожило: для исполнения моего плана мне требовалось одержать победу над человеком, известным контролем над своим и чужими посохами. Я знала, что, если превзойду Маттиаса Трирога, он просто не сможет мне отказать.

Лето закончилось. Эта осень пришла удивительно резко, высыпавшись на землю мерзкой холодной моросью. Выглядывая в узкое окошко поезда по пути в Карнаэль, я думала о том, что пошёл уже третий год, как я потеряла память. Питер не продержался даже двух лет, но я всё ещё жила.

Здание ордена кииринов встретило меня обычным полупустым залом. Приятно зеленел льющийся из колодца свет, несколько находившихся в зале расков обернулись на хлопнувшую дверь. Не глядя на них, я прошла уже знакомым маршрутом и остановилась у стола, за которым привычно скучала знакомая мне женщина, чьего имени я так и не узнала.

— Мне нужно увидеть Маттиаса. Когда это будет возможно? — спросила я, надеясь, что она не станет приставать с лишними вопросами.

Женщина окинула меня ленивым взглядом и удивилась, узнав. Мне это польстило: я действительно хорошо поработала над собой. И всё-таки лишнего внимания я не хотела.

— Думаю, он может принять вас прямо сейчас, — сообщила она, пролистав бумаги. — Вы — Ярна Сеена, верно? Подождите тут.

Долго ждать не пришлось. Маттиас принял меня без промедлений, и я оказалась в огромном пустом кабинете с одиноким уютно заставленным углом. На этот раз мне было не на что сесть, и я осталась стоять, нависая над главой кииринов с высоты своего роста.

— Хоберин рассказал мне о вашей… ситуации, — виновато проговорил Маттиас. Едва ли он чувствовал себя хоть немного виноватым на самом деле, иначе извинялся бы за другое. Например за то, что именем Валмиранской Ведьмы выпустил Фаину и отправил её вместе с Крисом демоны знают куда.

— Поверьте, мне очень жаль, что так вышло, — вещал Маттиас Трирог, — и всё же теперь мы должны решить, что с вами делать. Вы больше не киирин и не можете оставаться частью ордена.

— Если Старший Слышащий рассказал вам всё, вы должны знать, что я всё ещё киирин, — напомнила я. — Даже без посоха.

— Но разве сила киирина не в этом? — печально спросил Маттиас, и я пожала плечами.

— Дайте мне свой посох.

Глава кииринов сощурился. Настал момент истины, момент, когда всё должно было решиться. Маттиас не сомневался в своём превосходстве, и я тряхнула головой, понимая, что не должна сомневаться тоже.

Маттиас носил свою маску. Теперь я видела, что маски носят многие люди, и лишь немногие сживаются с ними так, как сжилась Кора. Я подошла к задаче серьёзно. Я не собиралась отбрасывать свою маску по первому зову случая, а в ней не было места для красок неуверенности и фигур сомнений. Гладкое дерево чужого посоха легло мне в руки. Посох Маттиаса оказался прохладным и каким-то тяжёлым, но в моих руках он легко согнулся в кольцо.

— Помешайте мне, — велела я.

Не ощутив силу Древа на себе, я никогда не решилась бы заговорить с ним в таком тоне, но, побывав в объятиях необъятного, робеть перед маленьким полноватым лысеющим мужчиной с больными коленями уже не могла. Маттиас не смутился. Серьёзно глядя на меня, он поднялся со своего места, подошёл ко мне и мягко положил руку на свой посох. Вся тяжесть его воли упала на мои плечи, и пот потёк по моему лбу, подло выдавая истинную цену моей победы. Посох Маттиаса оставался согнутым в кольцо не менее пяти следующих секунд, и ничем, кроме победы, это быть не могло.

— Я умею сражаться, я могу доказать это в любой момент, — проговорила я и поморщилась, услышав собственное тяжёлое дыхание. — Сабли, лук, ножи, кулаки. Дайте мне нового напарника, и я смогу увеличить его силу.