Матрас в моей комнате так и остался. Я застелила его пледом и валялась там, развлекаясь с посохом и размышляя о смысле жизни. Деньги кончались быстрее, чем я думала, а может, просто время летело неприлично быстро. Цвело всё, что только могло цвести, и однажды, направляясь к Главному Дому, я увидела Айри и Лауру-младшую, которые преследовали Хьюго с венком из полевых цветов, намереваясь нарядить друга. И если от сестры Дисы бедолага ещё мог как-то спастись, то быстрее Лауры среди крокодильчиков было не найти.

В дверях я столкнулась с Малисаной и Дисой, тащившими кипы каких-то бумаг. Увидев Айри, дочь военачальника выразительно закатила глаза и проворчала:

— С такой неисчерпаемой энергией эта пигалица развесила бы всё за час максимум. Тоже мне, веселятся они.

— У них каникулы, — напомнила я, но Диса не прониклась.

— А где мои каникулы?

— В школе остались.

— Я в школе с венками за мальчиками не бегала.

Малисана фыркнула, едва заметно вскинув голову.

— Ты бегала за ними с деревянным копьём. Хельмер тебя боялся.

Диса и не думала спорить. Похоже, этой частью своей биографии она гордилась.

— Но тебя боялись больше, и не вздумай отрицать. Вы с Петрой всегда были ледяными королевами школы, и мы, малышня, прятались в шкафах, когда вы проходили мимо.

— Никогда не видела, чтобы ты пряталась в шкафу, — удивилась ученица Слышащей.

— Девятиклассники на семиклассников никогда особо не смотрят. Начало и конец старшей школы, это же такая огромная разница! — Диса усмехнулась и переложила стопку бумаг в руках поудобнее. — Пошли что ли? Потом поностальгируем.

Они ушли, а я осталась в задумчивости. Были ли у меня самой счастливые школьные воспоминания где-то там, за Вратами Заката? Едва ли, если меня окружали такие, как Шкаф. Но если Питер был не единственным человеком на моей стороне?

После нашей последней с ним встречи видения прекратились, я начала нормально спать. Пора было двигаться дальше, набраться храбрости и навестить мага снова, и удобнее всего было сделать это, когда мы с Крисом прибудем в Карнаэль, чтобы взять новое задание.

Слухи из столицы добирались в Белый Лис медленно, но у меня была Рия, которая со своими поездками в горы успевала наслушаться всякого. Например о том, что община валмиранских шиикаров одержала верх, доказав, что их предложение самое удачное и безопасное. Беженцев с севера пропускали за Стены по одному, всячески проверяя их и убеждаясь, что решение они приняли самостоятельно. Остальным предстояло отправиться на острова Южного Союза вместе с Золотопалым. Рия негодовала и радовалась одновременно. Она ничего не знала о своей семье, но постоянно упоминала, что в таких условиях новоприбывшим шиикарам придётся войти в общину местных, ту, где нет места для излишне устаревших законов и традиций. А в этом нет ничего, кроме сплошного добра.

Слышала Рия и о Валмираской Ведьме, ставшей одной из любимых тем для сплетен.

— Чего только не говорят! — смеялась шиикара. — Кто-то в самом деле верит, что это проделки Каранаи, которая вдруг вошла в одну силу с Киирой, кто-то считает, что это могучий дух, которого приручила Валмирана… Но Валмиранскй Дух — он другой, так ведь? — И она подмигнула.

Я всё время забывала, что в своей способности видеть духов Рия не отстаёт от ведунов, а ведь это открывало перед нами огромное поле для разговоров. Впрочем, шиикара ещё не закончила рассказ.

— А ещё Ведьме немедленно придумали идейного врага. И имечко у этого врага то ещё. Трёхглавая Демоница, представляешь? Воплощение народного зла, которое атакует Стены снаружи. Говорят, она начала на юге, но движется на северо-восток вдоль границ, и она настолько сильна, что может оцарапать Стену. Даже интересно, что стало источником этой сказки?

Я не ответила. О том, что загадочная Трёхглавая действительно существовала и в самом деле царапала Стены, не хотелось даже думать, вот только могло статься, что именно с ней отправят разбираться нас с Крисом как Валмиранскую Ведьму.

— Кто или что вообще может повредить Стене? — спросила я Криса, когда мы ехали в поезде.

Тот задумался.

— Очень сильный демон, призванный очень сильным магом, — ответил он наконец и странно нахмурился.

— Но такому магу рядом со Стенами будет совсем плохо, — напомнила я.

Призрак пожал плечами. Он разбирался в духах и демонах меньше меня, а мне оставалось только попытаться пристать с расспросами к Маттиасу Трирогу или, быть может, Херде Рейнор. Навестить Питера всё-таки было нужно, но только после того, как мы возьмём задание и разделаемся с ним. Я не хотела начать разваливаться ещё больше, и я совершенно не хотела, чтобы кто-либо, кроме Криса, узнал о том случае с мальчиком. О том случае, когда я всё-таки переступила черту и едва не погибла.

В Карнаэле бушевала гроза. Мощные потоки дождя превращали улицы в реки, а вспышки молний отсвечивали в стёклах окон и витринах магазинов. В гостиницу мы с Крисом попали мокрыми насквозь, а потому весёлыми. Я любила дожди лета и поздней весны: тёплые, сильные, яростные. Унылая холодная осенняя морось, напротив, нагоняла на меня тоску.

Крис был того же мнения. Он находился в приподнятом настроении, притом настолько, что вдруг сообщил:

— В школе во время таких гроз мы устраивали проверки на храбрость. Нужно было остаться в здании на ночь. Но главной опасностью была не гроза, а те, кто приходил следить за испытуемыми. То есть мы с Сильвией, обычно. А потом Тео, Ирма и Сона начали устраивать настоящий кошмар, даже Сильвия стала пугаться.

— А ты?

Во взгляде Призрака явно читался вопрос: «Разве я похож на того, кого можно просто так испугать?» Похож он не был, и я фыркнула.

— Ладно, а как насчёт Петры и Малисаны?

— Они никогда не участвовали.

— Слишком серьёзные, да?

— Петра — да.

— А Малисана?

Крис замялся. Обсуждать других ему не нравилось, но Призрак всё-таки ответил:

— Мне казалось, Малисана была бы не против, но она во всём подражала Петре и матери, а они никогда бы на такое не пошли. Диса, кстати, тоже никогда не ходила, но её не пускали родители.

— А Тайто?

Довольная ухмылка появилась на лице Криса.

— Он тоже никогда не пугался. Это была самая интересная часть игры: напугать Тайто. Но это никому не удалось. Тайто всегда было почти невозможно развести на яркие эмоции.

— А тебя?

— Меня легко разозлить.

Стёкла в окне задрожали от очередного удара грома, и я засмеялась, а потом, поддавшись внезапному порыву вдохновения, заговорила:

— Обожаю грозу. Слышишь этот гром? В нём столько силы! Гроза не сдерживает в себе ничего, она просто выбрасывает на землю всё, что в ней есть: ярость молний, рык грома, боль дождя. Наверное, странно звучит, но ты вслушайся. Гроза живая. Она сама — как огромный дух, у неё есть свой запах и особое ощущение, которое от неё исходит.

Я всё никак не могла замолчать. Гроза бушевала снаружи, я чувствовала её всем своим существом. Я чувствовала, как становится дыбом шерсть у меня на хвосте, но не от страха, нет. От ощущения несравненной силы, которая проходила через меня, превращаясь в слова.

Крис не перебивал меня, он просто слушал. Лишь когда я наконец смогла замолчать, он склонил голову и произнёс:

— Ты похожа на грозу.

Я удивлённо вскинула уши и хотела было возразить, но не сказала ни слова. Если бы я дала волю всему, что томилось во мне, эта гроза показалась бы лёгким дождиком тем, кому случилось бы попасться у меня на пути.

Но грозы не длятся долго. К утру небо было чистым, и тёплые лучи весеннего солнца яркими бликами скакали по лужам. Перепрыгивая через них, мы добрались до нужного нам здания и вошли внутрь.

Я сразу поняла, что что-то не так. В зале оказалось куда больше людей, чем мне случалось видеть раньше, и странное напряжение царило между ними. Судя по тому, как помрачнел Крис, он понял ещё больше, чем я. Прибавив шаг, мы прошли мимо колодца, из которого бил чистейший зелёный луч света, но не успели мы миновать зал, как прямо перед нами возник Олави Безродный собственной персоной.