-Какое невероятное счастье, что мы с вами понимаем друг друга, Шарлотта. Наши судьбы оказались в чем-то похожи меж собой, мне порой кажется, что мы знакомы с вами всю жизнь. Однако вот в чем я вижу различие: в ваших глазах скрывается страх, вы непрестанно боитесь чего-то, и я не могу понять, отчего же вам так страшно.
Девушка задумчиво улыбнулась на вопрос баронета. Он был прав в её страхе, который она прятала в глубине своих голубых глаз, подобных морским просторам.
-Для меня всегда самым страшным было одиночество. Однажды я уже испытала это чувство, и не пожелаю этого никому…
Томас остановился, чуть крепче сжал ладонь девушки и пристально взглянул в её погрустневшие глаза, которые даже в этой осенней холодной ночи сверкали ярко и тепло, будто приближенные к планете звезды.
-Уверяю вас, больше вы не будете чувствовать себя одинокой. С вашего позволения я позабочусь об этом.
-О том, чтобы в вашу жизнь одиночество больше не прокралось. Одно ваше слово - и я брошу весь мир к вашим ногам. - В устах любого другого мужчины это, как всегда, прозвучало бы ярко и открыто, громогласно, скорее больше для большего шика, нежели истинная правда и искреннее желание, но уста Томаса Шарпа произнесли эти слова с некоей заботой и твердой уверенностью, они были сказаны тихо, почти шепотом, ласкающим слух, и в них верилось само собой, они западали в самую душу и согревали её в эту морозную ночь. Устоять страстной и вульгарной барышне, наверное, не удалось бы - слишком сладок был плод, но Шарлотта лишь покорно приняла их и закрепила в своем сердце, в своей памяти, хотя по-прежнему она не понимала смысл этих слов так же, как и не видела нужды в их исполнении.
-Но разве в этом суть жизни без одиночества? В павшем к моим ногам мире? - поинтересовалась она с легкой улыбкой.
-Вы, безусловно, правы, - согласился сэр Шарп. -Так в чем же суть на ваш взгляд?
-Достаточно лишь одного человека, который полюбит меня и позволит любить его, который поддержит меня и позволит мне поддержать его. С которым мы будем говорить на одном языке и понимать друг друга.
-Весьма необычная, я бы даже сказал, поразительная точка зрения. Вы говорите так, словно вы из другого мира, вы одухотворенная, по вашему мнению главная ценность - это состояние души и чувств, наполняющих её, желаний, вдохновения. Должен сказать, что в вас преобладает свет самого Неба, Солнца, даже Луны.
Она краснела от его признаний и красивых речей, она таяла от его взгляда и нежного прикосновения руки. Остужало пылающую изнутри девушку лишь легкое дуновение ветерка. Они уже пришли к её дому, когда ночь возобладала над городом и сумерки спали, растворились. Мунн-Холл стоял перед Томасом во всей красе, но вниманием баронета завладел лишь перед самым его уходом. Подав Шарлотте ладонь, он так и не осмелился коснуться её губ, а может быть, просто не избрал это время подходящим. В любом случае эта прогулка закрепила в сердцах обоих невероятно сильное чувство, которое пока не имело название, но которое переполняло собой до краев.
Проводив удаляющийся силуэт Шарлотты до самых дверей взглядом, Томас Шарп направился к гостинице, где его уже давно ожидала Люсиль.
Мистер Мунн сидел в своем кресле-качалке и курил трубку, с наслаждением затягиваясь и выпуская белесый пар из широких ноздрей и рта. Он задумчиво приставлял её к губам порой, смотря перед собой в одну точку, весь его вид говорил о том, что он очень напряжен и взволнован, его несомненно что-то тяготило. Мысли не покидал двуликий Шарп, который с легкостью завладел нужным ему состоянием (что в принципе сейчас вообще не играло особой важности для Уильяма) и теперь собирался запудрить голову совершенно неопытной и не знающей жизни девушки.
Спустя несколько долгих минут ожидания в дверь постучали. Мистер Мунн позволил войти и с большим нетерпением посмотрел на посетителя, которым оказался его поверенный. Молодой человек в солидном костюме, гладко выбритый и довольно худощав и высок молчаливо вошел в кабинет, неся в руках завязанную папку.
-Кое-что удалось разыскать, вы были правы, как в воду смотрели, - он сопроводил этими словами передачу заветной папки в руки магната, который теперь оставил для себя за гранью все прежние думы.
-Можешь идти, - даже не глядя на поверенного, мистер Мунн тут же принялся развязывать папку с замиранием сердца. Казалось, то, что могло там находиться, дарит исключительно радость и счастье, возможно документы или контракты, говорящие о новой прибыли или успешно заключенные договоры, ибо что же ещё могло так радовать богатеев, как не очередные состояния? Однако все было далеко не так: то, что находилось в этой папке, имело содержание куда более мрачное, чем огромные цифры на счету, и эта мрачность словно освобождала от чего-то непоправимого, словно являлась ключом к нужному замку. Открыв папку, мистер Мунн погрузился в чтение и рассмотрение важных документов. Было отчетливо видно, как выражение его морщинистого, заросшего аккуратной бородой лица меняется. На лбу выступают глубокие складки, серьезный взгляд, казалось, обводит каждую букву и каждое слово, пальцы нервно постукивают по поверхности стола, а потом перемещаются на край страницы и переворачивают её. Спустя некоторое время изучения полученных документов на губах мистера Мунна появляется победоносная улыбка, полная серьезность исчезает из глаз и заменяется торжествующим блеском.
-Теперь-то я заставлю тебя выполнить мое условие, - медленно проговорил он, бережно закрывая папку и чуть ли не лелея, убирая её в сейф.
Прохладный вечер плавно перетек в ещё более прохладную ночь. На небесах зажглись тусклые звезды, собираясь в причудливые созвездия. Они отливали серебром вдалеке и мерцали точно бриллианты. Вечно холодные, вечно красивые и время от времени падающие и исчезающие в густом могучем небосклоне, словно утянутые в рутину ночи чьей-то недоброй рукой. Рассыпаясь над головой, они непременно освобождали место своей вечной спутнице - Луне, серебристый диск которой блестит и бросает на землю свою блеклую тень, освещая затемненные уголки города. Легкий ветер семенил бесшумно в роскошном саду, тревожа уснувшие крепким сном голые деревья и срывая с них последние листья, которым суждено погибнуть на земле, а после, словно фениксы, вновь возродиться на могучих ветвях.
Несмотря на теплый и приветливый день, ночь оказалась прямо таки морозящей, в воздухе ощущался запах сырости, а от густой тьмы по телу пробегала дрожь. Шарлотта сидела возле окна, наблюдая одну и ту же пустую улицу, где одиноко горят фонари, бросая свет на серые дороги и тротуары, и порой проходят люди, мимолетно, словно тени, они быстро скрываются за углом, исчезают из виду. Мечтательный взгляд девушки ползет вверх, к небу, к блестящей луне, которая плывет по черным небесам, напоминая собою холодный айсберг в темном океане. Несмотря на мрачность осенней ночи, на сердце у Шарлотты светило ясное солнце. Она именовала этот день самым замечательным в её жизни, и воспоминания о пережитых минутах были просто бесценны. Так много времени сегодня удалось ей провести в обществе Томаса и его сестры, и хотя Люсиль оказалась не так открыта, более сдержанна и даже где-то осторожна, Шарлотта попыталась найти с ней общий язык, однако назвать их общение дружеским все же она не решалась, скорее она считала его вынужденным, обязательным, подобающим и вовсе не безынтересным.
Впрочем сейчас мысли были лишь о Томасе. Сидя в своей комнате, за письменным столом, девушка листала книгу, в которой говорилось о любовных взаимоотношениях главных героев, и невольно она представляла себя и Томаса на их месте. Она забывалась в мечтаниях, хотя даже не знала, ждать ли ей в будущем хотя бы одну сбыточную. Все прошедшее казалось каким-то прекрасным сном, и просыпаться не хотелось, не хотелось тревожиться, не хотелось думать, заставлять себя искать какие-то ответы, хотелось просто поддаться его загадкам, странностям, взять его за руку и просто идти с ним.
Девушка подперла голову рукой, продолжая безразлично листать недочитанную книгу, останавливаясь лишь на черно-белых изображениях, которые обрисовывают происходящее на страницах. Ночь уже поздняя, в коридорах настала тишина, а это значит, что Линда удалилась к себе, как и отец, и теперь в доме гуляет лишь ночной мрак, он бродит по коридорам и комнатам, он наслаждается своим правлением до самого рассвета, и лишь здесь, в комнате Шарлотты, он не так властен, ибо свеча и лампадка противостоят ему. Шарлотта вздохнула, решая, что уже пора укладываться в постель, хотя спать не хотелось, эмоции и мысли все ещё терзали в своих сладких объятиях, однако наравне с этим было непреодолимое желание поскорее увидеть завтрашний день. Шарлотта поднялась с кресла, отложила книгу на край стола. В тишине скрипнула половица, когда она перенесла свечу на прикроватную тумбочку, в ту же секунду за дверью раздался зловещий удар часов, которые сообщали о наступлении полуночи. От такого неожиданного и даже слишком громкого удара мисс Мунн вздрогнула и посмотрела на свою дверь: все-таки бояться ночи она не перестала, мрак по-прежнему пугал её. Она спокойно вздохнула, постояв нескольку секунд, про себя повторяя: “это были всего лишь часы”, а после откинула атласное покрывало с постели. Внезапно скрип половиц раздался за дверью - слишком отчетливый и слишком звонкий, чтобы его не услышать, в относительной тишине он прозвучал так, будто по ним ступала чья-то тяжелая нога. Шарлотта не решилась выглянуть за дверь, чтобы выяснить, кто бродит в такую позднюю ночь по дому, хотя только один этот вопрос заставил её зябко повести плечами. Она постаралась не обращать внимание на все странности, которые, может быть, всего лишь являются её воображением, однако чей-то хриплый шепот раздался в абсолютной тишине и в стенах комнаты прозвучало её имя. Шарлотта осмотрелась по сторонам - в комнате не было никого, свечи, которые она поскорее поспешила зажечь, осветили стены, и те оказались такими же, какими и были в сумерках - уютными, пустыми.
