Харуно отправили туда почти сразу после спешного уезда из Австралии, вооружив её парочкой психиатров, психотерапевтов и всяческих неврологов. И как бы в дополнение — Нагато Узумаки, чтобы тот присматривал за ней в отсутствие братьев. Пока Саске и Итачи разбирались со своими делами, Сакура бродила по побережью, вела душевные разговоры с незнакомыми людьми, вливалась в традиции и обычаи местных жителей и довольствовалась приятной компанией вечно умиротворённого Нагато.

Конечно, Микото прекрасно понимала, что добраться до самой Харуно будет практически невозможно из-за паранойи Учих и их стремления оградить её от всякого рода информации и опасности, однако попытка — не пытка. В случае неудачи, ничего кардинально не изменится, а вот если посчастливится, то все смогут вздохнуть с облегчением. Микото искренне надеялась, что сможет достучаться до Сакуры, объяснить ей опасность поведения братьев Учих и, в конечном итоге, попросить нынешнюю дурнушку об одолжении — остановить обезумевших от кровожадности Саске и Итачи.

Оказавшись в Гаване на острове Сакуры, она надеялась, как минимум, на дружелюбное приветствие, однако не успела она ступить на землю-матушку, как её уже погнали прочь. Если бы не её сопровождающий, которого прикрепил к ней Фугаку, то, благодаря Забузе, Микото уже здесь не было бы. Однако дальний родственник, Учиха по происхождению, и весьма сильный и волевой человек по имени Инаби, не позволил враждебно настроенному охраннику даже голоса повысить на жёнушку своего начальника.

Забуза был вынужден пойти на уступки, но не отступить. Он отправил Хаку к Нагато, чтобы последний сам уладил проблемы. Пока все они в полном молчании ждали возвращении мальчишки с вердиктом, Микото нервно щёлкала пальцами и надеялась на лучший исход.

— Зачем вы приехали? — тихо спросил Забуза, облокотившись о деревянные поручни и скрестив руки на груди.

Микото подняла свои тёмные глаза, полные разочарования и страха, и задумчиво ответила:

— Нужно поговорить с Сакурой.

— … самой, — поправил её Забуза. — Сакурой-самой.

Микото потупилась, мотнула головой и ничего не ответила, снова опустив глаза под ноги. Инаби многое не нравилось в вызывающем поведении Забузы, но до этого мгновения он старался ничего не комментировать. Сейчас же он ступил вперёд и гневно взглянул на своего недруга.

— Ты забываешь, с кем разговариваешь, — грозно отозвался он, выпятив грудь колесом.

— Точно так же, как и ты, — спокойно парировал Забуза. — Времена правления Фукагу-доно закончилось. Сейчас правит и царствует поколение Итачи-доно.

— Да мне плевать хотелось на то, чья сейчас очередь играться с властью. Прояви уважение к старшим.

— Инаби, успокойся, прошу! — вступилась Микото, схватив его за локоть.

— Вы пожаловали на остров, куда вас не приглашали, и требуете уважение, — огрызнулся Забуза, хищно оскалившись. — Это не ваша территория. И, как следствие, я обязываюсь соблюдать правила и проявлять уважение только к тем, кто относится к моему, правящему поколению. И если с Микото-самой я вскользь знаком, то тебя я вообще не знаю и знать не хочу.

— Вот же гадёныш! — шикнул Инаби, но, благодаря руке Микото, не сорвался.

— Прекратите! — твёрдо сказала женщина и встала меж двух огней. — Вон мальчик бежит. Потерпите друг друга ещё лишние пять минут, а потом мы расстанемся, если уж нас не впустят… В любом случае, держите себя в руках.

— Хорошая идея, — удовлетворённо кивнул Забуза, уверенный в своих силах и правоте. Он отступил от поручней и направился навстречу Хаку.

Инаби был недоволен и, оставшись наедине с Микото, осуждающе покачал головой:

— Вы жена предыдущего монарха, а позволяете каким-то ничтожествам так обращаться с собой!

— Инаби, всё не так просто, — огорчённо отозвалась Микото, опустив голову. — Нынешнее поколение опасно. Всерьёз опасно. Ты даже не представляешь насколько.

— Не в этом дело! Вы унижаетесь ради того, что бы встретиться с дурнушкой своих сыновей! Это она должна проявлять уважение и трепет к Вам, а не наоборот.

Микото взглянула в глаза Инаби и горестно покачала головой из стороны в сторону.

— На данный момент именно от Сакуры Харуно зависит, останется ли в живых все наше с тобой поколение… А потому, Инаби, мне кажется, что не стоит сейчас лезть на рожон.

На этом их диалог прервался — Забуза замахал с берега им рукой, зазывая к себе. Маленький мальчишка что-то взволнованно толковал ему, эмоционально жестикулируя и всплескивая руками каждый раз, когда называл имя Сакуры.

Ступив с пристани на белый чистый песок, Микото сняла балетки и оставила их на деревянных ступеньках — незачем попросту пачкать обувь. В своей одежде, женщина чувствовала себя законсервированной в банке селёдкой. Солнце припекало голову, а ноги жёг горячий песок.

— Сакура-сама пригласила вас к себе в дом, — кивнул Забуза. — Мы с Хаку проводим вас.

Брюнетка кивнула и направилась за новыми знакомыми. Инаби без лишних слов и объяснений последовал следом за своей начальницей, с недоверием и презрением поглядывая в спину Забузы. Последний, в свою очередь, остудил пыл и теперь казался более уравновешенным и спокойным. Однако если Сакуре-саме вдруг понадобится помощь, то он с удовольствием окажет её, сломав этому нахальному Инаби пару тройку костей.

Хаку заметно торопился и нервничал, не находя в себе сил заговорить с Микото, хоть та и задавала простые вопросы, вроде «Сколько тебе лет?», «Как тебя зовут?», «Нравится ли тебе тут жить?»

— Хаку, не будь недотрогой, отвечай на вопросы, — буркнул Забуза, раздражённый долгим молчанием.

Мальчик глянул через плечо на своего воспитателя и кивнул:

— Меня зовут Хаку Юки. Мне десять. Да, мне нравится здесь жить, — лаконично и чётко, в духе спартанцев.

Микото с интересом глянула на внезапно обретшего голос мальчика, узнав в его лице черты одной некогда очень известной семьи.

— Юки Ичузоку, не так ли? — уточнила Микото, поравнявшись с Хаку.

Последний кивнул, как-то замявшись перед брюнеткой. Ему было неуютно находиться рядом с незнакомыми людьми, а потому его рука постоянно лежала в кармане шорт, где покоился раскладной нож. Мальчик был наготове и ждал только приказа своего воспитателя, спокойно шествующего позади.

— Да, — ответил за Хаку Забуза, внимательно слушая односторонний разговор с самого начала. — Истреблённая во Вторую Мировую семья Юки Ичузоку. Он единственный и последний в своём роде.

— Насколько я знаю, выходцы из этой семьи достаточно жестокие и собранные люди от природы, — отозвалась Микото. — Сенджу в своё время посчитали их очень опасными. Поэтому и перерезали практически всё семейство… Мне казалось, что погибли все.

— Так казалось и Фугаку-сама до того, как Итачи-доно нашёл Хаку в детском доме.

— Ошибки быть не может? — вступился в разговор Инаби, заинтересовавшись судьбой вырезанной семьи. — С чего Вы взяли, что этот мальчишка принадлежит именно к Юки Ичузоку? Их резали на глазах моего деда, и тот клянётся, что никто не выжил. Так, повторюсь, с чего Вы взяли, что он подлинный наследник?

— Хаку, докажи дяде, что ты Юки Ичузоку, — равнодушно бросил Забуза, глядя куда-то в сторону моря.

В следующее мгновение Хаку развернулся, ударив по ногам Инаби, сделал неглубокий порез на щеке, пока тот, не удержав равновесие, падал, а затем стопой придавил шею бедняге. Сопровождающий Микото так и открыл рот, не зная, что и сказать. Первая дала знать о себе брюнетка, похлопав в ладоши и засмеявшись.

— Инаби, ты действительно стареешь.

Забуза был уверен, что тот в ответ на замечание своей «хозяйки» начнёт распинаться, что это совпадение и что он не был готов к такой подлости. Однако Инаби залился громким смехом, пока поднимался на ноги, а затем ещё и по голове Хаку потрепал, как будто бы знал его сотню лет.

— Молодец, пацан. Доказал.

Хаку лучезарно улыбнулся, спрятал нож обратно в карман и пошёл дальше как ни в чём не бывало.

— Это просто невероятно, — кивнул Инаби. — Где только Итачи-сама нашёл его…