Оставалось теперь только сообщить обо всём Хидану и Сакуре, а затем собраться впопыхах и отправить на встречу «приключениям». Кровожадного мужчину с пепельными волосами, зализанными назад, и глазами цвета аметиста взял на себя Итачи. Он отлично знал, как найти с головорезом общий язык и достаточно просто и быстро объяснить ему цель и задачу. Ему же он и хотел поручить всю возню с документами и покупкой всего необходимого.

Саске сразу же отказался вести переговоры с человеком, у которого вместо запятых и точек — мат. Чему он только Сакуру научит?!

Да и вообще Младший Учиха до сих пор задавался вопросом, почему столь своенравные и своевольные люди были преданы своему начальнику даже несколько лет назад, когда у Итачи был уже совсем скверный характер. Ведь они готовы были лизать ему пятки сутками напролёт, лишь бы получить признание и капельку уважения. Это было тем самым непостижимым, отчего бездонные глаза Саске закатывались.

И, кстати, что касается последнего, то на его горб был погружен большой, тяжёлый камень под названием «Объясни-ка всё своей любимой девушке!» Эту задачку он посчитал даже труднее, чем вести переговоры с Хиданом. Сакура как обычно станет задавать вопросы, а мастерски ей лгать ни у одного из Акацуки не получалось.

Учитывая ярко выраженную наивность в чертах характера Сакуры, Саске следовало только хорошенько пораскинуть мозгами насчёт всех деталей, к коим Харуно очень привередливо относилась после случая с Чёрным Дворцом.

— Делов-то тут! — глухо промычал себе под нос Саске, подходя к дверям комнаты Сакуры. — Всего-то сказать, что нам с Итачи нужно съездить на месяц-другой по делам в Австралию, и потому она едет с нами.

Саске сглотнул, неуверенно положил руку на дверную ручку и запрокинул голову. Чтобы защитить парня от ещё несуществующих проблем, его подсознание мгновенно увело размышления брюнета совсем в другую степь. Младший Учиха, разглядывая дверь перед собой, невольно задался вопросом: почему Сакура всё ещё не переехала в его комнату? Какая из причин этому препятствует? Зачем Харуно вообще своя комната понадобилась (которая, между прочим, очень маленькая, душная и с одним небольшим окном), когда у него роскошные апартаменты с двумя шкафами-купе, большой двуспальной кроватью и громадным окном во всю стену?

На этой ноте Саске без стука вломился в покои своей девушки. Комната и вправду была небольшой, но очень уютно обставленной. До появления Сакуры она была пустой, а царствовал здесь излюбленный минимализм Учих. Однако Харуно не только переставила мебель на своё усмотрение и наполнила пустующие полочки памятными сувенирами, фотографиями в рамках, своими рисунками и учебниками, но и каким-то образом изменила даже структуру воздуха.

У Учих не было своего домашнего запаха. Не было лишних полок, где бы скапливалась пыль, и воздух никогда не застаивался благодаря работам кондиционеров, очистителей и фильтров. В доме всегда пахло свежестью да и только. Иногда невзначай пронесётся по комнатам и коридорам запах только что извлечённой из духовки выпечки, но и тот почти сразу пропадал.

Нельзя сказать, что это плохо. Даже наоборот — свежесть была показателем безукоризненной чистоты Учих. Но также символизировала их непричастность и отсутствие. Как будто бы Итачи с Саске не жили полной жизнью, а существовали подобно призракам. Словно бы не могли осесть на определённом месте и вечно скитались, так и не обретя своего любимого уголка на земле. Чистоплюйство было в крови Учих, и именно оно, вместе с извечными минимализмом и перфекционизмом, делало братьев фантомами и заложниками древних обычаев. Даже появление Сакуры в их жизнях не смогло кардинально изменить этой детали…

В комнате же Сакуры пахло… Сакурой. Это был её домашний запах. Такой ненавязчивый и приятный. Саске невольно захотелось задержаться в этом месте или даже поселиться здесь. Пахло цветами вперемешку с гуашью и запахом новых книг.

На полу лежал мягкий тёмно-коричневый ковер, справа стоял большущий рабочий стол с письменными принадлежностями, ручками, карандашами и красками. Именно там, между прочим, Саске и застал Сакуру. Она даже не заметила прихода своего возлюбленного, оглушённая громкой музыкой в наушниках. Девушка склонилась над ватманом и выводила кисточкой глаза оленёнка. Из-за того, что окна были плотно занавешены, пришлось включить лампу.

На ней были домашние шаровары и мешковатая толстовка, скрывающая округлый живот. Четвёртый месяц беременности давал прикурить худющей Харуно. Она даже не понимала, как умудрялась скрывать сам факт своей беременности. Столько времени к ряду.

Пока Саске осторожно закрывал за собой дверь, Сакура продолжала рисовать, не отвлекаясь на посторонние звуки (во многом благодаря наушникам и плееру). Девушка качала головой под ритм мелодии и подпевала солисту. Со стороны это выглядело как нескладное мычание себе под нос.

Младший Учиха с интересом осмотрел правую часть комнаты. Здесь были дверь в ванную и компактный шкаф-купе с большими зеркалами. В двух метрах от Саске, прямо перед ним, располагалась внушительных размеров двуспальная кровать. Над ней, у самой стены, аркой протянулись полки, заканчивающиеся прикроватными столиками с двух сторон от кровати.

Каждая полочка была отведена специально для определённой вещи. Например, весь верх был занят книгами, а на самой серединке стояла рамка с фотографией, на которой в обнимку возле какого-то учебного заведения стояли сама Сакура и её брат. Оба донельзя счастливые, улыбки от уха до уха. Это навело Саске на мысль, что брат для Сакуры очень много значит, раз его фотка заняла такое почётное место.

Углы обставлены сувенирами из разных уголков планеты, где она уже успела побывать вместе с братьями Учиха. На прикроватном столике справа стояла рамка с их совместной с Саске фотографией. На ней Сакура целует своего возлюбленного в щёку, а тот морщится и люто ненавидит фотоаппарат, который подарили ей слуги. На левом прикроватном столике аналогичная фотография, но только с Итачи. Причем последний не морщится и не сопротивляется, а робко улыбается.

Саске помнил тот день, когда эти две фотки были сделаны. Между прочим, это был Новый Год, и братья наотрез отказывались фотографироваться. Слишком гадкой казалась им эта перспектива — быть запечатлёнными на плёнке. Как бы то ни было, но фотки оказались очень милыми, и Саске немало удивился, как сентиментальна была Харуно к таким мелочам. Не поленилась же ведь купить рамки и выбрать для них место.

Младший Учиха невольно улыбнулся и медленно подкрался к Сакуре, удивлённый, что девушка всё ещё не заметила его. Иной раз Харуно с головой погружалась в рисование, и оторвать её от этого занятия становилось невозможным. Особенно в это тревожное время, когда её маленькая тайна беспрестанно разрасталась.

Его руки аккуратно легли на напряжённые плечи Сакуры, и девушка вздрогнула, моментально выдернув из ушей наушники.

— Саске! Ты меня до чёртиков напугал! — ругалась Харуно, откладывая кисточки в сторону.

Парень усмехнулся и поцеловал свою возлюбленную в темечко. Волосы девушки пахли лавандой, и Саске ненадолго задержался, жадно вдыхая её пьянящий аромат.

Сакура изловчилась развернуться на удобном кресле и охотно прильнула к губам брюнета. Тот с радостью ответил на нежный поцелуй и вытащил дурнушку со стула, как вытаскивают младенцев из люльки. Саске неторопливо зашагал с дурнушкой на руках к манящей его постели, чтобы закончить начатое дело.

Учиха повалил Харуно на мягкую перину и прижал её сверху, стягивая через голову тёмную кофту. Девушка робко остановила парня, качая головой, мол, сейчас не подходящее время для плотских утех.

Учиха не обиделся и деликатно слез со своей дурнушки.

— Так-то я хотел просто поговорить, — усмехнувшись, сообщил Саске.

Девушка удобно устроилась под боком своего возлюбленного и заботливо целовала его в щёку. Она слышала быстрое сердцебиение брюнета.

— О чём? — насторожилась Харуно, но виду старалась не подавать.