— Будете жаловаться — я вас на тот свет отправлю раньше положенного, — буркнул мимо проходящий Саске, которому повезло меньше всех: на плечи бедняге свалили ответственность за летучую живность. Белые голуби, теснящиеся в клетках, обгадили Учихе его любимые лакированные туфли.

Сакуре воспрещалось находиться в центре развернувшейся каторги. Во-первых, потому что праздник должен был оставаться неожиданным сюрпризом, а во-вторых, потому что «негодно дурнушке руки марать». Но Харуно, игнорируя всякие запреты, отказалась коротать время в своей «башенке сна», а потому шныряла под ногами «рабочих» и всюду совала свой нос.

Под конец третьего дня девушку отловили стилисты, которые мигом потащили её на всяческие процедуры. Сакура вежливо просила, затем умоляла на коленях, но всё зазря. Законодатели моды были неуклонны в своём стремлении сделать из Харуно принцесску. А потому в ход пошли даже крепкие зубки дурнушки, которыми она цапнула Самуи.

С тех далёких пор, когда они впервые познакомились с этой блондиночкой, утекло немало воды, но цаца до сих пор недолюбливала дурнушку за её излишнюю простоту. К тому же Самуи до сих пор была уверена, что рано или поздно, по вине своей «внутренней деревенщины», местная королева, как пробка из шампанского, вылетит из жизней Учих. Сакура, понабравшаяся за несколько лет храбрости, сумела-таки дать отпор и оставить отпечаток своих зубов на идеально ровной белоснежной коже кисти рук Самуи.

Оттащить сцепившихся девчонок смог вовремя оказавшийся рядом Даруи. Его-то Харуно была рада видеть многим больше, чем всех остальных стилистов.

— Из-за чего весь сыр-бор? — устало спросил смуглый молодой человек, вытащив изо рта леденец.

— Животное даже в окружении светского общества останется животным, — зло плюнула Самуи, как только отдышалась.

— Аккуратнее со словами, деточка. У Учих уши повсюду.

— Серьёзно? — вспыхнула блондинка, как огонек. — Ты когда вообще в последний раз их видел?

— Сегодня, — пожал плечами Даруи, смачно облизнув леденец.

— Тогда ты мог заметить, что у Учих этих ушей уже давно и в помине нет…

— Ты сестра своего старшего и к тому же мёртвого братца…

Самуи нахмурилась. Она не любила вспоминать смерть Атсуи.

— Прекрати бессмысленный бунт, — продолжал Даруи. — Не наше дело, что у наших чёрных начальников есть, а чего нет. Помни своё дело. Проявляй уважение к Сакуре, ведь она на целую вселенную выше тебя. И умей молчать тогда, когда этого требует ситуация. А иначе — закончишь, как твой брательник. Уяснила?

— За что только тебя повысили… — сквозь зубы проговорила Самуи, с трудом проглотив распирающую её злобу.

Сакура нахмурилась. Блондинка только голос повысила на неё, а у дурнушки мигом гормоны разыгрались.

— Если кто-то и виноват в этой… стычке, так это мы обе, — призналась в своей вине Харуно, когда всё утихомирилось.

Самуи скрылась в гардеробной, подбирая для «королевы бала» с подружками наиболее подходящий наряд для завтрашнего празднества. Рыженькая девчушка сидела перед Харуно и старательно делала своей клиентке маникюр. Разговор она толком не слушала, увлечённая музыкой в наушниках и собственными мыслями о женихах да мальчиках.

Даруи сидел напротив Сакуры в большом уютном кресле, посасывал леденец и смотрел в потолок.

— Пока ты дурнушка семьи Учих, ты всегда будешь права… даже когда неправа, — он весело усмехнулся своей же реплике и посмотрел на Харуно своими спокойными тёмными глазами.

«Всё-таки он сильно изменился с нашей последней встречи, — подумалось Сакуре. — Возмужал, что ли…»

— Это неправильно.

— Какая разница? — лениво протянул Даруи. — Если ты думаешь, что я сделал Самуи выговор только потому, что та наехала на тебя, то ты ошибаешься. Она последнее время взяла моду болтать лишнего.

— И что же она болтает?

— То же, что и все, — чуть тише проговорил Даруи. — Берёт пример у своего брата…

Харуно вопросительно уставилась на него. Парень явно не хотел распространяться, но устоять перед чарами зелёных глаз было невыносимо трудно.

— Многие подчиненные Учих считают, что… начальники уже не начальники. Размякли. Итачи думает только вот о таких мероприятиях, когда где-то там идёт кровопролитная война за каждый клочок земли. Он почти не участвует в боевых действиях, не отдаёт как таковых приказов, не интересуется ходом войны. Вроде бы следит, но… как бы сквозь пальцы. А война такая штука — сама собой не сможет закончиться победой. А Саске… Саске никогда не был, так сказать, князем всея Учих: он, скорее, полководец. Но последнее время из него даже полководец никудышный. Сидит в офисе, занимается бумажками. Расшевелить на боевые действия практически невозможно.

Сакура замялась с ответом. Она до сих пор толком не знала, с чем имеют дело её любимые братья. И все эти беседы вводили дурнушку в глубочайший ступор.

Даруи заметил смятение в глазах своей давнишней подруги и горько усмехнулся.

— Видимо, ты не в курсе…

Внезапно возле самого горла Даруи оказалось лезвие ножа. Всё случилось так быстро, что Сакура даже вздрогнуть не успела, а Широ Зетцу уже с удобством расположился рядышком с ней на диванчике. Куро, в свою очередь, оставил неглубокую царапину на щеке главного стилиста и успокоился.

— Сопляку-моднику только-только дали место в Совете Ста, а он уже болтает обо всём направо и налево.

— Плохой сопляк-модник, — разочарованно покачал головой Широ.

А затем они с братцем одновременно глянули на Сакуру и в унисон сладострастно пропели:

— Здравствуй, дурнушка.

— Привет, — только и выдохнула та, обеспокоенно глянув на Даруи. Последний, несмотря на смуглый цвет кожи, побледнел и позеленел от нарастающего с каждой минутой ужаса. Он надеялся, что его слова доберутся только до непосредственно адресанта, а на деле случайно залетели в уши близнецам-убийцам.

— Вы ведь никому не скажете ничего? — на одном дыхании спросила Сакура, встав на защиту друга.

— Скажем, — улыбнулся Куро. — Как же иначе?

— Вы не скажете, — твёрже проговорила Харуно.

— Скажем… — пропел Широ.

— Нет!

Братья Зетцу переглянулись, а затем как будто бы присмирели.

— Как скажете, госпожа.

— Так о чём сплетни? — Широ в предвкушении потер руками и облизнулся. — Можно поучаствовать?

— Имейте в виду, что если хоть что-нибудь из того, что вы слышали, долетит до Итачи или Саске, то вам не поздоровится, — шикнула Харуно.

— Ты нам не доверяешь? — театрально опечалился Куро, присев на подлокотник кресла и приобняв за плечи Даруи.

Сакура безнадёжно вздохнула, и это было ответом на заданный вопрос.

— Ты не усомнишься в нашей преданности! — как будто бы важно кивнул Широ. — Так продолжим же интересую беседу!

— Почему вы не работаете? — спросил Даруи с капелькой подозрения.

— Не в твоей компетенции сейчас вопросы задавать, — по-настоящему зло огрызнулся Куро, всё ещё держа в руках кинжал.

Харуно поняла, что их манера поведения — всего лишь махровая драма. Паршивое выступление в качестве запугивания. Она уже давно уяснила для себя, что на деле братья Зетцу многим добрее, чем хотят казаться. Весьма эксцентричные, своеобразные и немало жуткие, но в общем и целом — добрые малые.

— Не кривляйтесь, пожалуйста… — попросила Сакура, подавая маникюрщице другую руку.

— Не будем, — услужливо кивнул Широ, а затем уже без прежнего пафоса обратился к Даруи. — Нам надоело.

— Это слишком скучно, — всплеснул руками Куро, подкинув кинжал в воздух, а следом ловко поймав его.

— И с холодным оружием не играйтесь, — последовало новое замечание от Сакуры.

— Ну ма-а-ам, — хором запротестовали Зетцу, глянув на девушку.

— Мне второй раз повторять?

Куро по-прежнему театрально надул губки и посредством броска воткнул кинжал в журнальный столик перед собой. Теперь он удобнее устроился в кресле и плотнее прижался к Даруи, у которого от этих сумасшедших мурашки по коже забегали. Он не знал того, что знала дурнушка. Секрет её успеха — отсутствие страха. Бояться Зетцу противопоказанно, а иначе сойдёшь с ума.