— Хватит с тебя сегодня, — спокойно парировал Итачи, усаживая Сакуру обратно на покрывала и натягивая на её голову плед.

— Но я хочу ещё! И я получу ещё!

Учиха принял решение в мгновение более краткое, чем молния. Утихомирить дурнушку практически невозможно точно так же, как и договориться. Алкоголь довел её до потери здравого смысла и мозгов, и если сейчас брюнет каким-то чудом да окажет на неё влияние, пресечет её попытки напиться до ещё большого хлама, то есть большая вероятность того, что в следующий раз её ничего не остановит, чтобы напиться снова. Ну уж нет, спиться дурнушке Итачи не позволит. А поэтому было решено пойти на крайние меры — позволить Сакуре выпить столько, сколько потребуется, чтобы она отключилась. Дикое похмелье завтрашним утром сделает своё дело и отобьёт желание у Харуно налакаться в следующий раз.

— Давай так, — осторожно начал Итачи, заговорив с девушкой, как с маленьким ребенком. — Я сейчас схожу сам, принесу тебе вина, а ты даже не думай двигаться с места. Хорошо?

Сакура уверенно кивнула и опрокинулась на спину, прикрыв уставшие глаза. Итачи тяжело вздохнул и поплелся за ещё одной бутылью вина, при этом умоляя всех существующих и несуществующих богов, что бы те отправили Харуно в царство сна до того, как брюнет вернётся.

Увы, не всем желаниям суждено сбываться. Его возвращение ознаменовалось ужасом увиденного. Итачи бросил вино в плед и помчался к краю крыши, чтобы предотвратить несчастный случай. Учиха схватился за хрупкую руку и отдёрнул девушку от парапета, жутко испуганный и разозлившийся на самого себя. Как он вообще додумался оставить Сакуру одну, да ещё и на крыше?!

— Да я только смотрела! — возмутилась Сакура, упав в крепкие объятия Итачи.

Учиха закатил глаза и снова усадил девушку на покрывала, пообещав себе отнюдь не спускать с дурнушки глаз.

Сакура выпивала бокал за бокалом, пока Итачи пытался убедить её в том, что завтра ей несдобровать такими темпами. Он сам хоть и выпил немного, но в голову всё равно дало. Злость по этой причине сняло очень быстро, и настроение вернулось сначала в привычную норму, а затем перешло в разряд «приподнятое». В конечном итоге, бедная розоволосая глупышка свалилась на спину и посмотрела в небо мечтательными пьяными глазами.

Итачи это показалось удивительным, и он не мог оторвать от девушки глаз до тех пор, пока она не позвала его, похлопав по свободному местечку рядом с собой. Учиха понимал где-то глубоко в душе, что ничем хорошим такие «пьяные» истории не кончаются, однако было уже несколько поздно отступать. Брюнет улёгся с левой стороны от Харуно и устремил глаза в далекое небо, где царствовали звёзды, чёрные дыры и неизведанные планеты, о которых человечество даже не подозревает.

Сакура нащупала руку Итачи и переплела свои пальцы с его, не отрывая взгляда от волнующего её сердце небосвода.

— Что ты хотел мне показать? — спросила она, крепче сжимая его большую тёплую ладонь и чувствуя, как брюнет в ответ сжимает её…

Учиха не сказал ни слова, а только указательным пальцем свободной руки показал на небо. Сакура удивлённо приподняла брови, повернув голову в сторону Итачи. Он никогда не казался ей таким красивым, каким она видела его в эту самую секунду. Спокойствие и мерность волнами исходили от этого человека. В его чёрные глаза, устремлённые в тёмную даль Вселенной, Сакура готова была погрузиться раз и навсегда.

— Посмотри, дурнушка… — тихо шепнул Итачи. — Что ты видишь?

Харуно снова обратила внимание на объект восхищения брюнета. Несколько долгих минут она вглядывалась в манящую темноту мантии, истыканной иголками, а затем ответила вопросом на вопрос:

— А что видишь ты?

— Я вижу призраков. Я вижу небо, полное мёртвых звёзд…

— Я не понимаю, — растеряно ответила Сакура, крепче стиснув руку Итачи.

— Сакура, на самом деле многих звёзд уже не существует. Они погибли, оставив нам с тобой кое-что напоследок. Это грустно признавать, но многие из светил, которые ты сейчас видишь, уже давно погасли, а мы видим лишь то, чем они когда-то были. Мы видим их свет… — ещё тише шепнул брюнет, превращая свой голос в колыбель. — Глядя в небо, мы всегда видим прошлое. Мы видим призраков Вселенной… и это удивительно.

— А Солнце?

— Когда наше Солнце погаснет, мы узнаем об этом только через семь минут. За эти семь минут ты успеешь улыбнуться мне… За эти семь минут я успею застрелить человека, который угрожает тебе, а Саске успеет похлопать меня по плечу. За эти семь минут может измениться судьба одного или тысячи человек… и только затем нашего Солнца не станет… Оно превратится в свет, который ещё миллиарды лет будет звездой в чьём-то небе. — брюнет приостановился, а затем снова задал свой вопрос: — Сакура, скажи, что ты видишь, когда смотришь на звёзды?

Итачи повернул голову в сторону Сакуры и не без удивления понял, что всё это время девушка пристально смотрела на него. Её глаза наполняли слёзы и море эмоций, среди которых не было только одной — сомнения.

— Я вижу тебя, — шепнула девушка и, ни секунды не раздумывая, прильнула к губам Учихи. Поцелуй был недолгим. Он не отличался страстью или животной похотью, которая часто возникала между Саске и Сакурой. Этот поцелуй был мягок, кроток и полон мерности и спокойствия. Полный необъятной любви. — Прости, что не стала твоей три года назад. Прости, что предала тебя. Но ты должен знать, что я не обманывала. Я правда хотела быть твоей. Правда хотела быть с тобой. И сейчас хочу. И я не отдам никому этот медальон. Ведь я люблю тебя. И я надеюсь, что ты любишь меня тоже…

Сакура уткнулась в плечо Итачи, прикрыла глаза и засопела, утомлённая пройденным днём. И Итачи смотрел на неё, всё ещё крепко сжимая женскую ручку в своей, и не понимал, когда успел оказаться в плену этой зелени глаз, мягкости волос и непостоянства характера.

— А мне остаётся только надеяться, что ты ничего не вспомнишь завтра, — тихо прошептал Итачи, поцеловав Сакуру в макушку.

========== Глава XX. Часть 2. ==========

— Проснулась-таки наконец. Доброе утро, соня, — по-доброму усмехнулся Итачи, сидя на краешке кровати.

Итачи сразу понял, отчего у Сакуры при пробуждении такой безумный взгляд. Догадаться не трудно. Девушка вскочила, сбросив с себя тёплое одеяло, метнулась на край кровати, и её организм избавился от всего, что было ему не любо. Итачи предугадал такой исход событий, хоть и надеялся на лучшее, всё равно перестраховался и поставил тазик на пол. Благо девушка не промахнулась и не проявила неуважение к стараниям домработниц.

Итачи быстро среагировал, отодвинулся в сторону и подхватил её взъерошенные волосы, чтобы Сакура случаем не запачкала их. Лицо Харуно вплотную приблизилось к оттенку её глаз. Закончив с биологическими неизбежностями, Харуно болезненно застонала и проговорила хриплым, посаженным голосом:

— Уйди… Итачи, прошу, уйди, — и снова алкогольное отравление дало о себе знать.

— Ага, конечно. Я не позволю, чтоб тебя наизнанку тут вывернуло, пока я буду баклуши бить.

Сакура поднялась и преподнесла тыльную сторону ладони к губам, однако брюнет её остановил, услужливо протянув именной платочек. Харуно благодарно кивнула и воспользовалась услугами мягкой ткани. Затем дурнушка тяжело вздохнула и попыталась вспомнить вечер и ночь окончившегося дня, однако в памяти образовались белые, невосполнимые пятна. И снова рвотный позыв.

— Итачи, уйди! Не смотри на меня!

— Нет, — твёрдо ответил брюнет, капитально настроенный помочь Сакуре в трудные мгновения тяжелой жизни.

Харуно соскочила с кровати и на носочках добежала до ванной комнаты, хлопнула дверью и щёлкнула замком. Итачи тяжко вздохнул и решительно последовал за ней.

— Не глупи, Сакура! — не меняя громкости своего голоса, сказал Учиха.

— Уйди!

— Почему? — спокойнее поинтересовался Итачи, понимая, что против лома нет приёма, и единственное, что поможет выиграть своеобразный спор, — мозги.

— Потому что я плохо выгляжу! И у меня похмелье! — стыдливо отозвалась она, склонившись над унитазом.