- Но как я смогу тебя чему-то научить - ведь я сам ещё ученик?

- Просто учись и живи как мы все. Не переживай насчёт этого. Когда придёт момент

- ты всё поймёшь сам. Ты будешь видеться со своим деревом в каждое послеветрие как и раньше, а перед ветрами ты будешь приходить и задавать мне вопросы.

- Вы очень добры ко мне, но когда я научусь перемещаться в нижний мир?

- А что низ, и что верх для тебя?

Перед тем как ответить, Джумоук поднял голову, а затем посмотрел себе под ноги: "Низ - это то, что под ногами. И потом - нижний мир не совершенен и поэтому он внизу!"

Одджи всё так же лукаво улыбался: "Разве у тебя над головой, там за нашим солнцем не наш мир? И разве ты не под ним"?

"Нет. Я над их головами! И если Великий Учитель говорит нам, что нет несовершенных миров - то я хочу понять, что это так!", - невозмутимо ответил юноша, тоже изучающе всматриваясь в глаза учителя.

"Я покажу тебе, как перемещаться тогда - когда ты будешь готов к этому, - заявил Одджи, отпуская вбирающуюся в верх ветвь дерева, - Я думаю, что мы обсудили больше, чем положено за один урок. Ты помнишь, что следующее послеветрие будет короче, чем это?".

"Да, учитель - я буду пораньше - ученик задумался, и на его лице стало отображаться беспокойство. После непродолжительной паузы, юноша спросил с неловким видом - Скажи учитель.... А я не замёрзну там - в нижнем мире?".

Учитель улыбнулся, но потом, заметив неловкость юноши, сделал серьёзную мину: "А ты уже туда собрался?"

- Нет, я без тебя не смогу этого. Или я могу?

- Да ты и с собой туда не сможешь попасть.

"Что это значит?" - Джумоук был изумлён.

"Твоя здешняя оболочка останется в этом мире. - Немного подумав и оценив испуганный взгляд юноши, учитель добавил, - Не переживай - я побеспокоюсь, что бы твою оболочку не предали ветрам, пока ты будешь путешествовать. Ступай и не бойся. Оставь вопросы на следующее послеветрие. Видно по всему - ты пока можешь затмевать волю не каждого эйфхора".

- Но как Вы узнали, Вы заметили мой страх?

- Когда ты поймёшь, что страх и есть воля зверей - ты подавишь их волей Великого учителя, если ты разделишь её с Ним. Я научу тебя повелевать самыми страшными из зверей и вселять их в падших людей.

- Мы можем подавлять волю людей?

- Нет - если она у них есть.

- А что такое воля, учитель?

- Ты можешь её только почувствовать. Словами этого не объяснить. В нашем мире её очень мало, и поэтому я выбрал тебя. Не всё сразу. У тебя слишком много вопросов. Сначала ты должен обдумать уже имеющиеся ответы. Но, ты знаешь, мне нравится твоё стремление к знаниям бытия - это хорошо... это очень хорошо.

- Мы есть сейчас учитель.

- И до и после ветров Джум.

Юноша закрутил вокруг себя смерч, поднялся над землёй, и стал перемещаться в сторону долины, где его семья укрывалась от ветров и эйвхоров.

Эйвхоры

В мире эшфарумов, ветра разделяли своё время с эйвхорами. Разношёрстный легион появлялся с неудержимыми завихряющимися ветрами и рыскал по округе. Как только ветры стихали, звери не могли передвигаться по фарумам свободно. В безветрие они появлялись лишь тогда, когда их призывали эшфарумы.

Джумоук и его семья слышали их дикие вопли во время каждого визита снующих ветров. Сейчас семья слушала эти режущие слух звуки без Джумоука.

Старший брат Хэй был, амбициознее и сильнее. Он не понимал, почему для хождения через два мира выбрали младшего брата, а не его. Именно он - Хэй с детства готовился к этому и был военачальником отряда усмирения и поддержания баланса в низшем Фаруме, где жила основная часть эшфарумов. Ему с детства нравилась Дэя, но старшие учителя отдали самую красивую из высшего мира девочку под опеку его брату. Он тоже не боялся эйвхоров и взывал к высшим учителям, но они неизменно отвечали, что такова воля Матери Земли. Само то, что эшфарумы вообще верят вещаниям деревьев - казалось ему ошибочной слабостью.

Где-то внутри, в далёких и тёмных уголках своей души Хэй надеялся, что с братом что-то случилось, когда тот возвращался после первого своего послеветрия учёбы. Сначала он отгонял такую мысль, но она стала посещать его так часто, что стала навязчивой. Ему так же казалось, что родители любят младшего брата больше чем его. И сейчас, наблюдая беспокойство своей матери по поводу долгого отсутствия младшего брата, он думал, как раз, об этом.

Как будто в подтверждение его подозрений, мать попросила Хэя: "Сынок. Сходи, пожалуйста, и поищи своего брата. Мы надёжно закроем все входы и укроемся, пока вы оба не вернётесь".

Отворачиваясь к окну и пряча, тем самым, подкислённую досадой улыбку, он отвечал: "Он прекрасно управляется с ветрами и может повелевать зверями; о чём ты беспокоишься"?

Заботливая мать не унималась: "Я чувствую что-то неладное. Сходи ради моего спокойствия, если ты не хочешь сделать этого ради своего брата".

Хэй говорил с деланным одолжением, но его, повёрнутое к окну, лицо выражало решительную активность: "Ладно. Хорошо. Я позабочусь о нём. Не переживай. Только вы с отцом не забудьте закрыть все входы, как я выйду наружу".

"Ступай сынок. Да прибудет с тобой мудрость Великого Учителя" - она подошла, наклонила голову сына и поцеловала его в макушку совсем как маленького ребёнка.

Он вышел наружу с мыслями: "Великий учитель. Кто его когда-либо видел? Есть ли он вообще, или есть только странники, выдающие себя за его посредников? И в чём может быть мудрость, если всё что нужно делать - это выживать среди зверей?"

Джумоук задержался в лесу. Он искал зверей и хотел понять проявление своего недавнего страха. Выйдя на поляну, откуда доносились их душераздирающие вопли и ломающий волю рёв, он увидел одновременно и страшных, и красивых существ. Их было двое. Один из них переливался змеиной чешуёй, другой был обросший шерстью и отдалённо напоминал самих эшфарумов.

У многих эйвхоров были копыта, как у травоядных мирных животных. Если они имели руки, то на их крючковатых пальцах обязательно красовались, острые, как лезвие, когти. Красные глаза светились жаждой плоти, и посмотревшего в них пронимал паралич ужаса, исходящего из их бездонных и гипнотизирующих глаз. Пасти были усеяны острыми клыками. Они питались и страхом, и плотью. Пожирали всякого, кто попадался им на глаза, гипнотизируя их и парализуя их волю одним взглядом и своим истошным рёвом. Свою добычу они выслеживали по страху. Звери чувствовали страх на любом расстоянии.

Стоя на краю лесной поляны юный следопыт, неожиданно, услышал чью-то речь, и стал вглядываться сквозь густую растительность леса в ту сторону, откуда доносился этот голос. Ему представилась настолько странная и невероятная для Фарумов картина, что он стал всматриваться во все глаза, и вслушиваться во все уши, опасаясь обнаружить своё присутствие.