Ратха вдруг почувствовал на себе - чей-то взгляд. Это была маленькая Лиз, которая посмотрела ему прямо в глаза, когда он обернулся. Если бы у него на этот момент было тело, то он бы непременно почувствовал мурашки и гусиную кожу- настолько это было странно. Она улыбнулась и показала маленьким пальчиком на свой рисунок. Ему даже показалось, что он сейчас проснётся, как всегда. Он вспомнил эту маленькую солнцеподобную девочку из своего сна, и наконец-то ему представилась возможность посмотреть, что же она нарисовала на этом рисунке.

На листочке, на одно из по-детски упрощённых изображений человека покушалось какое-то существо, напоминающее зверя. Рядом стояла ещё одна фигурка побольше, облачённая в синюю материю и с мечом в руках, похожими на одеяния и меч - что носят воины из его мира. Большая и маленькая фигурки кололи мечами зверя и на нём виднелись алые пятна.

Астральный гость знал, что у людей кровь алая, а не синяя как в его мире и сначала удивился жестокости маленькой девочки. Но потом он вспомнил, как сам убивал зверей в своём мире, борясь со своими страхами, и к нему пришёл ответ. Ответ настолько простой, что ему стало досадно то, что он этого не понимал раньше: Их миры на столько переплетены, что друг без друга не возможны и причина людского страха не эйвхоры - они лишь следствие.

Эшфарум почувствовал вину, за то, что он и ему подобные "вышемиряне" и являются средством проникновения бесов в людском мир. То, что животный страх в людях является тем кормом - что так привлекает зверей, казалось ему недостаточным оправданием. Этот страх и открывает перед зверями двери в души людей. Так уж всё устроено, и он не может этого никак изменить.

Люди убивают не людей, а именно зверей в других людях вместе с ними, убивая в себе частички воли Великого Учителя. Они просто защищаются и пытаются отсечь путь зверю в свой мир, в ущерб своей душевной целостности равновесию и спокойствию. Он осознал своё предназначение и решил, что всего себя без остатка посвятит тому, что будет беречь и опекать эту частицу Дэи. Ему хотелось научить всех без исключения людей видеть себя среди упырей, питающихся их же страхом. Он непременно научит людей отваге. Ведь к всеобъемлющей воле Великого учителя может привести только бесстрашие! Он слышал отчаянный крик человечества, растлеваемого в страхе горсткой жрецов:

Отдайте нам небо

Со звёздами вместе.

С дождями и снегом

Отдайте нам ветер.

Верните нам тайну

Взамен вашей правды,

Где волю да вечность

Казнит человечность.

Где ангел, воюя

С виной за бессилье,

Напившись, танцует

На собственных крыльях.

Ищеек со следа

На шлейфе из пепла,

Сбежавшему небу

Не сбросить без ветра

Ожог суховея,

Замёрзших сердец,

Ломает плебея -

Встаёт лишь боец!

Зеркален в ответе,

Холодный любя,

Не жаром согретый,

Смотрящий в себя.

Эшфарум чувствовал, как у него растут крылья и понимал, что теперь он может летать не просто как птица, а именно как мысли, что посещали его сознание. Теперь он сам может оборачиваться мыслью или ситуацией, порождающими нужное ему направление в сознании человека. Он понимал, что это отдаляет его от абсолютной свободы, но теперь он чувствовал ответственность за людской род и новую для него особую власть. Это чувство ему нравилось, потому что он чувствовал родство с этой хрупкой и по детски несмышлёной и непосредственной расой. Люди могут так беззаботно плескаться в океанах света Атона, путешествуя вместе с ним по звёздной бездне. Страх как бесовский поводырь водит тварей по затейливым тропам человеческих душ, оставляя минимум шансов успеху реализации естественных и закономерных стремлений. Это было понимание ответственности, вытекающее из ощущения власти как особой патронажной миссии.

Ратха понял, что ему будет помогать то, что присутствовало в нём, когда он победил и подчинил самого страшного зверя на опушке леса возле своего дома. То, что тогда не отдало их с братом на съеденью зверю и то, что отражается во взглядах Эмили и Дэи одним бесконечно красивым и притягательным миром. Эта поглощающая его волю - воля Великого Учителя заполняла Ратху всего целиком, и он хотел этим делиться со всеми, с кем только мог. Он осознавал, что воля Великого Учителя становится его волей и не мог, и не хотел противиться этому. Ему хотелось, и плакать, и смеяться - одновременно.

Это было как молния, поразившая его волю блаженством. Она искрилась непреодолимой вселенской силой и рвалась наружу из его груди невидимыми лучами. Эта сила не была разрушающей, а напротив - она сама собой являла созидание.

Эшфарум не знал - чувство это или энергия подобная ветру - что перемещает предметы. Он не знал, как называть это потрясающее явление, но то - что он хочет, чтобы оно не заканчивалось - он знал точно и наверняка! И назад пути уже небыло!

Визитёр подошёл к девочке поближе. Она стала вести себя так, как будто ничего не произошло, и сосредоточилась на своём рисунке. Эшфарум, вдруг, испугался, что сейчас она превратится в облако бабочек, которое растворится в пространстве, как в его сне и спешно отошёл от неё. Но этого, к его счастью, не произошло.

Стив, заметив странное поведение Лиз, и вглядываясь в то место, куда только что смотрела девочка, спросил у неё: "Кому ты улыбалась и показывала свой рисунок?"

"Это наш ангел-хранитель", - ответила девочка, улыбаясь своему дяде.

Стив улыбнулся ей в ответ: "Скажи ему, пусть он хорошенько приглядывает за вами, пока меня не будет, а я буду ему молиться".

Ратха в какой-то момент понял, что его размышления сопровождаются плеядой гармонирующих звуков, доносившихся со второго этажа дома, в котором он находился. Он был обескуражен. Это были переливы звуков из его сна, которые так его завораживали, что он забывал себя. Ещё он почувствовал в этих переливающихся в ответы вопросах присутствие чего-то или кого-то, что звучало в унисон с этим диалогом. Он переместился вверх и увидел Эмили, сидящую за полкой с чёрными и белыми клавишами. Эта полка выступала из тёмно-коричневого ящика, переливающегося отражениями окружающих предметов.

Её тоненькие и изящные пальцы, танцуя, бегали по клавишам. Губы были сомкнуты, а взгляд сосредоточен на эмоциях, передаваемых ею танцующими по клавишам пальцами и превращающихся в переливы вопросов-ответов. Она смотрела; то куда- то далеко за стену, что была перед ней, то на свои руки. Иногда она закрывала глаза, и тогда на её лбу проступали морщинки, а по щеке скатывались капельки воды.

Юноша чувствовал всё то, что чувствовала девушка, и слышал ответы на звуки-вопросы. Он понимал, что это и есть язык, на котором говорит природа в обоих мирах. Это был язык, на котором говорят ветра, деревья и всё живое. Но того голоса, что он слышал сейчас, и который озвучивал и дополнял ответы, придавая свои оттенки диалогу, он не слышал раньше. Эшфарум решил, что это и есть голос Великого Учителя, передающего переливами звуков свою волю. Он опять почувствовал эту волю в ответах, когда Эмили выражала тревогу и беспокойство танцующими по клавишам пальцами. Но когда Ратха ложил свои руки ей на плечи, он чувствовал, как к его сердцу приливала какая-то сила и она передавалась сердцу девушки, потому что в последующих переливах звуков он слышал успокоение и негу. Тогда звуки становились, по-весёлому уверенными, и девушка склоняла голову на бок, касаясь его руки.