— Как быть Саиду, если руку отнять придется? Он же луком и резьбой своей дышит.

— Ну, положим, дышит он все-таки воздухом, нашим делом и привязанностью к товарищам, — усмехнулся Арджуна, чуть высокомерно скривив губы. — Но я понимаю, что тебя тревожит. Что ж... Он неплохо владеет ножом, потренируется и перейдет в отряд Призраков. А режет, по счастливой неясной случайности, он левой рукой. Справится. Живой, значит, справится.

Человеческое ухо не уловило бы, как дрогнул голос хладнокровного эльфа на последних словах. Но вервольф заметил.

— Дай посмотрю, — не попросила, потребовала Герда, подвинулась к Арджуне близко-близко и забрала у него оружие. Мягко обхватила ладонями изуродованное дерево, прикрыла глаза, прислушиваясь к нему, как привыкла слушать растения и землю. Выбрала из предполагаемых вставок, лежавших подле эльфа, ту, в которой почуяла сродство с луком своего любимого. — Эта подойдет.

Дождь сделался совсем тихим, едва ощутимым. Перевалило за полночь, оба менестреля почти закончили готовить пирожки и мясо на поминки, а Зося все не выходила из пещеры.

— Она же только меду отпила, ни крошки хлеба не съела, — обеспокоенно прошептала Марлен, в очередной раз бросая тоскливый взгляд на тропинку, что вела вверх по скале.

— Не бойся. Зося всегда с дисциплиной дружила, ее еще Кахал всем в пример ставил. Даже если не захочет, утром себя заставит, — утешил коллегу Эрвин.

— Надеюсь, — арфистка покосилась на сидевших чуть поодаль бок о бок Герду и Арджуну и все-таки решилась. — Эрвин, послушай, я у вас совсем недавно, не разобралась со всеми правилами, обычаями. Если вы ее одну оставили, значит, так надо, но... Как думаешь... Если я...

— Ты моего совета спрашиваешь? Прости за избитую метафору, но твое сердце все-таки лучший советчик.

— Спасибо тебе, — Марлен быстро чмокнула Эрвина в седую макушку, схватила кувшин с медом, кружку, подоткнула подол и полезла вверх по скользкой, но вполне надежной тропке.

«Ну... В крайнем случае она мне еще раз врежет», — с этой светлой мыслью арфистка шагнула в прохладный полумрак пещеры.

И задохнулась от зависти. Зося, склонившись над своими усопшими друзьями, пела одну из тех простых, величавых в своей безыскусности народных прощальных песен, какие не сочинить было ни Марлен, ни Эрвину, ни даже самым талантливым менестрелям.

— Вот, держи, не то свалишься, — не терпящим возражений тоном произнесла Марлен, бесшумно опускаясь на пол рядом с Зосей, едва смолк последний звук мелодии.

— И то верно, — неожиданно согласилась командир и поднесла к губам кружку с медом.

— Эрвин рассказал, что они последние, кроме тебя, старички в первом отряде, — уже гораздо мягче заметила арфистка, приподнимая кувшин в немом тосте за упокой.

— Трепло мой любимый менестрель, — фыркнула Зося. — А я ему завидую.

— Почему?

— Мы не измеряем потери количеством прожитых рядом с ушедшими лет. Эрвину тоже тяжко, хотя он и знал Ганса со Жданом меньше моего. Только Эрвин после дежурства ткнется под бок к своему черноглазому, а я... А у меня нет Раджи. Ты вдова, тебе знакомо, правда?

— Я не любила своего мужа, он был мне скорее добрым приятелем. Но да, знакомо. Могу предложить тебе свой бок, он такой же костлявый, как у Шалома.

Зеленые глаза ведьмы, обведенные траурной тьмой, недоверчиво блеснули в полумгле. Марлен выдержала прямой взгляд командира.

— Ты все правильно поняла, Зося. Мы обе давно не девочки, а после этих смертей я вообще не вижу смысла тянуть кота за хвост. Ты неплохо ко мне относишься, и большего я не требую. Догадываюсь, что для тебя значил Раджи. Но вдвоем проще.

Ты на плечи мне — хоть край нелегкой долюшки,

Расчесать позволь твои седые косоньки.

— Я подумаю, — скупо пообещала Зося и привалилась всем своим невысоким крепким телом к изящному аристократическому плечу Марлен. Нутром чуя, что та — удержит.

А после короткой передышки командир изложила одному живому и двум мертвым слушателям первые смутные представления о том, как заявить о своих политических требованиях во весь голос. Потому что перед фёнами вырисовывалась перспектива: либо повторение страшных бунтов, какие бушевали в стране четверть века назад и закончились с минимальной выгодой для крестьянства, либо внятная политическая программа.

Нам и места в землянке хватало вполне, нам и время текло для обоих.

Все теперь одному. Только кажется мне, это я не вернулся из боя.

Владимир Высоцкий

Комментарий к Глава 9. Саид. К свету Год назад, 7 декабря 2013, в молодом отряде «Фён» еще не было ни одной потери. Генрик погиб 19 декабря. А за ним и остальные. Те, которых вспоминает Зося, — это именно старички, из первого состава отряда, из землянок, с равнины. Сколько ушло здесь, в горах, в княжестве Черного Предела? Слишком много хороших людей автор положил меньше, чем за год. Грустно.

А еще грустно, что как всегда на сотнях страниц текста мне не хватило достаточно места и слов для Ганса. Для молчаливого надежного Ганса, такого простого и неброского. На него в первую очередь полагались все три командира. Его глаза больше двадцати лет помогали фёнам, поддерживали их, подсказывали, что они — не чудовища. Теперь эти глаза погасли.

====== Глава 10. Милош. Обитель теней ======

Что осталось от Уджейна [Уджайна], Бхопала, Джейпура [Джайпура], Гвалиора, Индора [Индура], Гайдерабада [Хайдерабада], Ахмедабада [Ахмадабада], Фуркабада [Фурхабада], Делли и Агры, городов столичных, некогда цветущих? На несколько миль вокруг их видны раздробленные колонны, разоренные храмы и полуразвалившиеся, одинокие памятники. Дикие звери и пресмыкающиеся гады заменили народонаселение; все глухо и пусто вокруг; путешественник не слышит от хозяина радушного «кош аменди» (милости просим); жалостный крик шакала или шипение змеи одни доходят до его слуха.

А.Г. Ротчев. «Несколько замечаний касательно владычества английской Ост-Индской компании в Индостане»

Шеннон разворошил свои рыжие космы и озадаченно уставился на крохотные деревянные кулоны в ладони Уго. Нет, и он, и его товарищи еще накануне заметили, как рохо сосредоточенно вырезал что-то, сидя у костра так, чтобы дым вился в его сторону, но поинтересоваться назначением поделок не решились. Они до сих пор не всегда знали, с какого боку подойти к их немногословному проводнику. Кончита же не спрашивала Уго по другой причине. Привыкла к тому, что тот, как и его покойный брат Хуан, сам обо всем расскажет. Когда придет время.

— Обереги? От призраков? — первым предположил Милош.

— Да. В Эцтли не снимать, — коротко распорядился Уго, протягивая каждому из спутников диковинные амулеты на бечевке.

— Мы полезем к призракам? — передернул плечами Гай. — Может, сразу наловим в мешок тарантулов и сунем в него головы?

— Тарантулы не живут в сельве, — спокойно возразил рохо. — Призраки живут только в храмах и в высоком городе. Окраины безопасны.

— Баська! — в два голоса Милош и Кончита призвали к порядку возмущенную кошку. Впрочем, было чем возмущаться. Зверюга снисходительно приняла в свою стаю подругу хозяина, но вот к сплетенному ею поводку относилась очень, очень плохо. О чем и сообщила девушке пару недель назад, разодрав ей руки во время примерки.

— Мяу!

— Встретишься с призраком — будет тебе мяу, — пришел на помощь друзьям Шеннон.

То ли назидательные слова нерея подействовали, то ли Баська устала сопротивляться двум парам настырных рук, но вскоре она смирилась с ограничением свободы и даже почти возглавила группу, отправившуюся к развалинам древнего города.

Но путь к Эцтли оказался длиннее того, на который рассчитывали матросы и Кончита. Крепкие, толстые стебли лиан местами вились так густо, что Уго предложил их обойти, а не прорубаться сквозь них с помощью мачете. Впрочем, орудовать мачете все же приходилось, но все-таки меньше, чем если бы путники пошли напрямик.

Солнечные лучи не проникали сквозь плотный полог леса, однако влажный теплый воздух кружил голову, тяжелая, но в общем-то посильная работа изнуряла так, что пот лился по телам ручьями, а перед глазами расплывались цветные пятна. Кажется, у всех, кроме невероятно выносливого Уго.