====== Music ======
Герои
Раджи. «Песня кавалергарда» из фильма «Звезда пленительного счастья». http://pleer.com/tracks/3573357MubG
Зося. Мельница. Невеста полоза. http://pleer.com/tracks/18613KjAN
Ветер воды. Ведьмино счастье. http://pleer.com/tracks/5300920Y4AB
Милош, Али, Саид. К. Орбакайте. Эхо любви. http://pleer.com/tracks/4849269gyH9
Милош. «Есть только миг» из фильма «Земля Санникова». http://pleer.com/tracks/380542gRou
Али, Хельга, Марчелло. «Качели» из фильма «Звезда пленительного счастья». http://pleer.com/tracks/11237370yuXF
Эпизоды
Часть II. Глава 4. Виктор Хара. Cruz de Luz (Camilo Torres). http://pleer.com/tracks/9149128m0Oz
====== Часть I. Шквалы. Глава 1. Лендлер ======
Течет шампанское рекою,
И взор туманится слегка,
И все как будто под рукою,
И все как будто на века.
Булат Окуджава
В уютной гостиной замка барона Баумгартена витали изумительные ароматы яблочного штруделя, крепленых вин и лилий. Надо сказать, более чем нетрадиционные запахи для знатных домов Грюнланда. Никаких элей, шнапсов и блюд с жирными жареными утками, пирогов с речной форелью и никакой отрыжки после обильного ужина. Что и говорить, барон Фридрих был чудаковат и предпочитал легкие супы, фрукты и вино. А вот цветы в каждой вазе, вазочке и петлице — это уже страсть его жены, несравненной Амалии, которая в свои без малого пятьдесят выглядела на тридцать и по праву носила воздушные платья с декольте и бутоньерками.
Впрочем, супруги могли позволить себе сколько угодно странностей и слабостей. Безупречная репутация, верность принципам чести и приверженность высокой культуре делали барона и баронессу людьми настолько исключительными, что им прощали все и даже чуточку больше.
А уж сегодня прекрасная Амалия имела полное право сиять и прятать порозовевшее от вина и счастья лицо за мраморно-белыми лепестками. Ее старший сын, ее гордость и отрада, молодой рыцарь Георг вернулся домой из краткого, но весьма опасного похода.
Высокий красавец с роскошными каштановыми локонами стоял у камина, небрежно облокотившись о полку, и с легкой, чуть горделивой улыбкой рассказывал гостям о результатах боев с рыцарями соседнего княжества.
— Как видите, мой скромный вклад в искоренение одного из последних очагов междоусобицы едва заметен на фоне героических действий нашего владыки. Но я еще молод! Вы же простите мне мои оплошности, верно?
— Право, милый брат, ты себя недооцениваешь! — с лукавой улыбкой заметила Камилла, младшая дочь барона, такая же яркая и цветущая, как и Георг.
— Нам пригодятся Ваши боевые навыки, юноша, когда мы наконец-то всерьез возьмемся за выкорчевывание смуты в собственном княжестве, — очень серьезно добавил пожилой мужчина с умным и слегка надменным лицом. — Да, мы должны напоминать чересчур своенравным вассалам нашего короля, что во имя интересов Грюнланда они обязаны подчиняться монаршей воле. Но когда чернь хозяйничает на наших границах — это, простите, настоящий беспредел!
— Полно Вам, дорогой Теодор, — мягко улыбнулся Фридрих и тронул кубком кубок своего приятеля. — Разбойники, безусловно, — отвратительное явление, но они есть повсюду, в любой стране. Нападают на слабых, но едва завидят серьезных противников, как тут же разбегаются прочь и отсиживаются в лесах. Вряд ли их можно назвать хозяевами приграничья. Что скажете, Лючия? На границах Ромалии тоже беспокойно? — с этими словами барон легко поклонился светловолосой женщине средних лет, которая остановилась в его замке по дороге к родственникам.
— Вы будто бы правы, Фридрих, — рассеянно ответила ромалийка и задумчиво покачала пустым бокалом. — До моего отца дошли тревожные слухи, и он не поскупился на то, чтобы нанять для меня лучших провожатых. Перевалы в Черных Холмах я преодолела безо всяких приключений и, увы, не смогу порадовать Вас красочными и ужасающими историями.
— И это замечательно, милая, просто замечательно! — Амалия подхватила со стола серебряный кувшинчик с вином, присела на тахту рядом с гостьей и наполнила ее бокал. Добрая баронесса не считала зазорным время от времени оказывать подобные знаки внимания своим друзьям.
Рядом с невероятно изящной хозяйкой Лючия казалась весьма странным созданием. Крепкое, хотя и стройное тело, круглое лицо и чуть вздернутый нос недвусмысленно подсказывали, что у нее в предках были бастарды. Но благородная осанка и утонченные манеры компенсировали в глазах барона, его семьи и друзей этот изъян. Впрочем, двое или трое молодых людей все же не удержались от снисходительных улыбок.
— А что скажете Вы, Ибрахим? В лесах Саори тоже нападают на честных людей? — обратилась Камилла к смуглому черноволосому мужчине на вид лет тридцати пяти.
— О да, прекрасная госпожа, боюсь, честные люди страдают в каждой стране, и моя родина — не исключение, — ответил саориец и почтительно поклонился, сложив перед лицом ладони.
— Это все общие слова, уж простите за грубость, — махнул рукой пожилой друг барона. — Одно дело — обычные грабители. Но я не ради красивой фразы сказал вам о хозяевах. Вы что-нибудь слышали о тех, кого в простонародье называют фёнами?
— Очередная шайка? — равнодушно пожал плечами Георг. Он недавно сражался с настоящими рыцарями. Какое ему дело до деревенских баек?
— Не совсем, — довольно жестко возразил Теодор. — Эта шайка ставит под сомнение авторитет королевской власти в глазах крестьян приграничья.
Мужчины заспорили. Амалия виновато улыбнулась дамам и едва приметным жестом попросила их потерпеть. Что поделаешь, ее сын теперь рыцарь, и ему приходится говорить о политике. Лючия понимающе усмехнулась и пригубила вино. Камилла поддержала мать ласковым взглядом, а потом посмотрела в сторону брата. Но на самом деле девушку интересовал совсем другой человек.
Барон Фридрих держался под стать супруге и выглядел намного моложе своих лет. Однако в последнее время его тяготили не слишком сильные, однако досадные боли в спине. В замке перебывало то ли пять, то ли шесть лекарей, и вот наконец-то барону порекомендовали этого чужестранца. А пока руки саорийца творили чудеса с телом Фридриха, его глаз творил что-то невообразимое с сердцем Камиллы. Да, именно глаз необыкновенного медового цвета. Потому что вторую глазницу мужчины прикрывала черная повязка. Видимо, это сочетание жутковатого романтического увечья, изысканных порой до приторности речей и экзотической внешности и вскружило голову впечатлительной девушке.
— И все-таки мой бедный разум отказывается понять, как можно противиться монарху, тем более теперь, когда страна едина и развивается с немыслимой прежде скоростью? — печально вздохнул Фридрих.
— Вы позволите, мой мудрый господин? — спросил саориец и учтиво склонил голову, дожидаясь ответа хозяина. Тот жестом дал свое согласие. — Мне нравится в Грюнланде. В этой стране есть удивительное очарование стали, рыцарства, суровых очертаний замков... Подлинно героические края! Но как лекарь я не могу не подметить один-единственный недостаток.
— И какой же? — хмуро и не слишком вежливо перебил говорившего Теодор.
— Образование! — развел руками Ибрахим. — Я приношу мои глубочайшие извинения дорогому барону и всем вам, господа, но образование в Грюнланде оставляет желать лучшего. Уровень преподавания медицинских дисциплин даже в Йотунштадтском университете прискорбно ниже, чем в моем родном Хаиве или же в нашей столице.
— Но ваша наука, кажется, не смогла сохранить Вам зрение! — рассмеялся Георг.
Фридрих и Амалия переглянулись. Участие в боевых действиях имело и обратную сторону. Надо бы на досуге напомнить сыну о правилах ведения светской беседы. Камилла встрепенулась и с испугом взглянула на Ибрахима.
Тонкое лицо саорийца на мгновение стало трагически грустным. Но он тут же взял себя в руки, и только чуть дрогнувший голос выдал его состояние:
— Увы, мой мужественный господин, мне нечего ответить Вам, поскольку обстоятельства моего ранения могут привнести досадную нотку горечи в дивную мелодию сегодняшнего вечера. Вы не возражаете, если я воздержусь от их описания?
