Они отправлялись к цитадели первыми — нанести первые удары и забросить несколько камней в ров. Лучники и арбалетчики из фёнов, вольных братьев и крестьян выступали следом под командованием Арджуны. Анджей накануне вытряс из прижимистых крестьян кожи. Их как следует вымочили, обтянули ими дерево и намеревались прикрываться — как от вражеских стрел и камней, так и, вероятно, от огня и кипящей смолы, буде надобность подойти к стенам поближе. Остальные силы ждали своей очереди.

Ночью на безопасном от замка расстоянии под куполом невидимости, который стоил Шалому серьезных усилий, насыпали небольшой сигнальный холмик, сложили горки из ветвей и на совесть их просмолили. Зося сказала несколько коротких, но горячих напутственных слов и отправилась к этому холмику. До определенного этапа операции она в бой не вступала, а собиралась лишь направлять группы нападающих.

Бархатный покой раннего утра не нарушали ни звуки рожков, ни песни. Шли на штурм в полном молчании.

Вдруг эту тишину нарушил долгий свист и удар. Стена Шварцбурга дрогнула, но не поддалась. За первым ударом последовал второй, за ним и третий. Арджуна увидел условный взмах флажка над холмиком. Пора. Его подчиненные собрали луки, натянули арбалеты, взялись за ручки защиты и пошли на приступ, готовые при необходимости разделиться на две или три цепочки.

Серые стены становились плотнее, и бреши в них пока что приносили слабое утешение. Стрелки защитников пока не могли достать крестьян, которые обслуживали метательные машины, но, видно, заметили, как перенастроили навес на одном из орудий, а значит, собирались подкатить его поближе. На пробу выстрелили из аркбаллисты — мимо. И зря. Довольно точная машина гномовской работы послала камень, и Шварцбург потерял одну аркбаллисту.

Стрелы полетели с обеих сторон одновременно. Защитники попытались — была не была — подпалить прикрытие отряда Арджуны, но мокрые кожи служили безукоризненно. А вот снаряд, пущенный замковым камнеметом, проломил доски. Кто-то взвыл от боли, кто-то вскрикнул и затих. Кажется, навсегда. К раненому подполз Тиль, наскоро перевязал, примотав палку к переломанной конечности, и потащил его обратно в лагерь. Погибшего откатили чуть в сторону — не до скорби и церемоний. Тем более что живо помнили один из недавних боев, когда группа мятежников в полном составе покинула свои позиции, чтобы воздать должное павшему товарищу.

Следующий снаряд все же отскочил в сторону. Установленная под прикрытием стрелков машина нанесла первый серьезный удар.

Они считали. В тайном тоннеле каждый удар ощущался приглушенно и жутко, будто бы не в крепость попадали, а в самую землю, и она стонала, мучилась. Вот. Еще, еще... Теперь пора.

Этот отряд состоял из призраков Фёна, вольных братьев, которые увереннее чувствовали себя в рукопашной, чем с арбалетом, и крестьян, вооруженных привычными им вилами и топорами. Командовал рыжий Отто, старый фён кахаловской выучки. Тут же находились Герда как основной медик и Марлен в качестве помощницы.

Толкнули дверь — заперто. Значит, друзьям-аристократам не удалось открыть ее изнутри, но это нападавших не пугало. Главное, чтобы ворота открыли, а тут уж они сами.

— Беремся за таран! — велел Отто. — И-и-и-раз-два, бьем! Раз-два, бьем!

За дверью послышались испуганные голоса. Расчет оказался верным. Защитники Шварцбурга, и без того не особо караулившие тайные ходы — на то они и тайные, — сосредоточили все внимание на машинах и стрелках, и с той стороны наверняка осталось не больше трех-четырех человек охраны.

Затрещали толстые деревянные створки, не окованные, однако, железом — и в довольно широкую трещину влетел болт. Один из вольных рухнул на колени, заскулил, обхватывая раненое плечо. Герда и Марлен в четыре руки оттянули его в сторонку. Оборотица мягко ощупала прошитые насквозь мышцы, принюхалась к наконечнику и не почуяла яда. Наверняка. За день до полнолуния ее нос уже безошибочно определял подобные вещи.

Дружный веселый вскрик раздался сразу же за грохотом выбитой двери. К выходу из тоннеля помчался вестовой — послать сигнал командиру.

— Ты в лагерь? — без особой надежды на утвердительный ответ спросила Герда.

— Хуюшки. Мы еще повоюем, — осклабился вольный, повел перевязанным плечом и на пробу махнул топориком.

И они хлынули внутрь цитадели.

Посветлевший было воздух вновь заволокло дымкой, но только над стенами и башнями, там, куда попали камни. Зося заметила шевеление возле одного пролома и зажгла сигнальный огонь, направляя туда часть лучников. Другим огнем велела подвинуть камнеметы еще ближе. Пока все шло гладко. Слишком гладко.

Над землей в том месте, где начинался один из тайных лазов, взвилось пламя. Что ж, не стоит дожидаться второго и третьего. Только бы друзья-аристократы не подвели. Зося махнула флажком в сторону леса, раз, потом дважды. Готовьтесь. Коня мне.

В лагере оставалось несколько старых фёнов, Эрвин и другие духи. Зося в последний раз коротко повторила все распоряжения, вскочила в седло и приняла из рук менестреля бердыш. С палками ее научил обращаться еще Раджи, бердыш, из отличной стали, длинный, с раздвоенным верхним концом, она освоила сама.

За спиной собрался разномастный отряд. Те, которые отлично держались в седле, должны были мчаться вместе с ней, пешие догоняли на своих двоих.

— Ну, ребята! За республику, впер-р-ред!!!

Шварцбург вырастал из клубов пыли, всего ничего оставалось до отряда Арджуны, машин и припасенного на всякий случай большого тарана, когда мост натужно заскрипел, заскрежетал и рухнул через ров. Массивные ворота крепости, которую в последний раз брали не меньше века назад, распахнулись навстречу мятежникам. Навстречу армии молодой республики.

Внутренний двор цитадели был умеренно засыпан трупами как защитников, так и нападавших. Места для новых оставалось вдоволь, складывай не хочу. Донжон сдаваться не собирался и доставлял немало хлопот даже блестящим стрелкам Арджуны — попробуй попасть в узкое окошко где-то там, наверху.

За выступом стены над бездыханным телом, из которого торчало аж три стрелы, колдовал Шалом. Буквально. На скорую руку разложил костерок, высыпал туда содержимое шелкового мешочка, добавил отсеченные пальцы мертвеца и качнул над всей этой жутью амулетом. Одним из тех, что раздобыл в Пиране.

Вскоре по внутреннему двору, перекрывая стоны раненых и умирающих, разнесся пронзительный вопль десятков глоток. Чародей удовлетворенно усмехнулся. Призрачные иллюзии, которые он впервые создал близ Болотища, исправно возникли и здесь. Армия республики была предупреждена. В отличие от воинов князя.

Вдруг Шалом всей кожей ощутил присутствие в замке чуждой ему магии. По телу пробежали болезненные искорки, в висках разгорелись мучительные пожары.

— Шалом, что это? — крикнул Арджуна.

Всего два шага из-за своего укрытия. Всего два шага, чтобы увидеть и не поседеть от ужаса, потому что и так седой.

— Некромант, — ответил Шалом и заледеневшими пальцами зашарил в своей сумке. Собранный недавно зверобой должен был помочь... немного. Ослабить, отпугнуть.

А тем временем на площади у распахнутых ворот один за другим поднимались трупы. Бывшие противники после смерти собирались плечом к плечу сражаться с армией республики.

— В укрытия, все в укрытия! — рявкнула Зося, и ее приказ по цепочке полетел по всей захваченной части цитадели.

Шалом, Герда и знахарь вольных поспешно смешивали травы с водой, чтобы смоченная в них сталь удержала мертвецов. На время. Но обезвредить их окончательно можно было, лишь достав некроманта.

— Там! — вольный арбалетчик рванул к донжону прежде, чем Зося успела словить сумасшедшего за шиворот.

Болт не успел покинуть ложе арбалета. Яркая черная вспышка — и на месте несчастного задымилась горстка пепла.

— Саид, — Арджуна крепко тряхнул подчиненного за плечо. — Если что, ты командуешь вместо меня.