– Неужели? – удивился доктор.

– А что, мой английский так плох? – забеспокоился гость.

– Нет, что вы! – поспешил заверить его Андерсон. – Эм… мистер… – смутился, поняв, что забыл его имя.

– Тампер, – подсказал гость. Достал из кармана визитку из дорогой белой бумаги, где золотым тиснением написано "Джеральд Реджинальд Тампер" – и всё. Как будто само имя должно говорить за себя, но Андерсон впервые услышал его не так давно.

"Впрочем, я могу чего-то не знать, – решил доктор. – Вдруг он возглавляет список Форбс или что-нибудь ещё в том же духе".

– Итак, вы решили вложить деньги в мою клинику? – перешёл к делу Андерсон.

– Да, – Тампер не спеша допил чай. – И удовлетворить вашу грантовую заявку. Я уже в курсе, что вы хотите провести некоторый ремонт… Да, признаться, ваша столовая – уже ни к чёрту! И сад. Да, да, он отвратителен. Но всё это – сущие пустяки, когда есть деньги! – грациозно махнул рукой.

"Аристократ", – понял Андерсон.

– Я дам вам столько, что вы сможете отстроить клинику заново! – гость улыбнулся. – Поверьте, деньги для меня – это не проблема.

Андерсон неприлично вспотел и икнул.

– Но скажите, – продолжил Тампер, – вы уверены, что можете блокировать агрессию у столь опасных пациентов? Ведь, по-моему, их гораздо разумнее уничтожать, чем содержать пожизненно и тем более – пытаться лечить. – Лицо гостя не выражало каких-либо эмоций, как будто речь шла о коровах или ещё о чём-нибудь таком простом, но в какой-то момент его голос всё-таки чуть дрогнул.

"Ах, вот в чём дело! Щекочет себе нервы. Любитель маньяков!" – понял Андерсон и успокоился: представителям древних родов Альбиона свойственна нездоровая тяга к психопатам.

Доктор сложил руки на животе и принялся неторопливо рассказывать:

– В Колчестере содержатся пациенты с диагнозом "гомицидомания". Эти люди в обычной жизни крайне опасны как для окружающих, так и для самих себя. "Опасны" – я имею в виду – действительно опасны. Или, проще говоря, это маньяки, серийные убийцы.

Андерсон выдержал паузу, но гость не ахнул, как это ожидалось от типичного любителя подобной публики.

– Да, мне не раз говорили, что разумнее уничтожать таких людей, – продолжил доктор. – Но вы забываете о такой вещи, как…

– Гуманизм? – перебил Тампер.

– Нет, – с улыбкой возразил Андерсон, – наука. Эти люди имеют невероятную научную ценность. Потому что вот здесь, – доктор постучал себя по лбу, – они совершенно другие.

Разноцветные глаза гостя чуть сощурились. Доктор дал ему пару минут обдумать фразу и продолжил:

– Фиксация на почве убийства у моих пациентов произошла по разным причинам. Одной из них считается органическое поражение мозга.

– То есть? – Тампер поддался вперед настолько резко, что Андерсон удивился.

– Мозг – весьма тонкий инструмент, и нарушения его работы, как правило, имеют печальные последствия. Так бывает: обычный человек попадает в аварию, а после становится убийцей-психопатом. И всё из-за того, что в мозгу образовалась опухоль, которая давит на некоторые доли и не позволяет адекватно оценивать происходящее. Следующая причина – это нарушения сознания. Человек со слабой психикой, с изначально некоторыми психологическими расстройствами, оказавшись в нездоровой среде или под давлением излишне драматичных обстоятельств, не выдерживает и начинает убивать.

– И как вы собираетесь их вылечить? Вообще – возможно ли это?

– Моя теория такова, что гомицидомания в любом своём варианте в основе имеет чисто биохимические причины. То есть что-то вот здесь, – доктор снова постучал себя по лбу, – работает не так, как надо. Иначе каждый бы, переживший аварию или просто черепно-мозговую травму, становился бы психопатом, но это не так! Значит, есть неучтённые факторы. Найдя их и поняв, что происходит в их голове на самом деле, мы получим механизм реабилитации таких пациентов, а в будущем – и раннюю диагностику.

Тампер откинулся на спинку кресла, потёр тонкие губы.

У Андерсона впервые возникла мысль, что интерес визитёра не совсем похож на праздное любопытство, что-то в этом есть личное.

– Скажите… – Тампер поджал губы. Вздохнул. – Вы так красиво и уверенно говорите, почему? Есть положительный пример?

Андерсон заёрзал. Пример действительно был. Вот уже несколько недель один из пациентов Колчестера получает особые препараты, а результат – просто поразителен! Вслух об этом, конечно, говорить пока не следовало, и доктор только собрался пафосно произнести нечто правдоподобное, как вдруг понял – Тампер всё знает.

Гость сидел в кресле, закинув ногу за ногу, голова чуть наклонена набок, тонкие губы изогнуты в усмешке, а разноцветные глаза сияли, словно драгоценные камни. Нет, не сияли – прожигали. Насквозь. "Не ври мне, – говорили эти глаза. – Пожалеешь".

Андерсон сглотнул и выпалил:

– Лисс…

Разноцветные глаза слегка улыбнулись: "Молодец!"

– Я хочу увидеть её.

– Что? – опешил Андерсон. – Это невозможно!

– Послушайте, мне очень нужно её увидеть. И я увижу её независимо от того, разрешите вы мне или нет. Просто если я увижу её с вашей помощью, то вы получите сумму, превышающую ту, которую просите. Существенно превышающую. И её не нужно будет где-либо учитывать. Это понятно? – произнёс Тампер стальным голосом, который бывает только у королей.

Андерсон неприлично вспотел. Достал платок из кармана, вытер шею. Залепетал:

– Я, право… Я не могу… Совершенно!.. Это против правил… Я…

Тампер слегка сощурился, а взгляд разноцветных глаз стал настолько пугающе ледяным, что доктор не выдержал.

– Только в моём присутствии! И недолго.

Тампер расслабился, разноцветные глаза потеплели.

– Хорошо, – ответил он.

Натали Лисс, жемчужина коллекции Колчестера, представляла собой невысокую сухую женщину лет пятидесяти с хвостиком. Образ приятной пожилой леди дополняли короткие седые волосы, тихий голос и привычка смотреть в пол. Разве что некоторая суетность движений выдавала постоянную нервозность, которую соседи одно время милостиво объясняли неустроенной жизнью.

В клинике проблем с ней никогда не возникало. Натали не проявляла агрессии, не пыталась бежать, без капризов пила лекарства. В качестве досуга много читала, занималась оригами, ни с кем не ссорилась, со всеми соглашалась.

За всю жизнь у неё не было ни одного штрафа, даже библиотечного. Удивительно обязательная, аккуратная, тихая, Натали существовала вне подозрений полиции даже тогда, когда началась истерия на фоне убийств и допрашивали уже вообще всех подряд.

Поймали её совершенно случайно.

Обещали дождь. А все убийства, как известно, совершались именно в такие дни, поэтому полиция обходила дома с листовками, прося жителей быть осторожными и бдительными. Напоминали, что лучше не выходить из дома, а если уж есть такова необходимость, строго соблюдать правила безопасности. Которые, правда, никого не спасли. Потому что маньяк с одинаковой легкостью убивал и брутальных качков, и осторожных бабулек.

Натали открыла, взяла листовку, любезно предложила чаю. Один полицейский отказался, но второй попросил воды. Хозяйка улыбнулась и удалилась. Вернулась с ножом в руках и набросилась с такой яростью, что два здоровых мужика кое-как отбились.

При обыске в подвале дома нашли множество баночек с глазами. Причём количество баночек значительно превышало количество известных жертв.

Местонахождение тел Натали назвать не смогла. Только говорила, что не занималась этим вопросом.

– А кто? – спросили её.

Натали покорно ответила:

– Человек с одним глазом, я не знаю, как его зовут.

После охотно описала сообщника: мужчина, жёлтые длинные волосы, голубой глаз.