«Причем весьма выгодном и своевременном предложении», - расчетливо указал разум.

Будь это любая другая колония, она согласилась бы, не раздумывая, но должность постпреда на Х-81999 неизбежно сулила ей встречу с Кватре. Дороти было стыдно вспоминать о своем бегстве. Она, которая мнила себя смелой и решительной, бежала в панике, словно трусливый заяц. И это после всего, что связало их.

«Нас? Или меня? – в который раз задалась она вопросом и покачала головой. – Не лукавь, До. Не нужно пытаться все свалить на него. Он-то уж точно не причем. Это ты струсила. Сбежала, не дав ему возможности объясниться. Почему, До? Неужто это так невыносимо страшно - поверить кому-то? Расстаться с одиночеством? Какая ты, оказывается, слабая. Как мало в тебе достоинства и чести. Ты умеешь только причинять боль, а вот подарить счастье тебе не дано. Что ж… Забейся в свою конуру и сиди, дрожа от страха. А он? А он забудет о тебе. Это именно то, чего ты заслуживаешь!».

Стало горько. Девушка судорожно сглотнула подступившие слезы. Каждый день, каждую минуту она задавала себе один-единственный вопрос: почему? - и не могла найти ответ.

«Почему я ушла?»

В безоблачном небе сияло солнце, где-то чирикали воробьи.

В то же время.

Колония Х-81999.

Кватре потеряно мерял шагами библиотеку. Тишина давила на виски, тяжестью ложилась на плечи, горбила спину.

Дороти больше не было.

Опустел его дом.

Не будет больше остроумных дискуссий за завтраком и ужином. Не будет звона клинков и яростного призыва «Ан гард!». Не будет тихих вечеров за чашкой чая и обсуждением всего на свете: от прочитанных книг до торговых стратегий. Ничего не будет. Он решил, что приручил дикую соколицу, снял колпак, а она упорхнула и не вернулась. А так хотелось верить, что вернется! До боли в груди. До зубовного скрежета. Но… Нет, не вернется его соколица. Свобода ей дороже роскошной клетки в песках. Дороже его.

- Дори…

Тишина.

Боль в груди стала невыносимой.

- Дори… Почему?

Дороти больше не было.

Дороти ушла.

Вечер.

Земля. Особняк Кушренада.

Сказать, что семейный ужин в доме Кушренада проходил в теплой душевной атмосфере, значило жестоко погрешить против истины. Скрывшись под маской истинно аристократической невозмутимости, Дороти наблюдала за разворачивающимся шоу.

«Вернее сказать, фарсом», - подумала девушка, изящно орудуя ножом и вилкой.

Кузен занял место во главе стола. По правую руку от него сидела Уна, по левую – Маримайя. Дороти заняла место рядом с Маримайей, чтобы сполна насладиться спектаклем.

В просторной обеденной зале царила тишина.

«Напряженная тишина, - не без удовольствия отметила Дороти. – Я бы даже сказала чересчур напряженная. Стоит поднести спичку и – БУМ!!!»

- Дороти, не могла бы ты после ужина задержаться, - попросил Трейз. – Я хочу поговорить с тобой об одном важном деле.

«Ну вот, гром и грянул», - мысленно прокомментировала Дороти.

- Конечно, кузен, - невозмутимо ответила она.

Уна метнула на них удивленный взгляд, и снова опустила глаза, внимательно изучая содержимое тарелки.

«Нетронутое содержимое, - отметила Дороти. – Господи, как дети, честное слово!»

Она покосилась на Маримайю, которая светилась, словно солнце в июле, и с энтузиазмом уничтожала ужин.

«Вот кто искренне счастлив! – с легкой завистью подумала Дороти. – Ни забот, ни проблем! Молодец, Майя! Так держать, девочка! Жизнь еще успеет попортить тебе кровь и нервы, так что улыбайся, пока есть такая возможность. Дыши полной грудью, живи и радуйся!»

Она снова перевела взгляд на Уну. Здесь счастьем и не пахло.

«Ну, это скорее следствие вашего упрямства, леди, а не недостатка усилий со стороны кузена».

Наблюдать за этой оригинальной парочкой в последнее время стало ее любимым занятием, благо поводов для улыбок и размышлений они давали предостаточно.

«Господь явно создал их друг для друга. Такого гармоничного дополнения достоинств и недостатков, как у них, я никогда не встречала».

Перед глазами пронеслось лицо Кватре, но Дороти решительно запихнула воспоминания поглубже в сердце и сосредоточилась на Трейзе и Уне. Их взаимное притяжение было очевидно. Уна прилагала все силы, чтобы держать Трейза на расстоянии, а Трейз - не меньше усилий, чтобы это расстояние уничтожить. Когда они смотрели друг на друга, воздух разве что не искрил. Только слепой мог не заметить этого.

«Слепой или влюбленный, ибо влюбленные те же слепые. Любовь, как солнце. Если смотришь на него, то перестаешь видеть и понимать даже очевидное. Хм-м… Интересная мысль. Может, озвучить ее для них? Нет, пожалуй, не стоит. Не поймут. Они ослеплены любовью до полной одури. Встать между ними сейчас, значит, собрать все шишки и остаться виноватой. Мне это ни к чему. Пусть сами разбираются. Не маленькие».

Маримайя отодвинула пустую тарелку.

- Спасибо, - поблагодарила она.

- Тебе пора спать, - заметила Уна. – Завтра рано вставать.

- Конечно, мама, - девочка перевела взгляд на отца. – Ты посидишь со мной немного, - умоляюще попросила она.

- Конечно, дорогая, - мягко ответил Трейз. – Пойдем.

- Спокойно ночи. До свидания, Дороти.

- До свидания, Майя, - улыбнулась девушка. – Спокойной ночи.

Уна проводила их взглядом, в котором Дороти безошибочно прочитала зависть. Заметив ее улыбку, леди опустила ресницы и слегка покраснела.

«Как дети, ей-Богу!»

- Уна, могу я тебя попросить: когда Трейз спустится, скажи ему, что я жду его в кабинете, - Дороти невесело усмехнулась. - Что-то подсказывает мне, что речь пойдет о делах, а такие беседы лучше вести в соответствующей обстановке.

- Конечно. Я передам.

- Спасибо.

Трейз явился через полчаса. Услышав, как он вошел, Дороти устроилась поудобнее и принялась ждать. Кузен неторопливо занял кресло напротив и посмотрел на нее.

- Ты пригласил меня, чтобы объявить, что в моих услугах управляющего больше не нуждаются, но не знаешь, как мне это сказать помягче, - сказала Дороти и улыбнулась.

В синих глазах мелькнуло удивление и облегчение.

- Ты всегда была слишком прямолинейна, Дори, - тихо заметил мужчина. - Порой до грубости.

- Неужели я ошиблась?

Трейз на мгновение замялся.

- Не совсем.

- Значит, не ошиблась. Итак, я получаю почетную отставку.

- Еще раз повторяю: не совсем. У тебя остается состояние семьи Каталония, и я буду рад, если ты станешь моим советником. Я слишком много пропустил.

Дороти покачала головой.

- Увы, кузен, я думала, что ты уже понял.

- Понял что? – осторожно уточнил мужчина.

- Что вторые роли больше не для меня.

- Ты не будешь…

- Именно буду. И именно на второй роли. Рядом с тобой все будут на вторых ролях. Все, кроме одного. Точнее, одной.

- Кого ты имеешь в виду?

- О, умоляю, не надо быть таким неискренним! Ты кажешься смешным в этом наигранном недоумении. Я имею в виду Уну. Только она рядом с тобой уже не будет на вторых ролях. Она прошла эту стадию в лице полковника Уны и леди Анны. Сегодняшнюю Уну тебе не задвинуть и не скрыть в тени, слишком она яркая.

- Она всегда была яркой, - тихо заметил Трейз. - Но мало кто это понимал.

- Ты любишь ее? – внезапно спросила Дороти.

Губы Трейза дрогнули в улыбке. Чуть заметной и очень грустной.

- Я вернулся ради нее, - просто сказал он и уточнил. - Нет, не так - она вернула меня.

- Не понимаю.

- Я почти умер и вдруг почувствовал, что хочу жить. Почувствовал так остро и больно… А потом спросил себя: «Ради чего?». Мой собственный ответ немало удивил меня.

- Ради нее?

- Да, ради нее. Я сцепил зубы и начал пробиваться сквозь боль. К ней. И пробился. Однажды боль закончилась, а я все еще был жив.