-А у Лемурия родился сын Пауло, он правит в Западном Заречье сейчас и его прозвали Правосудом за справедливость, ему сейчас восемнадцать, кажется.

      Том слушал внимательно и не сводил взгляда с Морлана.

– А ты присутствовал на этой битве? – спросил он Морлана с

интересом.

– Не только присутствовал! Я уговаривал Марлоу не делать глупостей, не развязывать войну, но он меня не послушал! Да еще разозлился на меня за «бессмысленные советы». Его счастье, что я сам редко гневаюсь, а то бы не сносить ему головы! Кстати Пауло, внук Орфео, немного овладел магией. И думаешь, кто его учил? Правильно, я. Но то ли плохой я учитель, то ли не королевское это дело – магия…

      -У Пауло есть друг в Восточном Заречье, тоже король с юных лет. Его зовут Орион и у него есть жена Альфа. Пауло пытается привести свое государство к рациональному устройству: после смерти его матери, когда ему было одиннадцать, все встало вверх дном. Мать в свое время слишком многое прощала своим поданным, поощряла их в разнообразных прихотях, и те просто-напросто разучились работать по-настоящему. А теперь Пауло старается подражать Ориону в том, как тот правит своим королевством. Орион юноша обстоятельный, мыслит здраво, но полагается только на себя, не слушает ничьих советов и все хочет сделать по-своему. Жена его Альфа, умна как философ-схоласт, но из-за веселого и непосредственного характера, прямо как у эльфов, замашки у нее бывают, мягко говоря, не королевские.

      -Пауло я знаю хорошо. Он как человек мне нравится. Ладно, это подробности. Сам все увидишь, как только прибудем в Восточное Заречье. Если повезет, застанешь Ориона дома… Сегодня лучше не отправляться в путь: солнце скоро сядет, а я люблю начинать новое дело с начала дня.

– Морлан, а я не заметил в пещере даже матраса! Только тряпки какие-то… На чем же мы будем спать? – встревожился Том.

– Не беспокойся, я же не первый раз путешествую из мира в мир. Спускайся и будем устраиваться на ночлег, – улыбнулся Морлан.

      Том несколько раз чуть не свалился с каменной лестницы, да и шел, почему-то все время спотыкаясь. Может, здесь было замешано какое-то колдовство? Но пока что все идет как надо…

      Внизу их встретил Дюк.

– Что-то вы больно долго там сидели! С тобой, Морлан, хочешь не хочешь, время летит незаметно! – весело заметил он.

– Ты лучше бы за пещерой приглядывал! – укоризненно заметил Морлан. – А то мало ли кто влезет. Орк какой или кто еще похуже да позлее.

– Я орков лет сто рядом с Центральной Пещерой не видел, а то может и больше, – отозвался коблинай. – Да и какие орки! Их во всем Перекрестье найдешь штуки три– четыре.

– Ну, это ты преувеличиваешь, Дюк. Кроме того, есть еще Воины в черном. Забыл? – помрачнел волшебник.

– Как вспомню про этих Воинов, так дрожь берет! – признался Дюк.

– А кто такие Воины в черном? – вклинился в разговор Том.

– Это воины Нарионуса, их еще называют Смертоносной Четверкой.

      На самом деле, их гораздо больше, чем четверо и гораздо меньше, чем обычно видят те кто попался на их пути. Дело в том, что они умеют множиться не хуже бактерий… – начал Морлан.

– Бак…, чего? – удивился Дюк.

– Это я тебе потом объясню, на досуге, – чародей казался малость раздраженным. – А парню надо знать, с чем он столкнется в пути! На чем я остановился… Ах, да! Так вот, то их четверо, то сразу восьмеро. Смотри, эльфийских воинов, к примеру, шестеро, а Воинов в черном –четверо. (Это, как я понимаю, самые доверенные Нарионусу лица.) Сам понимаешь, что нарионцев меньше, и двое из них ни с того ни с его множатся, и получается шестеро против шестерых. Не забудь, что силища у них вдвое больше, чем у обычного человека. Я их встретил лично, и запомнил на всю жизнь: один из них, самый главный, высок, волосы светлые, почти белоснежные, лицо жесткое и горделивое, глаза – один серый , другой черный и пустой. Трое других темноволосые, а глаза такие же, как у главаря. Нарионуса самого никто не видел лично, даже я. По крайней мере, никто из живых. Жутко, Том?

      -На важные дела Нарионус идет сам и никого не подсылает вместо себя. Я так понимаю, Воины для него – просто мелкие исполнители воли, а Мортимера, кстати, он убил сам. Только нам уже не узнать, как. Мы иногда его называем по старому прозвищу – Страх, но мне не нравятся эти собачьи клички… Ох, Том, солнце садится, – заметил Морлан, – пойдем-ка в пещеру: спать пора!

      В пещере было прохладно и дневная духота, похоже, отступила.

– Пора перекусить, не правда ли, Том? – осведомился Морлан с улыбкой. – Посмотри! – Морлан указал посохом на выпуклость в стене.

– Uvren!– громко произнес Морлан, коснувшись посохом стены.

      Камешек мягко вошел в стену и в полу под ним открылся погреб.

– Вот и наши мешки, – сказал Морлан, и с необычным для старика проворством вытащил рюкзаки из погреба.

      На ужин были приготовлены бутерброды с грудинкой, жареный картофель и несколько помидоров. Все это было довольно горячим и очень вкусным. Что особенно чудно – из хлеба были сделаны гренки.

      Огонь Том разводил сам «в целях нерастраты волшебной энергии», как выразился Морлан.

      Затем волшебник, взмахнув посохом, сотворил две кровати почти у самой двери и саму дверь закрыл заклятием «Ferckloben».

      Том лежал и думал о прошедшем дне, об истории о короле Орфео и короле Марлоу и о многом другом, пока разум его не затуманился спокойным крепким сном.

      Следующим утром Том с Морланом наскоро позавтракали холодной грудинкой, попрощались с коблинаем Дюком и отправились навстречу приключениям.

      Первую половину пути ничего с ними не происходило, прямо-таки ничегошеньки! Морлан и Том шли скучным шагом, горестно понурив головы. Точнее, понурив голову шел только Том, а Морлан просто задумчиво глядел в землю под ногами и теребил бороду. О чем он думал, полагаю, узнать никогда не удастся. Вот так они и шли, медленно, но верно приближаясь к своей цели.

      Чем ближе к Заречью, тем сильнее трепетало сердце в ожидании встречи со «старыми порядками». Местность вокруг была, прямо скажем, неприветливая – какие-то сухонькие деревца, кустарнички, но вскоре растительность начала густеть, листочки на деревьях становились ярче и сочнее. Путешественники все чаще оглядывались по сторонам, чтобы полюбоваться местной природой, местным ландшафтом. Вдруг земля под ногами закончилась крутым обрывом. Под горой располагался какой-то водоем с черной гниющей водой. Путники остановились.

      Морлан тихо сообщил:

– Это озеро Черныш, дорогой Том. Знаешь, когда-то давно этого озера не существовало, а была обычная лужа, капли которой выпали из черного облачка в новолуние, ветреной и жуткой ночью. Это облачко вызвал Мортимер. С тех пор в этом озере водится всякая нежить… Слушай-ка, Том, давай передохнём. В Заречье мы успеем, ведь никуда не спешим.

– Рядом с этим озером? Морлан, а нам точно ничего не грозит? – беспокойно спросил Том.

– Что ты, Том. Я же рядом. Знаешь, Том, мне так наскучило бесконечное ожидание в антикварном магазине, что я был бы не прочь немного развлечься и пережить еще одно прекрасное приключение в череде безобразных серых дней. Думаю, ты тоже, – заметил Морлан.

      Морлан и Том устроились под горой у единственного здесь сухого дерева – другие деревья были полны зелени и благоухали свежестью, но росли только в трех ярдах ходьбы от этого озера.

      После обеда, который был составлен из яичницы и грудинки, поджаренной на огне (Морлан не пожалел волшебной силы для разведения и поддержания огня, да и вообще, он был в прекрасном расположении духа), путники прилегли на сухую, но абсолютно мягкую травку около озера.

      Том уже начал дремать, как вдруг раздался странный шорох, плеск и топот. Том открыл глаза и увидел перед собой противную худую рожу со впалыми щеками, безумными глазами и черными отвислыми губами и такими же черными зубами – это была морда коня. Том вскрикнул и вскочил на ноги. Рожа нахально осклабилась черными зубами, один из которых в переднем ряду отсутствовал, и сообщила гнусавым картавящим голосом: