- Я… Я не уверена, как ты это воспримешь, – едва слышно прошептала Элеонора, не поднимая головы и тщательно подбирая слова. В ее голосе послышались слезы. – И я не уверена, что ты сможешь понять и… простить меня, – добавила она после небольшой паузы, буквально выдавливая из себя слова, словно каждое из них стоило ей неимоверных усилий.

- Это так ужасно? – нарочито бесшабашно усмехнулся Терри, надеясь, что прозвучавшая в его словах легкая ирония хоть немного приободрит ее.

Увы, его усилия оказались напрасны.

- Нет, – расстроенно вздохнула Элеонора, по-прежнему избегая его взгляда. – Просто… Очень сложно. Мне – сложно объяснить, а тебе – понять и простить.

- Ты уже второй раз говоришь о прощении, – осторожно заметил Терри. – Может быть, ты все же объяснишь мне, о чем идет речь? Я просто жажду знать, что же такого страшного и ужасного ты совершила, что я должен понять и простить, – в его голосе снова прозвучала едва уловимая насмешливая ирония.

На этот раз она возымела ожидаемый эффект.

- Терри, будь, пожалуйста, посерьезнее, – с упреком прошептала женщина, одарив его укоризненно-недовольным взглядом. – Мне и так трудно, а твой сарказм лишь усложняет задачу.

- Извини, – Терри склонил голову в наигранно смиренном поклоне. – Не смог удержаться. Ты выглядишь такой обеспокоенной, словно собираешься сообщить мне о том, что завтра наступит конец света. Я хотел всего лишь немного подбодрить тебя, вот и все.

- Конец света? – Элеонора слабо улыбнулась. – Может быть, так и есть.. В некотором роде.

- Неужели? – Терри насмешливо выгнул бровь. – И что же за страшный грех ты совершила, пока меня не было?

- Я… – Элеонора снова замялась и отвела взгляд. – Я… Я беременна, – закончила она быстро и решительно, словно нырнула с высокой скалы в бушующее море.

В комнате воцарилась гробовая тишина. Все замерло. Казалось, даже время остановилось, а воздух зазвенел невидимым напряжением. Терри ошеломленно смотрел на мять, пока смысл ее слов медленно доходил до него.

- Что? – наконец удалось выдавить ему.

- Я беременна, – спокойно и ровно повторила Элеонора абсолютно бесцветным тоном. – У меня будет ребенок. Поэтому я и отказалась вчера от шампанского. Доктор строго настрого запретил мне любое спиртное в любых дозах, – помолчав, нерешительно закончила она.

Терри безотчетно обвел высокую стройную фигуру матери удивленно-растерянным взглядом, нервно облизнул внезапно пересохшие губы и… улыбнулся.

- Ну… Поздравляю, – пробормотал он, понемногу приходя в себя. – Я рад за тебя.

- Рад? – удивленно моргнула Элеонора.

- Ну да. Я рад, что у меня появится брат или сестра. Пусть даже он или она будет настолько младше меня. Не понимаю, почему ты так нервничала и боялась сказать мне это? Разве ты не рада тому, что у тебя будет ребенок? – он внимательно посмотрел на нее.

Элеонора снова отвела взгляд.

- Рада, – чуть слышно пробормотала она.

- А по твоему виду не скажешь, – чуть прищурившись, заметил Терри. – Ты так странно себя ведешь. Словно ты действительно не рада этому или… сомневаешься.

- Нет, я рада, – возразила Элеонора так быстро и горячо, что он сразу же поверил в ее искренность. – Правда, рада. Просто я не была уверена, как ты воспримешь это. Мы помирились совсем недавно. Ты был моим единственным ребенком… К тому же, мне уже не двадцать и даже не тридцать, и я не замужем.

- Поэтому ты боялась, что я не смогу понять? Как видишь, напрасно. Я уже достаточно взрослый. Что касается того, что ты не замужем… Ну, в конце концов, я ведь тоже незаконнорожденный. А о прощении… – Терри грустно усмехнулся. – Кто я такой, чтобы судить тебя? Я со своей-то собственной жизнью разобраться не могу. В общем, как бы то ни было, я очень рад. За тебя, за себя и за твоего еще не родившегося малыша. Это все, что ты хотела сказать мне? – уточнил он и вопросительно посмотрел на мать.

- Не совсем, – Элеонора снова отвела взгляд и нервно сплела пальцы на коленях. – А… Ты не хочешь узнать, кто отец моего ребенка? – спросила она, осторожно подбирая слова.

С минуту Терри задумчиво смотрел на нее, а затем пожал плечами.

- Если честно, мне все равно, – признался он.

Элеонора вздрогнула и, подняв голову, ошеломленно уставилась на сына.

- Ты любишь этого человека? – с улыбкой спросил Терри, заметив ее взгляд.

- Да, – тихо, но твердо ответила она.

- А он тебя?

- Да.

- В таком случае, мне все равно, кто он. Важно, что ты любишь его и хочешь этого ребенка. А я хочу только одного: чтобы ты была счастлива.

Взгляд Элеоноры был устремлен на сына, но создавалось впечатление, что она совершенно не слушает его – таким сосредоточенным и мрачным был этот взгляд.

- Ты его знаешь, – внезапно резко и решительно произнесла она.

- Знаю? – Терри задумчиво нахмурился, перебирая в уме всех мужчин, которых знал и которых знала или могла знать его мать, мысленно прикидывая их шансы быть отцом ее ребенка, пока наконец не остановился на одной, наиболее вероятной кандидатуре. – Неужели Тревор? – осторожно поинтересовался он.

Прищурившись, Терри попытался представить, как седоволосый красавец Тревор Арлингтон обнимает его мать. После нескольких попыток и приложив достаточно большое усилие, ему это-таки удалось, но от возникшей в его мозгу картины почему-то повеяло такой неестественностью и надуманностью, что Терри невольно поморщился.

- Тревор? – переспросила Элеонора, на ее лице отразилось такое неописуемое удивление, почти шок, что Терри моментально понял, что ошибся. – Н-нет, – ошеломленно пробормотала она. – С чего ты взял?

- Ну… Вы давно знакомы и очень хорошо относитесь друг к другу. По крайней мере, так мне казалось год назад. К тому же, это единственный мужчина, которого я видел рядом с тобой за все время своего пребывания в Америке. И уж точно единственный на моей памяти, с которым ты разговаривала больше двух минут и встречалась за пределами театра.

- Понимаю, – Элеонора слабо улыбнулась. – Тревор – мой очень давний друг. Он часто мне помогает и я очень многим ему обязана, но мы всего лишь друзья. Хорошие друзья. Отец моего ребенка не он.

- Ну… – Терри пожал плечами. – Тогда я теряюсь в догадках.

- Это твой отец.

Снова повисла тишина. Терри недоуменно-растерянно смотрел на мать, пытаясь осмыслить ее слова.

- Что?!! – наконец произнес он, почему-то шепотом. – Я… Я не понимаю, – с трудом удалось выговорить ему. Слова не шли с языка, а мысли путались и разбегались, и ему никак не удавалось собрать их воедино.

Отступать было поздно.

- Этот ребенок будет не только твоим единоутробным братом или сестрой, но и единокровным, – спокойно и терпеливо пояснила Элеонора таким тоном, словно речь шла о какой-то совершенно очевидной, простой, избитой истине. – Потому что отец этого ребенка – герцог Ричард Грандчестер.

Еще минуту совершенно ошеломленный Терри молча смотрел на мать, в широко распахнутых глазах цвета темного изумруда отражалось потрясенное неверие, а затем тряхнул головой и, резко вскочив с места, нервно прошелся по комнате.

- Я… Но как?!! Как это могло случиться?!! Он же в Англии!

- Терри, сядь, пожалуйста, рядом и послушай меня, – мягко, почти умоляюще попросила Элеонора, похлопав ладонью по дивану рядом с собой. – Я тебе все объясню. Только обещай сначала, что выслушаешь меня до конца.

- Но…

- Прошу тебя. Сделай это если не ради отца и не ради себя, то хотя бы ради меня. Это очень важно для меня, но еще больше это важно для тебя. Быть может, сейчас ты так не считаешь, но, думаю, поймешь это потом. Может быть, не сегодня, но когда-нибудь обязательно поймешь. По крайней мере, мне хочется в это верить. А после, обещаю, я выслушаю все, что ты сочтешь мне нужным сказать, и приму любое твое решение. Каким бы оно ни было.

- Хорошо, – Терри снова опустился на свое место. – Обещаю, – мрачно пробормотал он и выжидающе посмотрел на мать.

- Все началось, когда ты уехал. Нет, раньше. В тот день, в феврале, когда ты пришел ко мне и сообщил, что записался добровольцем в Экспедиционные силы. В тот вечер я написала письмо твоему отцу…