Аладдин Никакой нет прелести в том, что привык один. Аладдин, паладин, ты боишься терять людей. И поэтому внутренний цензор всегда следит за моментом, когда указать им: «Ваш дом не здесь». Откреститься до Крестного хода, сказать им «чур, я от вас защитил эту кре- пость внутри груди. Чтобы вас не любить – о любви своей я молчу». И смотреть, кто из них не торопится уходить. В нож- нах нет нужных слов для них, воин и Аладдин. Цензор души искал, а находит лишь груды тел. Ты их сам убивал. Ты и правда теперь один. Будь по-твоему. Ты ведь этого так хотел. Это лето приносит бури Это лето приносит бури, дурные сны, половодье и многолю- дье конца весны, боль своих, поражения дальних или чужих, хаотичные тиканья или больной режим, что мейнстримом повреждены. У меня есть возможность беречь их и выключать, быть поко- ем, сестрой, оберегом в ближайший час. Их историей, эхом и смехом, теплом и сном. Говорить об одном и молчать с ними об одном. Звать врача или палача. Утешать их: «Однажды ты станешь совсем иным», не давать им советов, подсказывать им коны, отпускать их гулять конем и ходить с коня. Только все это можно делать и без меня. Небо тянет под одеяло остаток дня. Чаща И клубилась чаща – зеленый дым, ни один не выбрался молодым. Вот таким, как был, собирался в путь, похвалялся «пройду ее как-нибудь!» Ни один не вынес ее внутри — там укол сосновый, совиный крик, скрип ветвей в холодном ее ветру. Эту чащу и пламенем не сотрут. Я иду, держа ее на весу: никого не вспомню и не спасу. Потому что никто не просил спасать. Ветром вспороты кроны – и небеса льются черною кровью, совсем густой, пахнет чьим-то смолистым, глухим «постой!», но нельзя оборачиваться, нельзя — сгинут все, кто однажды был чащей взят. А в руках у меня – не огни, но свет. А в глазах у меня: посмотреть наверх и увидеть, как звездная каплет кровь из разреза тяжелых шуршащих крон. Говори не со мной – я к словам привык так, что мой обездвижен давно язык, так, что горло сипит, словно шепот чащ — вот как долго я имя твое молчал. На две стороны кроны – все мгла и мгла, словно черно-зеленые два крыла, словно птица косматая – не взлететь — зацепила, ложась, ветровую сеть. Говори не со мной – я листва и мох, я хотел обернуться, но я не смог. И ни глаз твоих света, ни света звезд… Только с чащей друг в друге мы – в полный рост. Городской прибой
Ни черта это не стихи. Это нас с тобой разбивают часы, заглушает ночной прибой. Разделяют людские помехи и рассинхрон так, что каждый другого слышит наоборот. Это Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. |
