Confessione О, дайте мне взглянуть на пышный Рим! Константин Батюшков Белый лист, вологодский сугроб, Снеговина раскрытой тетради… Я листаю пустые страницы, И становится холодно мне От листов синеватой бумаги, Будто я, сумасшедший, бреду По бескрайнему снежному полю Или еду на тройке почтовой, Золотые подковы звенят, Запятые летят из-под них, А вокруг ветровые деревни, Горький запах оленьего жира, Зажигает мужик сигарету И верблюд полыхает в снегу, И горит пирамидный Египет, И дымится за пальмами Рим, Где кошницы с душистой травою, Где тимпаны гремят без конца И хоругви колеблются в сини, Умирает божественный Тасс, Телеграф передал в Капитолий Лебединое слово его: «Я сражался с тронхеймским солдатом И, железом ступню окрыляя, Я стремился сквозь пепел и вьюгу На верблюде к арабской твердыне, Но далекая русская дева Все равно презирает Гаральда, А мужик из оленьего жира Не дает мертвецу прикурить!». Тут потухла моя сигарета, Ветром перелистнулась страница, Опрокинулся синий сугроб На моем деревянном столе, Тихо поворотилась дорога, Не сворачивая никуда, Оказалось, я еду назад, Золотые подковы звенят, Запятые летят из-под них, А вдали пламенеют кресты Вологодского храма Софии. Вещее слово Заклинание Есть в слове мощь, Как в туче дождь, Как хлеб в зерне, Как хмель в вине, Как в камне соль, Как в ране боль, Как жизнь в крови, Как песнь в любви, Как смерть в стреле На острие, — И ты стремись, вещая речь, От порчи слово уберечь. Персы По мотивам нома Тимофея Милетского 1 Синь рассекая водорезом, С разбега струг врезался в струг И острым, как копье, железом Крушил сосну ладейных рук. Когда, пронзив ладью Эллады, Железный клюв кромсал кряжи, На гребень варварской насады Рвались ахейские мужи. А если мимо корабля Стальные молнии летали, Удары весел синь считали, Смерть отвращая от себя. Размыканные корабли Льнов опоясками сверкали: Одни ко дну мгновенно шли, Других же громы повергали — Сталь побеждала красоту. И бог войны, огнем каленный, Срываясь с тетивы крученой, Звеня железом на лету, Врезался в бой стрелой точеной. Тут смерть куски свинца несли, Горящие льняные связки На палках, срубленных вдали Для бычьей пастухом острастки. И много жизней во вселенной Легло на жертвенник военный — Медноголовых змей наука, В пространство пущенных из лука. Огнистые потоки тут От кораблей струились ало, Багряня гриву-изумруд Дневного моря. Все кричало. 2 Морская сила персиян Помчалась в море-океан: На нем венец из рыб сверкал И мраморились крылья скал. Какой-нибудь фригийский ратай, Чью землю в день не обойти, Руками, как большой лопатой, Копал ладейные пути. Он плыл, как остров, по теченью, Бичуемый кнутом ветров, Искал повсюду путь к спасенью И умолял своих богов. Когда же ветер затихал, Уста захлестывала брага: Ее варила между скал Отнюдь не Вакхова корчага. И, соль из глотки изрыгая, Зубами скрежеща во тьму, Кричал безумец, угрожая Морскому богу самому: «Ты, дерзкий, видно, позабыл, Но мой владыка неспроста Над Геллой берега скрепил Льняными узами моста. Настанет время – он придет И соснами азийских гор Взволнует воды, а простор Во взор блуждающий замкнет!» 3 Туда, где зыбь морская, Стремится побыстрей Распуганная стая Персидских кораблей. Летят они над бездной В сумятице такой, Что бьется клюв железный О гребень струговой. Стоит и треск, и скрежет, И шум, и брань вокруг, Когда железо режет Сосну ладейных рук. Вот в скрежете и взвизге Удар еще страшней. Лишь мраморные брызги Летят из челюстей. Кормила, гребни, ростры — Все рушится во прах… И было небо в звездах, Как море – в мертвецах. 4 А тот, кто все же спасся чудом, Кто по прибрежным скользким лудам Добрался до Силенских скал, Бореем напоен студеным, Под чужеземным небосклоном Созвездья Азии взыскал: «О вы, мизийские разлоги, Где чернолесья так растут, Что златокованые роги Запутывает месяц тут. Вернуться б к вам, родные дебри, Забыть о Греческой стране, Где ветры рыкают, как вепри, И рыщут от волны к волне. Здесь вход в пещеру нереид, Который день и ночь открыт: Лежит без дна морская падь — Мне до нее рукой подать. Судьба, веди меня к пределу, Откуда, не смутясь ничуть, Ты вымостила через Геллу Столь далеко ведущий путь. Я б город Сарды не покинул, С шихана Тмольского не слез, С размаха в эллина не ринул Стальной персидский криворез. А ныне, мыкаясь в беде, Ищу убежища: везде Лишь море синее шумит Да эллинская сталь звенит. Живу одной надеждой смутной: Когда бы мог я наяву Припасть к богине златокудрой, Одетой в черную листву: О Великая Горная Матерь, спаси, В золотую мизийскую даль унеси, Огради прегражденного в днях ты от сеч, Да не срубит мне голову эллинский меч, Да не сгубит мне плоть леденящий Борей, Не размечет по синим отрогам морей; Чтобы славил до смерти богиню мою, Прикажи от меня отлететь воронью». |
