— Тай, — сухо бросил Сора. — И группировка. Тут даже полиция не поможет, если они в тот район явятся.

— За кого ты нас держишь? — тут же рыкнул разозлившийся брюнет, стоявший в стороне. Ему вообще не нравилась эта идея с «праздником» и будь его воля, он бы никуда не пошёл. Однако Томо нужно было присутствовать на мероприятии в силу того, что он — Охотник безымянной полиции и должен следить за порядком, осознание чего его угнетало.

Ямарута развернулся к копу с таким лицом, что ни у кого не осталось сомнений — настроения у парня нет.

— Сора, ну пойдём с нами! Там же столько всяких мега-офигенных крутостей будет! Когда ещё мы попадём на что-то подобное?! Пошли-пошли-пошли-и-и-и! — тут же заныла малышка, после чего так же не осталась без раздражённого взгляда беловолосого.

— Хочешь сказать, что не справишься с Таем, если он придёт? — попытался старик задеть гордость железного, лукаво улыбаясь. Тот даже не дёрнулся.

— Не справлюсь. И он, — Сора кивнул на всё ещё злого брюнета, — и любая другая полиция. А если решат прийти три десятка железных? Они ведь разнесут весь город за пару дней. А всё почему? Потому что вы хотите вытащить меня туда, — продолжал фыркать парень.

— Затворником решил стать? Из дома теперь не выйдешь, Сора? — усмехнулся мужчина, обратив внимание на то, что беловолосый говорил очень спокойно. — Сходи с нами хотя бы на пару часов, всё хорошо будет.

— Ты мне мама?

— Я твоя смерть, если хочешь.

Сора тяжело вздохнул и закрыл ноутбук, вставая из-за стола.

— Если что, я вас предупреждал, — сдался наконец парень, уволакиваемый девочкой на улицу. Роши хотел было последовать за ними, но остановился, посмотрев на старика и копа. Те никуда не торопились, провожая уходящих взглядом.

— А вы идёте?

— Да, но позже.

Парень, не придумав ничего лучше, просто улыбнулся, кивнул и покинул заведение, догоняя Сору и Анемон.

Хозяин уселся за барный стол около кассы — практически его личное место для отдыха на работе, если не брать во внимание тот факт, что наглый Ямарута периодически посягал на стул старика. Томо сел напротив него.

— По поводу Соры, верно? — добродушно улыбнулся мужчина, на что брюнет кратко кивнул. Когда они успели незаметно для других договориться о том, чтобы обсудить что-то о Соре наедине, остаётся загадкой.

— Мне же не одному кажется, что он намеренно приуменьшает свои силы?

— Возможно, — расплывчато ответил старик, склонив голову вбок. — Почему же ты так решил?

— Взять те же его слова о том, что железные разнесут весь город, если мы сейчас вытащим Сору на улицу и между ним и группировкой произойдёт драка. Он не имел ввиду их желание банально уничтожить Тэрроз, — нахмурился брюнет, размышляя, — иначе они бы давно попытались это сделать. Значит, эти железные разнесут весь город, пока будут драться с Сорой, пытаясь его убить.

— А Вы проницательны, Господин полицейский, — рассмеялся мужчина, пародируя обращение беловолосого к копу. — Я тоже много об этом думал в своё время. Странно, что он считает, якобы ты ошибаешься в людях, Томо.

— Я начинаю ошибаться только тогда, когда нахожусь рядом с ним, — тихо пробубнил он и осёкся. — Бесит меня, — тут же добавил брюнет, услышав язвительный смешок со стороны хозяина. Тот заулыбался.

— Я даже, кажется, понимаю, почему так. Он же нравится тебе? — не стал ходить вокруг да около старик, из-за чего Томо поперхнулся воздухом и охреневшим взглядом уставился на мужчину. — Да это видно сразу! Вы, кстати говоря, и цапаетесь так, потому что похожи.

— Близнецы, хули, — сдержанно выдохнул брюнет, закатив глаза. Хозяин посмотрел на копа с хитрым прищуром, немного помолчав, и полицейскому оставалось только терпеть этот прессинг.

— Думаю, ты тоже ему чем-то нравишься, — кивнул старик со знанием дела.

— Кажется, теперь я понимаю, от кого Ямарута подхватил привычку пиздеть не по делу, — вновь разозлился коп, не желая больше слушать предположения и догадки мужчины. Последний, собственно, не растерялся.

— Тогда вернёмся к изначальному разговору. Как думаешь, зачем он приуменьшает свои силы?

Томо задумался, потерев переносицу. Ему было сложно понять Сору. Тот в одно время выглядел как человек, всем своим существом желающий умереть, а в другое — как человек, который скорее сам всех вокруг поубивает, поддавшись спрятанным ото всех желаниям. Спокойствие является для парня состоянием перманентным, хотя чаще всего со стороны это выглядит, как равнодушие. А ведь если подумать…

— Он слишком много притворяется, — выразил свою мысль коп, сложив руки на стол и глядя на чёрную кожаную перчатку на своей правой ладони. — Но, мне кажется, делает он это не для окружающих, а для себя.

— То есть? — искренне удивился старик.

— Он же железный, а все они «того», — покрутил он пальцем у виска. — И он борется с этим. Правда, я не очень понимаю, возможно ли такое вообще… Но он пытается. По крайней мере, это моё предположение, — вздохнул Томо, на самом деле ни на секунду не сомневаясь в собственных догадках. — Он даже подавляет черты характера, сформировавшиеся уже давно и не подходящие ему сейчас, здесь. Все железные, которых я видел, испытывают ненависть ко всему человечеству, их постоянное состояние — ярость и злоба, а всё это только подпитывает их сумасшедший разум. Обратное всему этому — спокойствие. А Сора спокоен. Всегда.

Старик понимающе кивнул, почёсывая подбородок.

Пару минут они помолчали, будто обдумывая слова брюнета. Могло ли это предположение быть правдой, например.

— А где же он притворяется? В чём это выражено? — всё же спросил мужчина, заинтересовавшись мнением копа всерьёз.

— Выказывает эмоции здесь, пытается, пусть и хреново, шутить… Он старается стать тем человеком, которым он мог бы быть, если бы его не сделали железным. Но он не знает, каким бы он был в таком случае, тогда логично, что он пытается стать тем, кем сам хочет быть. Но его мозг под это не заточен, — хмыкнул брюнет, начиная невольно сжимать и разжимать протезированную ладонь в кулак. Старик продолжал внимательно слушать полицейского, слегка хмурясь и всё чаще вздыхая. — Он может лишь притворяться, пусть и не слишком умело, и скрывать то, кем он является. По его мёртвому взгляду это притворство становится очевидным. Сора не может «починить» себя после всего, что с ним было.

— То есть, его психика, сознание и мышление навсегда останутся, как у железного? — мужчина почти физически ощутил тяжесть ноши своего помощника.

— Да. Этого уже никак не изменить. А он пытается, — как-то странно усмехнулся Томо, чувствуя примерно то же, что и хозяин. — Старик, ты знаешь, что произойдёт, если он поймёт, что это бесполезно?

— Догадываюсь, — горестно улыбнулся мужчина.

Периодически Сора начинал думать, что он — социопат, ибо находясь в месте большого скопления людей, он переставал ориентироваться в местности, внезапно превращаясь в топографического кретина, внимание его рассеивалось, раздражительность резко увеличивалась, а настроение в целом стремилось к минус бесконечности. Сейчас, шествуя следом за детьми, он прятал руки в карманах штанов, сутулясь и глядя на окружающих затравленно-злым взглядом, пребывая в состоянии лёгкой дисфории. Особенно сильно парня раздражали парочки, направляющиеся в развлекательный район, держащиеся за руки и о чём-то мило воркующие, глупо шутящие или влюблено улыбающиеся. А ещё — маленькие шумные дети. Вот этих он бы с огромным рвением придушил, познакомив с тишиной.

Чем ближе троица подходила к району, тем больше людей вокруг становилось, и тем сильнее раздражался Сора. Но, на данный момент, он был похож на того, кто будто бы кого-то напряжённо выслеживает или же терпеть не может праздники. Хотя, в силу специфики нынешнего века и равнодушия людей к подобным мероприятиям, Ямарута не мог любить или не любить праздники, потому что так же, как и все, ни разу на них не был. Ни ему, ни кому-либо ещё не было дела до того, станет ли кто-то праздновать что-то помимо Нового года или собственного Дня Рождения. Вот только интерес жителей к этому давно забытому мероприятию, призывающему людей просто расслабиться, пересилил все их страхи и опасения, и все ринулись туда, где, как им обещали, можно будет вдоволь насладиться свободным временем и провести его с пользой для себя, забыв обо всех проблемах.