Первое, что увидел Дайк, оказавшись внутри здания, его даже несколько успокоило: девушка-охранник, с виду не способная драться, просто стоит около будки и приветливо улыбается брюнету, сопровождающему железного подростка. Кажется, она «улову» копа не удивлена. Следом в коридоре промелькнула ещё одна девушка с токсично-зелёными длинными волосами: она выплюнула зубочистку в мусорку и быстрым шагом отправилась куда-то вглубь одного из помещений. Со стороны правого коридора, где находилось множество дверей, донёсся приглушённый мужской смех. Не так уж и страшно. Дайк полагал, что его встретят десятки Охотников, которые будут стоять на входе и отпускать злые шутки в сторону парня, пока его вели бы куда-нибудь из тех мест, что он представлял.

— Куда мы идём? — непривычно высоким голосом поинтересовался подросток, подняв глаза на Томо, заводящего его в лифт и жмущего на одну из десятков кнопок на панели.

— В место, где тебе придётся какое-то время пожить, — размыто ответил Охотник, намекая на Песочницу подземных этажей.

— И что со мной… будут делать?..

— Это уже не мне решать.

— Но… я… — Дайк не мог подобрать слов, чтобы выразить свой протест правильно.

Томо бросил на него косой взгляд и, заметив, что парнишка побледнел от страха, подумал о том, что тот всё ещё ребёнок, и с ним можно бы было вести себя чуть-чуть мягче.

Или не стоит этого делать? Вряд ли он успел убить кого-нибудь до тюрьмы, хотя после неё он, очевидно, этим промышлял. Но куда мог пойти такой молодой железный, оказавшийся на свободе, но без семьи, крыши над головой и денег? Только к Альфе. Ему приходилось выживать таким образом. И, возможно, его можно переучить, если очень постараться.

Правда его дрянной непослушный характер уже даёт о себе знать.

— Сколько тебе лет? — поинтересовался брюнет, посмотрев в серо-голубые глаза Дайка.

— Скоро будет семнадцать, а что? — чуть расслабился тот.

«Ему было примерно пять лет тогда. Он точно не участвовал в зачистке, это хорошо», — мелькнула мысль в голове Охотника.

— Мне нужно рассказать о том, что произошло, тому, кто будет решать твою судьбу. Если он сочтёт нужным убить тебя или бросить на опыты — что ж, с этим ничего не поделать, — не стал ходить вокруг да около Томо. — Но если он решит, что тебя можно перевоспитать, то тебе придётся что-нибудь сделать со своим поведением. Никто здесь не станет жалеть тебя только потому, что ты ребёнок и натерпелся всякого в тюрьме. Мы все через многое прошли, и ты не особенный. Поэтому… надейся на худшее.

— Я-я понял, — пробормотал Дайк, вроде бы и приободрившись, но вроде бы и расстроившись одновременно. Он не понял, что коп пытается быть с ним помягче, хоть и сказал, что никто этого здесь делать не станет.

Томо привёл подростка в Песочницу и с помощью ещё трёх коллег Дайка, снова начавшего сопротивляться, заковали в цепи. Когда-то в этих же цепях находился и Сора, но Дайк об этом не знал. Он сверлил брюнета взглядом, смахнув рыжую чёлку набок и зло засопев себе под нос. Один из Охотников остался рядом с парнем, чтобы проследить за тем, что тот не попытается причинить себе вред, дабы сбежать, и не сделает ещё чего поглупее. А вскоре в Песочнице появился и Скай. Сначала он бесцеремонно приблизился к мгновенно ощетинившемуся железному, присел перед ним на корточки и бесстрашно схватил парня за подбородок, грубо поворачивая его лицо к себе и рассматривая, а затем поднялся и вернулся к выходу, где стоял Томо.

— Итак, я слушаю, — махнул Скай ладонью.

— Он припёрся ко мне домой, появился будто из ниоткуда и напал. Я смог отбиться, но драться пришлось прямо в квартире, так что ущерб ты мне возместишь, — ухмыльнулся брюнет. А вот Дайлер как-то погрустнел и вздохнул.

— Да-да…

— Покоцал меня, гадёныш, — нахмурился Томо, приподняв руку и продемонстрировав министру зашитый продольный порез на предплечье. — Зовут Дайк, третья группировка с численностью до тридцати железных, Альфа — Глот, людоед.

— Не хило, — хмыкнул Скай, сложив руки на груди. — Грин тебя сейчас подлечит, — сказал он как-то отстранённо, оглядываясь в поиске нежелательных слушателей, а затем чуть тише добавил:

— Скоро младшую дочку Ятсуме кремируют… Скоро — в смысле, через пару часов. Поэтому я дал Роши три выходных, пусть с семьёй будет. Постарайся его как можно меньше дёргать по работе, а то Тамия подумывает через суд решать вопрос, будет ли парень вообще здесь работать дальше или нет.

— Всё так серьёзно?

— Она за него боится и основания у неё есть, — пожал плечами Скай. — Но мы с ним разговаривали, он хочет продолжать работать здесь, проблема лишь в безопасности, в которой я уже, честно говоря, и сам не уверен, а Тамия и подавно…

— Не думал, что когда-нибудь услышу подобные слова от министра безопасности, — ехидно выплюнул Томо, намеренно поддевая красноволосого.

— Да пошёл ты, — отмахнулся тот, ни капли не обидевшись. — В общем, ты меня понял. А теперь иди, с этим… Дайком?.. я пообщаюсь с глазу на глаз.

— Он та ещё заноза в заднице, — предупредил коп, хмыкнув.

— Кстати о занозах в заднице…

— Только не говори, что у тебя в жопе бревно застряло? — саркастично отозвался брюнет.

— Ага. Бревно. Дерево, нахуй, — фыркнул Дайлер, не слишком-то поддаваясь на провокации.

— Не завидую я твоему проктологу, — продолжил глумиться Охотник.

— Да я о твоей занозе говорю, кретин, — огрызнулся Скай, а затем остыл, увидев, как напрягся Томо, тут же прекратив пошучивать. — Он пропал.

— Что? Как это «пропал»? Взял и исчез, что ли?

— Это было похоже именно на то, о чём ты говоришь, — озадаченно выдохнул министр, отводя взгляд в сторону. — Он действительно просто взял… и исчез.

Томо нервно сглотнул, видя, что Скай и сам немного растерян, и чувствуя, как протез руки начинает болезненно ныть после этих слов.

— Я не хотел тебе говорить, потому что думал, что мы легко его отследим по камерам или телефону, но его телефон нашли на перекрёстке, и ни одна камера не засекла его нигде после того, как он на этом перекрёстке остановился в ожидании зелёного света. Я даже лично проверял записи… несколько раз…

Томо закрыл глаза и глубоко вдохнул, подавляя нарастающее беспокойство, чтобы оставить голову свежей от эмоций и думать трезво, а затем вновь посмотрел на Ская и медленно выдохнул.

-…его нигде нет. Совсем.

— Какие-то странные погодные условия… — хмыкнул Сора, стоя на границе между тонким слоем снега на земле и песком, с которого начиналась бескрайняя пустыня. Парень обернулся и глянул на куст, растущий под толстым деревом. Небольшие зелёные листья покрывала тонкая корочка льда, блестящего в лучах солнца, свет которого падал сквозь густую листву высоких деревьев. Сора глянул на другой куст, находящийся впереди него, и обнаружил, что на нём никакого льда не было. И чем ближе растения находились к песку, тем меньше они были покрыты снегом. Ни о каком морозе и речи не шло, но находиться здесь достаточно прохладно. Ямарута переступил границу, шагнув на песок, и, привыкнув к более высокой температуре поверхности, на которую он встал, отправился вперёд.

Чем дальше Сора заходил в пустыню, тем жарче там становилось. Раскалённый воздух «плыл» вдалеке, а вокруг парня стояла абсолютная, непривычная тишина. Потоки прохладного воздуха едва взлохмачивали железному волосы и тут же стихали, а на их место возвращался невероятный жар. Под свитшотом вдоль спины беловолосого стекали капельки пота, шапку он уже давно нёс в руке, а рукава снова закатал, надеясь поймать кожей хотя бы самый слабый порыв ветра. Солнце безжалостно разогревало это место, словно огромную духовку, заставляя кипеть кровь любого живого существа, решившего сунуться в пустыню.

Парень добирался до места, с которого можно бы было разглядеть то, куда он направляется, двое суток. Не останавливаясь, не делая передышек. За это время у него дважды текла кровь из носа; трижды парень задыхался от кашля, вызванного отравлением организма отказывающими в работе позвонками. Железный не взял с собой ни еды, ни воды, и очень хотел спать, но желание добраться Туда было сильнее. По крайней мере, ночью в пустыне было достаточно прохладно, и идти становилось намного легче. А уже следующим утром на горизонте замаячил знакомый расплывчатый силуэт комплекса зданий. Увидев его, Сора судорожно выдохнул, на секунду остановившись, и, взяв себя в руки, вновь зашагал вперёд. Передвигать ноги становилось всё тяжелее; в кеды, подошва которых не слабо нагрелась, уже набился песок, а из-за жары силы будто испарялись вместе с потом.