На парня, которого он подозревал в том, что тот железный.

На парня, который действительно им оказался.

На этого самого парня, которого Томо ни разу не смог ударить.

На парня, который мог бы убить его за миллисекунды, но до сих пор этого не сделал.

Спустя полчаса безуспешных попыток ударить беловолосого, мужчина выдохся и даже стоять на ногах не мог, сползая под подоконник и стараясь выровнять дыхание.

«Ни одного удара, браво, Томо», — прыснул коп мысленно, желая пустить себе пулю в лоб. Вот только, к сожалению, пистолеты у него оказались не при себе.

Сора, потративший минимальное количество энергии всего лишь на то, чтобы уворачиваться от мощных ударов, совсем не устал и присел рядом с Томо. Тот оскалился.

— Погоди, погоди, выровняй дыхание, а я пока скажу, — железный как-то странно фыркнул, осматривая брюнета с головы до ног, и продолжил:

— Вы, полицейские, все такие твердолобые идиоты или просто притворяетесь? Ты типичный книжный коп, который умрёт в конце истории, если будет продолжать поступать так, как ты делаешь это сейчас.

— Мне ещё ТВОИХ наставлений надо послушать?! А не пойти бы тебе на хуй? — рявкнул полицейский, держась за бок. Ему казалось, что он пробежал двадцатикилометровый кросс. Почему же этот железный его ни разу не ударил?

— Сомневаюсь, что ты захочешь, — отрицательно покачал головой Сора, ухмыльнувшись. Брюнет аж воздухом подавился. — Ты можешь меня Выслушать? Или ты не в курсе, что с людьми можно… нет, Нужно сначала говорить, а потом уже драться?

— Таких, как ты, за людей не считают, — тут же огрызнулся коп.

— Это взаимно, — ничуть не обидевшись, улыбнулся Ямарута, выпрямился и протянул Томо руку. Полицейский небрежно откинул руку помощи от себя и поднялся сам. Какой позор — быть выруганным, как первоклассник, железным, который ещё и младше него самого! — Смотри, я не кидаюсь на тебя, не использую железо, не мучаю котят, не жру людей, и вообще, я обычный добропорядочный гражданин! И только не говори, что это не так. Ты чуть больше года не знал про меня и, наверняка, мы за это время мимо друг друга на улицах раз пять проходили, и ничего страшного не случилось, — на одном дыхании проговорил Сора, глядя копу в глаза. — Ну, так что? Дашь мне шанс?

Сам факт того, что этот железный не собирался убивать Томо и даже не проявлял агрессии, поражал, ведь полицейский повидал довольно много и прикончил уже с десяток-другой железных, и все, как один, хотели только крови и убийств, но не желающего убивать железного он встречает впервые. Он чувствовал какой-то подвох, но вот был ли он вообще?

— У тебя одна попытка.

— Хочешь сказать, что ты не хотел быть городской легендой и убивать людей, а мечтал об обычной жизни в городе? — Томо скептическим взглядом смотрел Соре прямо в глаза, недоверчиво изогнув бровь.

— Хочу сказать, что дам себя убить, если обвинишь меня в чём-то действительно плохом. Но, ты же должен понять, нас создали и использовали, как оружие, а когда всё закончилось, кинули в ямы «на потом»! Чтобы когда-нибудь ещё раз нас использовать! За всё, что было до пребывания в «дырах», я не вижу никакого разумного повода винить нас. Это были приказы. Мы делали, что было велено, — парень нахмурился, глядя куда-то перед собой и вновь испытывая злость на уже давно убитых людей. Не все, участвовавшие в этом, были убиты — кого-то найти не удалось, — но злобы хватало абсолютно на всех.

— О, я понимаю, — Томо особенно злобно оскалился, снимая с правой руки чёрную кожаную перчатку и демонстрируя Соре серо-серебряный железный протез руки. — Я прекрасно тебя понимаю.

Ямарута не удивился, он видел протезы раньше. Он не удивился бы даже в том случае, если бы оказался тем, кто оторвал Томо руку.

Дети, находящиеся всё это время на кухне, уселись под дверь, с какой-то особенной грустью слушая разговор парней. В один момент и у Роши, и у Анемон по щекам заструились горячие слёзы от осознания того, как жестоко поступили люди по отношению к железным, при этом видя в качестве примера лишь адекватного Сору. Ребята старались вести себя максимально тихо.

Полицейского вообще мучил диссонанс. Брюнету казалось, будто перед ним безумно уставший человек, которому на всё наплевать. С другой стороны, он также ощущал исходящую от беловолосого ауру опасности, словно парень был способен на нечто такое, на что не пошёл бы, можно сказать, никто.

Тогда, возможно, Сора тот, кто способен на Всё, потому что ему на всё наплевать?

— Ты же знаешь, что с такими, как я, делают? — поинтересовался Ямарута.

Томо кивнул. Беловолосый включил телевизор — тонкую широкую серую пластину, — стоявший на полке под потолком около входа, и переключил на нужный канал. Шла прямая трансляция казни пойманных железных. Тот, чьё заплаканное, исказившееся гримасой боли и злобой лицо показывали сейчас, был последним пойманным железным за прошедшее время. Вот только поймали его в другом городе, находящемся практически на противоположном конце страны.

— Давай договоримся, — хладнокровно продолжал Сора. — Если я сделаю что-то, что ты посчитаешь достойным поводом, чтобы поймать меня или убить — делай это. Но если ты доставишь проблемы моим детям, старику, кому-нибудь ещё из моих знакомых… Я от тебя мокрого места не оставлю.

В это же время на экране железного приковали цепями к большим толстым колоннам, а толпа смотрящих на это действо вживую, замолкла. Кричал только железный.

— Хорошо, — хмыкнул Томо, посмотрев на совершенно спокойного Сору, взгляд которого был сейчас особенно холодным. — С одним условием. Тебе же плевать на других железных, я правильно понял? Будешь помогать мне искать их. Кто, если не ты, знает, как мыслит железный. Взамен никто из других полицейских не узнает о том, кто выбросил бывшего учёного из окна его собственного офиса.

Палач демонстрировал толпе вырванный специальными клешнями позвоночник железного. Толпа радовалась, только и всего.

Что-то внутри Соры ёкнуло от последних слов копа, однако условие его более чем устраивало. Оба парня обменялись уверенными ухмылками и пожали друг другу руки. На том и разошлись.

Для Томо Сора был настоящей находкой. Брюнет не являлся тем типом людей, которые хотели бы понять железных или узнать о них побольше, он просто выполнял свою работу. Но после встречи с тем, чьё имя используют как название психически неуравновешенного состояния людей и железных, ему и впрямь стало интересно, ведь этот парень не соответствовал своему позывному. Как ни глянь — он был слишком спокойным — ну или хотя бы сдержанным — пусть какая-то искорка безумия всё же проскочила тогда, на Арене. Всё это было, как ни странно, любопытно.

Сора, в свою очередь, понял, что не может упустить возможность подружиться с полицией. Таким образом, в отличии от остальных железных, Ямарута, доказав, что он не такой поехавший, как остальные, наверняка останется живым, особенно если Томо замолвит за него слово. То, что полиция не станет искать беловолосого, для него самого было почти несбыточной мечтой, но теперь, по воле случая, он действительно может этого добиться. Это не могло не радовать.

Только когда полицейский пропал из поля зрения Ямаруты, до парня стали доноситься всхлипы с кухни, которые и вытащили его из собственных раздумий. Он, недоумевая, приоткрыл дверь и заглянул в помещение, обнаружив детей сидящими на полу. Те, заливаясь крокодильими слезами, пропищали ему что-то невнятное, но если перевести это на нормальный язык, то дети сказали ему, что плевать они хотели на то, кем является беловолосый, они всё равно будут любить его как злого старшего брата.

— Почему злого-то? — вот тут Сора несколько обиделся, не придав особого значения тому, что дети подслушивали разговор. Он так же не стал вникать в их плаксивые тирады, вместо этого отправившись мыть посуду перед приходом хозяина магазина. Вот уж кто точно был злым, так это ворчливый старик.

====== Глава 4. Инструктор и Три глаза ======