— Ему оставалось чуть меньше месяца.

— Ты идиот! — вдруг выкрикнул брюнет, и Ямарута, уставившись на парня широко раскрытыми от испуга глазами, сжался. — Он ведь знал, что умирает, и специально вытравил тебя на улицу! И не потому что хотел убить — он понимал, что не в состоянии сделать это, — а потому, что рассчитывал, что тебя добьёт полиция!

— Логично… — согласился белобрысый, уменьшаясь в размерах из-за взгляда копа.

— Он, даже будучи при смерти, оставался Альфой, просто он не учёл, что Скай вряд ли захочет убить железного, который помогает Охотнику. Понимаешь? Если бы его план сработал, то среди других Альф его бы зауважали. Однако ты жив, он — нет, и теперь ты работаешь на полицию. Да Гиро только помог тебе встать на пару ступеней выше других железных, — подытожил Томо, разведя руками. Теперь белобрысый не только чувствовал себя неуютно, а старался справиться ещё и со стыдом. Он ведь и подумать не мог, что Гиро окажется умнее, чем Сора изначально предполагал. И пусть у Альфы всё пошло не по плану, но следует отдать ему должное за смекалку и отвагу.

— И что, мне быть ему благодарным? — тем не менее, недовольно фыркнул парень, не собираясь признавать продуманности умершего железного.

— Мне похуй, но согласись — ты не самый умный, зато везёт тебе больше всех.

— А говорил, что трупам не везёт, — припомнил Ямарута.

— Да завались ты уже! Не разговаривай со мной! — выпалил Томо, ударяя кулаками по столу так, что даже кружка высоко подпрыгнула, а бокалы, висящие над стойкой, начали опасно шататься, со звоном ударяясь друг об друга. Железный и бровью не повёл.

— Заставь меня замолчать, — провокационно заявил он, не отрывая взгляда с лица копа. Тот начал хрустеть костяшками пальцев, поднимаясь со стула и направляясь в сторону Ямаруты. — Эй-эй, помнишь, ты дал слово? Я говорил, что затащу тебя в постель!

— Я сдержал своё слово в туалете полицейского участка, — сухо бросил брюнет, нависнув над парнем, словно удав над кроликом.

— Не-не! Я говорил именно про постель! Так что ты всё ещё должен сдержать слово и…

— Ну ладно, — спокойно выдохнул Томо, пожав плечами. Он начал расстёгивать оставшиеся пуговицы на рубашке, смотря железному прямо в глаза. И вроде бы ничего не предвещает беды, но Сора всё равно чувствовал, что что-то не так.

Рубашка была брошена на кожаное кресло. Затем Охотник наклонился к беловолосому и коснулся его губ своими, наклоняя парня назад и заставляя лечь на кровать. Ямарута, забыв о плохом предчувствии, охотно подчинился и ответил полицейскому, обвивая его шею руками и касаясь влажным кончиком языка его нижней губы. Томо ухмыльнулся сквозь поцелуй и стал стягивать с парня толстовку, располагаясь между его ног и едва ощутимо касаясь пальцами его кожи.

Беловолосый возбудился моментально, что не было чем-то удивительным для копа. Он с трудом подавил ехидный смешок, когда почувствовал стояк железного, упирающийся ему в пах. Сам мужчина себя контролировал, ибо у него были немного другие планы. Он спустился ниже и провёл языком мокрую дорожку на шее Соры, а затем ощутимо для него укусил, получая в ответ шипение и толчок в плечо. Руки Охотника, тем временем, сжимали ягодицы железного через штаны, а сам он стал тереться пахом об выпирающий бугорок на джинсах беловолосого.

В помещении стало заметно жарче, особенно для Соры: он, как и в первый раз, практически ничего не делал, потому что банально терял голову от ощущений и мог лишь лежать под полицейским, выгибаться ему навстречу, глотая собственные шумные вдохи, и царапать его плечи, если тот слишком сильно кусает. Брюнет нарочито медленно расстегнул ширинку Ямаруты левой рукой, начиная поглаживать вставший колом член сквозь ткань трусов. Парень под ним смело разводил ноги шире, толкаясь в его ладонь и кусая губы от тянущего удовольствия внизу живота. И только когда железный опустил ладони на поясницу Томо и стал прижимать его к себе сильнее, коп упёрся руками по обе стороны от беловолосого и приподнялся, ухмыльнувшись. Шестое чувство Ямаруты вновь зашептало о том, что что-то не так, но было уже поздно.

— А знаешь… Не заслужил, — выговорил брюнет, расплываясь в садистской ухмылке при виде обескураженного выражения лица Соры. Тот забавно хлопал глазами, не до конца поняв, что имеет в виду парень. На его лице отразился настоящий калейдоскоп эмоций: сначала непонимание, затем осмысление, после — удивление и, наконец, смущение, которое тут же вытеснило возмущение.

— Что значит «не заслужил»?! Ты с ума сошёл? Хочешь прекратить и оставить меня в таком состоянии?!

— Именно это я и хочу сделать, — самодовольно заявил коп и сбросил с себя руки Ямаруты, вставая с него окончательно. Железный опустил взгляд на ширинку полицейского, понял, что тот ни капельки не возбуждён — а точнее, очень умело контролирует своё возбуждение, — и задохнулся от нахлынувшей обиды.

— Ты! ТЫ! Скотина! Садист! Изверг, мать твою через колено!

— Какой есть, — равнодушно пожал плечами Охотник, искренне веселясь с реакции беловолосого.

— Ну и ладно, я без тебя справлюсь, — недовольно пробормотал Сора, потянувшись правой рукой к расстёгнутой ширинке. Он услышал характерный щелчок и замер, медленно переведя взгляд на полицейского. Томо направил на Ямаруту дуло пистолета, а если точнее — чуть правее, целясь в плечо.

— Тронешь себя — отстрелю руку, — пообещал он.

— Но…

— Сейчас самое время лечь спать, тебе так не кажется? — издевательски протянул коп, приподняв брови.

— Ты не прав, но я лягу, — не стал спорить железный, стягивая с себя штаны окончательно и, морщась от зуда ниже пояса, забираясь под одеяло. Охотник, довольный собой, ушёл в ванную. Через минуту до Соры донесся шум воды. Он немного помедлил, а затем вновь попытался совершить крестовый поход к собственному всё ещё стоящему члену.

— Если ты думаешь, что я не вижу, что происходит в зале — значит не знаю, что ты пытаешься подрочить, то ты ошибаешься, — послышался почти весёлый выкрик Томо, и железный тут же вытащил руки и сложил их поверх одеяла, лёжа в позе солдатика.

Беловолосому действительно пришлось смириться со своим положением, пусть в паху ужасно зудело, но остаться без руки совсем не хотелось — коп предусмотрительный и наверняка заберёт таблетки Соры себе, чтобы тот помучился, а не сразу регенерировал. Парень пытался отвлечься на мысли о том, чем же он и Томо будут заниматься весь завтрашний день, если вечером, а точнее ночью, они должны будут пойти на Арену? Ямарута был почти на восемьдесят процентов уверен в том, что тем, кто поймал или создал — а скорее всего именно создал — железного, будет никто иной, как Трагер, ведь он — учёный, к тому же очень живучий. Ямарута так же был уверен, что Томо не глуп, и тоже сопоставил факты и пришёл к тому же выводу. Нет гарантии, что Сора прав хоть в чём-то из этого, но даже если он ошибся по поводу причастности Трагера к железному на Арене, то туда всё равно стоит сходить.

Болезненное желание срочно удовлетворить свои сексуальные потребности всё-таки отошло на второй план. Он и сам не заметил, как начал проваливаться в сон. Последнее, что Ямарута почувствовал перед тем, как полноценно уснуть, было то, как прогнулся матрас с другой стороны и как чужие сильные руки обвили его талию, прижимая к широкой груди.

====== Глава 30. Тридцать первый ученик ======

Прошлое…

К Соре нередко приходили жаловаться чужие ученики, негодуя по поводу того, что их инструкторы либо слишком грубые, либо слишком многого требуют. Мальчик внимательно выслушивал недовольства молодых железных и иногда пробовал сам чему-то обучить их, дабы старшие учителя не имели поводов лишний раз накричать или как-то унизить своих подчинённых. Это с учётом того, что он уже и сам стал преподавателем, и под его началом было тридцать новичков. Но Сора не относился к ним так, как относился к своим ученикам Гиро.

— Сколько раз тебе повторять: хвосты — это часть твоего тела, как руки и ноги! Пользуйся ими! На тебя падает огромный валун? Разруби его хвостами! На тебя надвигается враг? Проткни его хвостами! Падаешь с обрыва? Впейся в горную породу хвостами! Не можешь дотянуться до чего-либо? А хвосты тебе на кой хуй?! — орал девятнадцатилетний парень, злясь на несообразительность своих новичков, а точнее — одной из них. Семилетняя девочка ёжилась всё сильнее после каждого нового слова Гиро, глотая подступающие слёзы и теребя края чёрной спецовки. — Тупая малолетка! Ты — мусор, поняла? Раз нихрена не соображаешь! Каждый, блять, день только с тобой тут сколько времени возиться приходится! Не будешь выполнять задания — тебя убьют нахуй! Поняла, я спрашиваю?