Сегодня он и его группа железных учеников орудовали в городе. У каждого было своё задание. Сора взял себе шесть целей — шесть человек. Каждого он убивал незаметно и тихо, стараясь причинить как можно меньше боли и мучений. Свою последнюю цель мальчик обнаружил в неожиданном месте — недалеко от трущоб. Хорошо одетых людей здесь было заметно меньше, а вместо высоток были скромные серые двенадцатиэтажки. За улицами никто не следил: большое количество мусора на земле, древние пятна крови в переулках и разбитые уличные фонари лишний раз убеждали в том, что здешняя полиция существует лишь на словах. И куда бы ты не завернул, всегда сможешь услышать ругань или истошные крики, доносящиеся из какой-нибудь квартиры или очередного переулка.

Сора следовал за своей целью, словно тень. Молодая девушка лет двадцати пяти — по сравнению со многими местными, одета она была лучше, да и внешность у неё весьма приятная, хотя на лицо девушка всё-таки совсем обычная. Светлые вьющиеся волосы доходили ей до поясницы, а стройная подтянутая фигура говорила о том, что девушка следит за своим телом. Хотя она была слегка худовата. Ей бы жить где-нибудь недалеко от центра и работать секретаршей.

Блондинка завернула за угол и ускорила шаг — она старалась сделать это незаметно, но Сора-то давно понял, что она знает о преследовании. Ему лишь нужно завести её в подъезд или переулок. Девушка действительно направлялась к какому-то тёмному закутку между двух пятиэтажек и, оказавшись в тени зданий, резко развернулась, встретившись взглядом с мальчишкой. Она обеими руками вцепилась в коричневую сумку из кожзама, прижимая её к животу и нервно сглатывая.

— Что тебе нужно? — фальцетом выкрикнула она.

Сора молчал, подходя всё ближе. Девушка пятилась назад.

— Ты железный? — предположила она, не моргая глядя на беловолосого. В нынешнем веке железные — это монстры. Так насколько же всё плохо в этом мире, раз кто-то, глядя на девятилетнего ребёнка, спрашивает его: «Ты — монстр?»

Он помрачнел, смотря на блондинку исподлобья, однако его пустой взгляд сошёл за утвердительный ответ.

— Кто… Кому нужна моя смерть, скажи? Кто меня заказал? — дрожащим голосом пролепетала она, упёршись спиной в кирпичную стену. Увидев железный хвост, показавшийся из-за спины ребёнка, девушка перестала дышать и лишь просипела:

— Не убивай меня, пожалуйста… Ты не знаешь… У меня…

Сора замахнулся хвостом для удара, и тогда блондинка выронила сумку, обняв свой живот обеими руками и сильно зажмурившись. Мальчик непроизвольно замер, так и не взмахнув железной конечностью, и уставился на руки девушки. Железный всегда старался улавливать мелкие детали, на которые любой другой не стал бы обращать внимание, и сейчас это поведение стало для него той самой “деталью”. Он пытался понять, почему она закрывает живот, а не грудь или голову. Ещё спустя пару секунд Сора еле слышно вздохнул.

Блондинка заставила себя открыть глаза и взглянуть на ребёнка, хотя она сильно дрожала и всё ещё вжималась спиной в стену. Мальчик медленно поднял ладонь, склонив голову набок, и когда девушка по неясной для неё самой причине убрала руки, осторожно прикоснулся к ней. Она судорожно выдохнула, а Сора как-то изменился в лице. Хвост железного исчез за его спиной так же, как и появился, а сам он поднял взгляд на девушку, убирая ладонь со слегка выпуклого живота.

Он не станет лишать её жизни. Точнее… Их.

— Эй… — раздалось гулкое позади. — Вы что же, не собираетесь её…

Это был один из учеников Соры. Мальчишка сразу узнал его по голосу — этот парень моментально доложит о поступке беловолосого старшим. Этого нельзя было допустить, иначе от него просто-напросто избавятся.

— …убивать? — выдохнул последнее слово ученик, а через пару секунд упал на спину. Взгляд был недоумённым и теперь устремлён в небо; рот полуприкрыт и искривлён едва заметной усмешкой. Он даже не понял, что умер. Сора на невероятной скорости подбежал к нему и хвостом пронзил живот парня насквозь, вырвав искусственные позвонки.

«Будет плохо, если об этом кто-то узнает», — мысленно вздохнул беловолосый, оглянувшись на ошарашенную блондинку. — «И будет ещё хуже, если я не найду этому оправдание», — уже более удручённо хмыкнул он, оглянув труп своего ученика, под которым по выложенной каменной серой плиткой дороге лениво расползалась багровая лужа.

Настоящее…

— Эй-эй, привет! Соскучился по мне? Где ты сейчас?

Томо? Соскучился?

— Не стоило мне брать трубку…

Прошлого уже не вернуть, а дослушать, что скажет этот придурок, всё же надо.

— Ой, да перестань! Ты в участке?

Уже два или даже три часа, как нет.

— Если тебе нечем заняться, то лучше не ищи меня. Я, в отличие от тебя, занят.

Очевидное враньё.

— Чем это? Социопатией? Похоже, ты дома. Я скоро буду.

— Ты…

Но Сора уже сбросил трубку. Коп прорычал что-то нецензурное себе под нос, опустив голову и потерев веки. У брюнета проскочила дерзая мысль свалить из дома, пока этот стеганутый не пришёл, но то ли ему было лень, то ли он смирился с неизбежным, поэтому идея о немедленной капитуляции была неохотно отброшена в сторону. А ведь сначала вечер обещал быть спокойным и тихим.

Томо действительно не умел отдыхать: он не мог заставить себя спать больше восьми часов в день; не мог расслабиться, усевшись в кресло, и смотреть тупые передачи по телевизору, опуская тем самым свой уровень IQ до табуреточного; не мог без дела шастать по улицам — хотя волей-неволей иногда он именно так и поступал, убивая львиную долю свободного времени, — и не мог провести время с друзьями, ибо их попросту не было. Единственные относительно близкие люди для парня — Эдисон и Грин. А теперь ещё и белобрысый железный без спроса нагло ворвался в этот удивительно короткий список.

Полицейский лениво перевёл взгляд на стену над плитой, а затем развернулся спиной к окну и посмотрел на ковёр в зале. Дыру в стене латать банально было лень — сам Томо этим заниматься точно не хотел, а вот светлый ковёр выстирали в прачечной и теперь он как новенький. Почему-то от воспоминаний про драку с Сорой у брюнета зачесались кулаки, а губы тронула ухмылка. Вполне возможно, что они и сегодня подерутся. А может и не только подерутся.

«Мне, конечно, надо держать его поближе к себе, но не настолько же близко», — мотнул головой коп, вздыхая. Да, он уже далеко не подросток, который мог бы на его месте спутать интерес с влечением, а влечение с влюблённостью. Он прекрасно понимал, что неровно дышит к железному, но признаваться в этом ни себе, ни ему не хотел. Себе — потому что это откроет старые раны и образует новые, сделает его уязвимым и слабым перед другими людьми и железными; это будет его тормозить, заставлять сомневаться в ответственный момент. Ему — потому что… бесит. Вот это уже похоже на нечто подростковое, но Томо ничего не может с этим поделать.

Стук в дверь вырвал парня из странного транса. Он отлепился от подоконника и неохотно направился в коридор, на всякий случай закатывая рукава красной рубашки до локтей.

Ямарута без стеснения вломился в коповскую квартиру, стоило брюнету щёлкнуть замком. Он снял боты и по-свойски прошёл в зал, усевшись на край двуспальной кровати. Томо всё так же медленно вернулся к подоконнику, ожидая со стороны беловолосого подлянки.

— Ну и? — не выдержал брюнет.

— Что?

— Нахрена притащился?

— На рожу твою противную посмотреть, — съязвил Сора, за что тут же получил обоймой от пистолета по лбу. — Эй! Больно же! Ты что, готовился к моему приходу? Будешь бросать в меня частями ствола, чтобы я его как паззл собирал?

— Буду, если продолжишь в том же духе, — ласково ответил полицейский и швырнул в парня целый пистолет. Тот поймал его в руки, но при этом забавно шарахнулся в сторону. — Эта игрушка, к сожалению, для людей, так что я буду бросать в тебя части другого пистолета и экспансивные пули.

— Да мне и этого хватит. Я могу его одолжить? Ну, так, на случай чего, — поинтересовался Ямарута, вставляя обойму и ставя пистолет на предохранитель.