— Ты знаешь его имя?! — послышался выкрик со стороны входной двери. Мужчины обернулись и встретились взглядами с Анемон. — Серьёзно?! Откуда? Скажи мне!!!

— Ты откуда взялась вообще…

— Старик сказал мне прийти к семи часам, чтобы поужинать, и вот я тут. Ну так что там по поводу его имени?! А? — девочка плюхнулась на стул рядом с Ямарутой и начала трясти его за плечо. — Ну скажи-и-и-и!

— Меня зовут Тод, рад познакомиться с тобой во второй раз, — расплылся хозяин в улыбке, протягивая Анемон руку. Та радостно захихикала и пожала его ладонь. Затем старик вновь обратил внимание на Ямаруту. — По делу… Я многих подозревал в том, кто мог бы являться тем незнакомцем… От коллег до друзей и прочих железных… Врача, который пытался лечить Элизабет, тоже…

— И никто из них не был похож на него хоть чем-то? — задумчиво нахмурился беловолосый.

— Нет, — отрицательно мотнул головой Тод.

— Прости, а Элизабет — твоя жена? — тихонько пробубнила девочка.

— Да, покойная.

— Она красивая была, судя по фотографиям, — улыбнулась она. Старик рассмеялся.

— Да-а-а, мне многие говорили, что хотели бы её увести у меня. И Дэвид, и Уолес, и Трагер…

— Трагер?! — вдруг выкрикнула Анемон, подскочив на стуле. Тод вздрогнул, а Сора в очередной раз подпрыгнул на месте от испуга и уставился на малышку. — Ты сказал Трагер?!

— Д-да, это тот самый врач, который лечил мою жену…

— Да ну нафиг! — выругалась она. — Трагер! Это же псих! Долбанутый учёный и подпольный врач! Господи, старик, твою жену лечил монстр!

— Что?..

— Откуда ты его знаешь? — тут же накинулся на Анемон Ямарута, схватив её за плечи, повернув к себе и смотря ей прямо в глаза. Девочка тут же сникла под его острым взглядом, испугавшись.

— Он… Он воспитывал меня несколько лет после первой нашей с тобой встречи… Заменял мне родителей, как сам говорил, а на деле собирался на мне опыты проводить.

Сора отпустил подростка, взъерошивая светлые волосы на голове и криво усмехаясь.

— Всё это, блять, не просто так! Тут должна быть связь… Трагер ведь ещё жив, да? Его надо найти, — буквально выплюнул железный, спешно вставая из-за стола. — Он наверняка что-то знает.

Парень, не дожидаясь возмущённых возгласов со стороны Тода или Анемон, пулей вылетел из заведения и направился в сторону полицейского участка. Энергия била как из ядерной станции! Ему срочно нужно было узнать всё об этом Трагере! Прямо сейчас! Иначе он не уснёт. Но Ямарута уже понял, что с каждым разом, как он до чего-либо докапывался, вопросов становилось больше, чем ответов. Сора был готов ко всему, но он даже и не представлял, во что же ввязывается…

====== Глава 29. Синдром ======

Прошлое…

— Здесь никто не будет внушать тебе мораль. Забудь это слово, оно больше не имеет никакого смысла, — говорит Соре его учитель, и тот кивает. Он понял. Возможно, не всё, возможно, не до конца… Возможно, что мальчику само слово «мораль» ни о чём не говорит, так как он просто не знает его значения, но слышал нечто подобное раньше. Учитель у него пугающий, поэтому кивнул он, скорее, механически. Но когда Соре позволили блуждать по библиотеке и читать любую книгу, какую ему только захочется, первым делом он пустился на поиски словаря.

Мораль.

Действительно, странное слово. Оно не подходит нынешнему веку и нынешним людям. Кажется, место этого слова находится рядом с «Богом». Выдумка. Миф, который легко рассказывать, словно сказку на ночь; которым легко воспитывать в людях примерное представление «плохого» и «хорошего» и учить видеть между тем и другим разницу. Но границы размылись уже очень давно, простая истина: «что хорошо для одного — то плохо для другого» — не упоминается разве что на суде, а мораль, спустя ещё время, и вовсе исчезла.

— Тебе не нужны эмоции и чувства, ведь из тебя стараются сделать оружие. Пуля никогда не думает перед тем, как задеть кого-то, потому что она — кусок железа, выпущенный из ствола, и она должна попасть в выбранную кем-то цель. Ты — пуля. И ты не должен думать. Ты должен выполнять, — холодно произносит учитель, а затем отвлекается на молодых железных, учащихся управлять хвостами. Слова этого человека оставили неприятное послевкусие, словно Сора, съев конфету, на языке ощутил нечто горькое и противное, а вовсе не сладкое.

«И ты не должен думать. Ты должен выполнять», — раз за разом проносится в голове семилетнего ребёнка, из-за чего в груди горячим комком сжимается детская злость и обида. Что значит “не должен думать”? Неужели Соре и правда не стоит задумываться о том, зачем ему отдают эти зверские приказы, зачем ему нужно лишать кого-то жизни? Или учитель говорил ему о том, что мальчику не стоит думать совсем? То есть вообще. Как оружию. Бездушному инструменту. Отбросить свою ещё формирующуюся личность и стать маленьким солдатом. Это действительно то, чего от него хотят?

— Ну и? В чём дело? — хмыкнул железный — «одногруппник» Соры, — подойдя к мальчику и пихая его в бок. — Только не говори, что убить его не можешь. Я всё расскажу…

— Могу, — тут же отозвался тот. — Не хочу.

— Не хочешь? — лицо парня вытянулось в удивлении. Второй немного помолчал.

— Да. Или… Не знаю. Я могу этого не делать?

— Сдурел? — усмехнулся подросток, сильно хлопая мальчика по плечу. — Руби давай, пока я на тебя не настучал.

Вздох. Лязг металла. Мальчик приставил к горлу жертвы острое лезвие гарпуна хвоста.

«Не делай этого! Не надо! Прошу тебя, дай мне уйти!» — шептал худой мужчина, лёжа спиной на песке и трясясь от ужаса.

Тогда Сора понял, что лучше не резать горло, а отрубать голову или протыкать сердце.

Осознание этого пришло уже после убийства мужчины, потому что мальчик всё же полоснул лезвием по его шее. Жертва стала хвататься за собственное горло, издавая хриплые булькающие звуки, захлёбываясь в собственной крови и мечась по земле. Он забрызгал своей кровью одежду Соры, так как сильно размахивал руками и резко дёргался; он бросал на железного злой взгляд и пытался выкрикнуть пару «ласковых», но наружу вырывался лишь хрип. Мужчина умирал несколько минут, мучаясь от боли.

Тогда маленький железный понял, что лучше не резать горло, а отрубать голову или протыкать сердце.

В другой раз ему попались двое детей — парень лет четырнадцати и его младший брат. Мальчик понял это потому, что они были похожи внешне. Они спрятались под кроватью в комнате, и старший закрыл собой брата, хотя сам был до смерти напуган и хотел убежать. Железный опустился на колени и заглянул под кровать, встретившись взглядом с парнем по-старше. Они молча смотрели друг на друга примерно минуту, пока Сора не приставил указательный палец к собственным губам, намекая на то, чтобы братья вели себя максимально тихо. Затем он поднялся и покинул квартиру. Сам беловолосый в тот момент хотел провалиться сквозь землю. Он так и не понял, почему же не выполнил приказ и убил не всю семью, оставив только двух братьев. Было ясно, что если новость об этом дойдёт до других железных, то его, скорее всего, убьют. Но почему-то он так поступил.

И тогда, на озере, недалеко от трущоб Тэрроза, когда группе Соры нужно было вырезать несколько десятков людей. У мальчика не получилось спасти кого-либо из тех людей, но он снова стал думать о том, почему же ему хотелось дать кому-нибудь из них шанс уйти.

«И ты не должен думать. Ты должен выполнять».

Это означало, что если бы Сора не стал слушать своего учителя и вовремя задумался о собственных переживаниях, то осознание того, что железных используют и вскоре убьют, пришло бы раньше. А в тот момент, на озере, было уже поздно. Но он хотя бы понял, в чём дело: всё это время его беспокоила вовсе не мораль.

В девять лет он стал максимально похож на живое оружие — пусть иногда «барахлил», но этого почти никогда и никто не замечал. О внутренней борьбе мальчика даже и не знали, ровно как и о том, что он нередко отпускал своих жертв, уповая на то, что те не столкнутся с другими железными и выживут. На счету Соры примерно тридцать спасённых людей. Не так уж и много по сравнению с тем, скольких людей мальчик убил, но тот мысленно отшучивался по поводу того, что так он очищает свою карму. По крайней мере, на тридцать ночных кошмаров стало меньше.