— Вовсе нет.

Роуз внимательно посмотрела Деймону в глаза, и по ее губам скользнула едва заметная улыбка. Попрощавшись с ней, Елена и Энзо, видно, уже очень уставшие, сели в автомобиль, ожидая Деймона, который на несколько минут задержался на улице со своей подругой.

— Роуз, я хотел извиниться, — негромко произнес он, виновато посмотрев ей в глаза. — Я…

— Обычными извинениями не отделаешься, — усмехнувшись, перебила его девушка. — Из-за твоей тупой привычки проверять зарядку на телефоне в последнюю очередь моя голова сегодня грозила стать полностью седой. И да, сегодня я точно буду пить вискарь. Тоже из-за тебя.

— Теперь официально разрешаю давать мне пендаль-другой всякий раз, когда ты до меня не дозвонишься.

— Думаешь, мне для этого нужно разрешение?

Деймон улыбнулся уголками губ и мотнул головой.

— Серьезно… — выдохнула Роуз. — Пожалуйста, береги себя, — перестав улыбаться, попросила она.

Сальваторе, поджав губы, кивнул и, притянув ее к себе, тихонько поцеловал в лоб. Попрощавшись с Роуз, он вернулся к Энзо и Елене, и вместе они отправились в отель, чтобы забронировать комнату для итальянца.

Когда Деймон и Елена вернулись домой, стрелки на часах уже близились к цифре двенадцать. На улице было знобко, дом, пустовавший больше недели, за это время промерз, и Деймон затопил камин. Заметив, что Елена дрожала, чтобы согреться окончательно, он решил сделать им обоим чай с имбирем. Пока Деймон колдовал на кухне, Елена, присев на пол неподалеку от камина и поджав под себя ноги, словно маленький ребенок, наблюдала за танцевавшими в нем языками пламени. Дождь больше не барабанил по крыше, и в доме воцарилась тишина — лишь из кухни изредка доносилось негромкое бряцанье посуды. Но тишина эта не угнетала, наоборот — оказалась очень нужной. Она словно бы укутывала в мягкое теплое одеяло, слипала негой глаза, унося тревоги куда-то далеко-далеко. И казалось, что они с Деймоном оказались вдвоем в каком-то особенном, совсем крошечном, но таком уютном мире.

В какой-то момент в гостиной Елена услышала негромкие шаги: вернулся Деймон.

— У тебя очень уютно, — сказала она, поблагодарив его и взяв из его рук кружку с горячим ароматным чаем, отхлебнув немного и отставив ее на журнальный столик, стоявший рядом.

Наверное, за то время, что она провела с ним, его привычки стали близки и ей — Елена не знала, как по-другому объяснить такие перемены в своем восприятии: хай-тек, который так любил Деймон, всегда ассоциировался у нее с каким-то холодом и лишь напоминал безликие офисные здания, кажущиеся похожими друг на друга. Впервые, оказавшись в новом месте, Елена не ощущала ни страха, ни даже волнения: этот дом казался ей уже знакомым — быть может, из-за того, что она успела очень хорошо узнать атмосферу, которая окружала Деймона… А может быть, просто потому, что он сам был рядом, а значит, все было хорошо.

Деймон едва заметно кивнул, устроившись перед камином поудобнее рядом с ней.

— Только сейчас, оказавшись наконец дома, понимаю, как сильно по нему соскучился… — задумчиво произнес он, вглядываясь в потрескивающее пламя.

Деймон с шумом выдохнул и оглядел полутемную гостиную так, словно бы был здесь в первый раз.

— Здесь… Так спокойно.

— После всего произошедшего, наверное, самая дорогая мысль — понимать, что ты вернулся сюда, — еле слышно проговорила Елена.

— Елена, — несмело позвал Деймон, и в этот момент их взгляды встретились. — Я хотел поговорить с тобой.

Он на какое-то время замолчал, стараясь подобрать нужные слова. Это было сложно, но он знал, что поговорить обо всем произошедшем они с Еленой должны наедине. Деймон смотрел в ее глаза, в которых все еще читался испуг, и понимал: ей сегодня пришлось пережить гораздо больше, чем им с Энзо и даже Роуз. Как часто, видя, как сильно Елена изменилась, он теперь думал: это взрослая женщина. Уверенная в себе, способная противостоять, знающая себе цену… Но все же то детское начало с его чистотой и искренностью, с единственной потребностью — чувствовать, что рядом есть кто-то, кто сможет поддержать и защитить, — было в ней сильнее. Он хорошо помнил тот момент, когда они встретились взглядами в аэропорту: страх и боль в этот миг в ее глазах немыслимым образом смешались с искренним счастьем и нежностью. И именно в эту минуту, глядя в ее большие карие глаза, полные слез, которыми она с такой надеждой искала его в толпе спешащих куда-то пассажиров, он осознал, что ей пришлось почувствовать в этот день — ей, так привыкшей к нему, едва-едва вновь поверившей в то, что рядом есть тот, на кого можно положиться, почти отучившейся ждать ножа в спину от близких людей. Елена просила Деймона только об одном: не оставлять ее. Он обещал… И сдержать это обещание не смог. Едва ли слова сейчас могли что-то исправить, но он чувствовал, что Елена нуждалась в этом разговоре гораздо сильнее, чем Роуз. По ее по-детски растерянному он видел: ей нужно знать, что ему не все равно. И ничуть не меньше, чем Елене, этот разговор нужен был самому Деймону. В этот вечер, как никогда раньше, ему хотелось быть откровенным с ней. Объяснить свою ошибку. И попросить за нее прощения.

— Пожалуйста, прости меня, — тихо прошептал Деймон, накрыв ледяные руки Елены своими теплыми ладонями. — Я знаю, я должен был позвонить или попытаться связаться как-то по-другому… Энзо даже предлагал мне взять его мобильник, но я отказался.

Деймон с шумом выдохнул и отвел взгляд. Елена сидела напротив него, не шелохнувшись, чувствуя тепло его тела и чувствуя, как по коже бегут мурашки.

— Я настолько часто улетаю в командировки, что мои друзья и семья узнают едва ли о половине из них, — объяснил он, вновь посмотрев на Елену. — Чаще они длятся всего по несколько дней. Я давно это воспринимаю как часть своей жизни, для меня это не более чем будничная работа, поэтому у меня не было даже мыслей о том, что… — Деймон запнулся. — Что может случиться такое.

— К такому невозможно быть готовым, — мотнула головой Елена. — Этот мир будет безумен, если люди в такие моменты окажутся готовы… — девушка поджала губы, почувствовав, как к горлу подступил ком, а в глазах защипало, — к тому, чтобы попрощаться с близким человеком навсегда.

В тусклом свете ламп Деймон увидел, как у Елены на глазах заблестели слезы.

— Это как гроза, как ураган посредине лета… Я не знаю, как это назвать, наверное, нет таких слов, которые могли бы описать чувства, когда вечером я разговариваю с тобой по телефону и спрашиваю, можно ли скачать на твой ноутбук пару фильмов, а утром слышу, что самолет, на котором ты летел, разбился, — голос Елены дрожал, и она изо всех сил старалась не дать волю слезам вновь.

Елена на мгновение замолчала.

— Двадцать семь пассажиров того рейса были объявлены без вести пропавшими, — рассказала она, переведя дыхание. — Практически одновременно с нами в аэропорт приехал молодой паренек, его девушка тоже летела этим рейсом, но о ней к тому моменту ничего не было известно. Ему постоянно звонил кто-то, и он твердил только одно: «Кейт обязательно найдут живой». А затем на наших глазах… Ему сказали, что нашли ее тело. Это страшно, Деймон.

Деймон не отводил взгляд от ее глаз, лишь крепче сжимая ее руку.

— Постепенно тела пассажиров, объявленных пропавшими без вести, начали находить. Я смотрела на спасателей, заходящих в комнату, и понимала, что в этот раз они могут назвать твое имя. Я не знаю, что происходило со мной сегодня, — нервно дернув плечами и мотнув головой, призналась она. — Я словно бы оказалась под непроницаемым куполом, который оградил меня ото всего мира, оставил один на один со своими чувствами. Когда мы с Роуз приехали в аэропорт, я была, как маленький ребенок, который заблудился, и задавала ей только один вопрос: «Они ведь вернутся?». В отчаянии я обвиняла тебя, кричала, что ты обещал быть рядом со мной. Это было безумие. Но… Это необъяснимо, но чем дольше я там находилась, тем сильнее становилась моя вера. Я не знаю, как это объяснить, я просто чувствовала: придет время, и ты вернешься. Пусть не сейчас, но это произойдет. Потому, что я знала одно: у тебя должен быть другой путь.