По дороге на кладбище Деймон заехал в цветочный магазин и купил огромный букет алых роз. Кэтрин очень любила их, и Деймон в день ее рождения всегда дарил ей охапку роз. Спустя почти пять лет после ее смерти ничего не изменилось.

Когда Деймон оказался на городском кладбище, в душе наступило спокойствие. Мощные ветвистые дубы, аккуратные тропинки, приятный запах трав, который доносит ветер. Удивительную тишину прерывает лишь озорное чириканье воробьев, сидящих на размашистых ветвях деревьев и кажущихся на их фоне совсем крошечными. Это место, скорее, напоминает уединенный парк, чем кладбище, и лишь каменные плиты выдают истинное его назначение.

Эти аккуратные дорожки Деймон знал наизусть: они были единственными, которые могли хотя бы ненадолго привести его к той, по которой так отчаянно плакало сердце. Сначала он не мог ходить на кладбище: видеть на серой холодной надгробной плите имя человека, с которым у него сильнее всего ассоциировалось слово «жизнь», было невыносимо. Но со временем боль немного притупилась, и он стал приходить сюда. Не только в день смерти Кэтрин и в день ее рождения, но и просто тогда, когда звала душа. В этой благоговейной тишине было что-такое, что оказалось так ему необходимо.

Деймон шел медленно, отсчитывая каждый шаг. Свернув к знакомой полосе, он не сразу осмелился поднять глаза. Он приближался к ее могиле, и в сознании возникали воспоминания о том, как почти пять лет назад, дождливым, но удивительно теплым для конца осени ноябрьским утром он так же медленно шел в толпе людей, которая сбилась в одну темную массу. До него доносились всхлипы, он видел слезы своих друзей. А сам не чувствовал вообще ничего. Словно бы это происходило не с ним. Будто бы он смотрел черно-белый фильм, о котором забудет на следующий день. Тогда он действительно хотел в это верить.

Он останавливается в шаге от надгробия и опускается на одно колено, бесшумно кладя букет на землю.

— С днем рождения, Кэт.

Эти слова, которые он с улыбкой шептал ей на ухо, принося ее любимые цветы ранним утром, всегда были первыми из тех, что Кэтрин слышала девятнадцатого июня каждый год.

Деймон поднялся стоял несколько минут в молчании, вглядываясь в имя, выгравированное на каменной плите, и в две даты чуть ниже. Сегодня ей исполнилось бы тридцать три. Что могло бы измениться в их жизни за эти пять лет? Да практически все. Деймон знал: сейчас они точно были бы женаты. Кэтрин обязательно открыла бы свою фирму, занимающуюся дизайном интерьеров: это было делом всей ее жизни и заветной мечтой. Конечно, они съездили бы вместе в Барселону: этот город стал для них каким-то сказочным, абсолютно фантастическим, и увидеть его они мечтали уже очень давно. Наверное, они бы стали родителями и сейчас Деймон уже учил бы кататься на велосипеде озорного вихрастого парнишку. А может, читал бы сказки маленькой голубоглазой девчушке, которая стала бы для него принцессой.

«Если бы»… Слишком много «бы», которые могли бы стать реальностью. И от этого становится больно. В который раз за эти годы в голове невольно возникает вопрос: почему? Но ответ на него найти уже невозможно. Нужно просто научиться с этим жить. Деймон пытался, но получалось не всегда.

Деймон поднял глаза к небу, и они заслезились от слепящего света. Он опустил взгляд на надгробие, и началась его тихая беседа. Деймон не был религиозным человеком, не верил в жизнь после смерти, но раз за разом, приходя сюда, он разговаривал с Кэтрин. Как и раньше, когда она спрашивала его после того, как он возвращался с работы, как прошел его день, он рассказывал ей сейчас обо всем, что с ним происходило, о чем он думал и мечтал. Говорил, что она снова ему снилась. И в глубине души его не покидало ощущение, что он говорит это не в пустоту. Что где-то там, в лазурной вышине небес, а может быть, за бескрайней зеленой полосой лесов она слышит его. Потому, что она просто есть. Даже без физического присутствия в его жизни. В мыслях. В воспоминаниях. В его сердце. И это не в силах изменить даже смерть.

В этот момент, сильнее, чем о чём бы то ни было другом, Деймону вдруг захотелось рассказать ей… О Елене. Деймон впервые в жизни был настолько растерян, толком не понимая, как быть дальше. Но Елена, войдя в его жизнь, стала подобна яркому солнцу, которое встало в этот день над Лос-Анджелесом, и вновь заставила его почувствовать все эмоции, вспомнить, как это — когда кровь будто бы кипит. С ней он вновь почувствовал себя живым.

— Мне кажется, что моя жизнь сейчас напоминает какой-то фантастический рассказ, — задумчиво произнес Деймон. — Знаешь, все эти пять лет… Я искал тебя. В каждой девушке, которая оказывалась рядом со мной, входила в мою жизнь, влюблялась в меня. Я искал тебя во взгляде карих глаз, смехе, походке. И ненадолго мне становилось легче, хотя я знал, что так загоняю себя в еще бòльший тупик.

Он опустил глаза, поджав губы, и вздохнул.

— А потом в моей жизни появилась Елена. Я не знаю, как такое возможно, — даже его голос стал тише, — может быть, там, сверху действительно кто-то есть, и именно он увидел, что я безнадежен, и решил помочь? Она твоя точная копия, Кэтрин. Когда она рядом со мной, мне кажется, что я сплю, что такого не бывает. Я люблю тебя. Так же сильно, как пять лет назад. И все это время я ждал, что, может быть, ты вернешься ко мне. И ты действительно вернулась. В ее глазах, голосе, улыбке.

Перед глазами Деймона возник образ Елены. И сейчас, как бы это удивительно ни было, отличить ее от Кэтрин было очень легко.

— Кай предположил, что, может быть, с ней я смогу…

Он замолк, будучи не в силах подобрать слова, но так и не смог сделать это.

— Но так же сильно, как она похожа на тебя внешне, она отличается от тебя характером. Знаешь, Кэт, она очень спокойная и робкая. Наивная. Иногда чуть-чуть занудная, — Деймон усмехнулся, но эта усмешка, когда он говорил о Елене, была доброй. — Таких называют слишком правильными… Ее приводит в ужас моя жизнь. По крайней мере, так было совсем недавно. Мне никогда не было интересно с такими девушками. Но она…

Деймон на мгновение замер, задумавшись, каким словом можно было бы описать эту девушку.

— Она удивительная. Знаешь, Елена многое потеряла. И ей есть за что меня ненавидеть. А она…

Сальваторе с шумом выдохнул и задумчиво посмотрел куда-то вдаль.

— Стала мне лучшим другом за это время. Когда меня трясло в лихорадке, она всю ночь провела у моей постели. А когда я рассказал ей о нас с тобой… Она плакала, Кэтрин. Я смотрел в ее глаза, полные слез, и просто не мог поверить… Мы знакомы всего-ничего, а она приняла это как свою беду. Как будто бы все это произошло с ней, а не со мной. Она умеет любить и прощать. Она очень светлая… Я не знаю, что со мной происходит, — Деймон мотнул головой. — Но сейчас весь мой мир будто бы сузился до одного человека. Когда мы приехали в Лос-Анджелес, я встретился с Бонни, Каем, Генри, еще многими ребятами… Но они все сейчас как будто фон. Мы с Еленой словно бы остались в городе одни. Мы часами разговариваем. Смотрим фильмы. Смеемся. И мне начинает казаться, что я нахожусь вне времени.

Деймон вновь замолчал, и в этот раз стоял в тишине долго, прислушиваясь к собственным чувствам и ощущая стук сердца.

— Это не любовь, — с какой-то усмешкой произнес он, и этими словами он не пытается убедить себя: он просто сам это понимает. — Мы расстанемся ровно через девять месяцев и больше никогда не встретимся. Но еще ни с кем в моей жизни после тебя мне не было так хорошо и спокойно.

Подул легкий ветерок, и Деймон отвел взгляд, закусив губу.

— Когда Елена появилась в моей жизни, я впервые задумался о том, какой я хочу видеть ее дальше. Я знаю, ты хотела бы, чтобы я продолжил жизнь. Ты всегда говорила, что хочешь, чтобы я оставался сильным, несмотря ни на что. Это порой трудно… Мне пора тебя отпустить. Но сейчас я чувствую, что до сих пор не могу смириться с этим. Но, может быть, когда-нибудь мне все-таки хватит сил это сделать.