— Я даже как будто ветер чувствую. Это точно комната в замке?

— Абсолютно.

— Ты нашел ее в своем времени?

— Угу.

— Том, — Гарри повернулся лицом к слизеринцу и одарил того серьезным и печальным взглядом, от которого Реддл оторопел, — разговор может не понравиться тебе.

— Звучит как прощание, — недовольно ответил слизеринец, нахмурившись. — С таким лицом только на эшафот идти, Поттер.

— Думаю, после сегодняшнего вечера многое изменится. И ты… уже не захочешь быть моим другом.

— Что, все так плохо?

— Ты меня убьешь, наверное, — Гарри дернул уголком рта, силясь придать своим словам значение простого оборота речи.

— Даже так? — Реддл улыбнулся. — Не бойся, мне иногда хотелось придушить тебя на месте и до откровенного разговора. Я не отвернусь от тебя, обещаю.

«Ну да. Как жаль, что обещание придется нарушить», — с грустью подумал Гарри, когда они удобно расположились на большом диванчике у фонтана: Реддл вытянулся на нем в полный рост, подложив под голову валик, а Гарри сел с краю, как бедный родственник, нервно теребя конец мантии в руках. Он боялся.

— Да не трясись ты так, отвлекает. Не покусаю, — пробурчал Реддл и лукаво добавил: — Наверное.

— Ха-ха-ха. Начинай уже, животное.

Реддл усмехнулся и невозмутимо задал свой первый вопрос:

— Ты знал, что я находился в замке? До нашей первой встречи.

— Нет, я шел куда глаза глядят. Совершенно случайно на тебя наткнулся.

— Но как?

— Не знаю. Из-за нашей связи?

— Вероятно. Возможно, ты прояснишь мне некоторые вещи, и я смогу в полной мере удовлетворить наше любопытство.

— То есть, ты сможешь разгадать эту загадку? Почему мы, родившиеся так далеко друг от друга, встретились? Как мне показалось, меня что-то вело в тот лабиринт…

— Может, это всего лишь случайность, не забывай. А теперь расскажи о себе. Слизеринцы как-то странно о тебе отзываются, но молчат. Насколько я понял, тут поработал Снейп. С чего бы ему укрывать тебя? Ты знаешь что-то важное?

— Ого. Наверное, Дамблдор постарался, — Гарри помялся. — К сожалению, моя история не очень ценна на полезную для тебя информацию. Я ее ненавижу. Видишь ли, для магического мира Гарри Поттер — знаменитость.

— Неужели?

— Что-то вроде Национального Героя, ага, — скривился парень. — Незаслуженно. На самом деле слава должна принадлежать моим родителям, а не мне. Но все просто — я выжил, вот и расплачиваюсь.

Реддл молча слушал и не перебивал.

— Наверное, нужно начать издалека. Существовал раньше один волшебник. Плохой очень. Темный Колдун, который держал в страхе волшебный мир. Шла война. Он истреблял магглов, магглорожденных, даже чистокровных, которые перешли ему дорогу. Мои родители были такими. И тут родился я. И он решил избавиться от меня, решив, что я могу помешать его власти.

— Маленький ребенок? — не поверил Реддл.

— Меня спрятали. Меня и мою семью. Но он все-таки нашел нас. Помнишь, Сириус рассказывал о предательстве? Человек, который был близок с моими родителями, был Хранителем Тайны. И он выдал нас Врагу.

— Как ты спасся? — Реддл сел, чтобы быть ближе к говорящему. Гарри не замечал, как трясутся его руки.

— Никак. Он пришел в наш дом и убил моих родителей.

— А как же ты? — напряженно спросил Том. — Почему он тебя не тронул?

Гарри повернулся к парню и одним движением руки приподнял челку, которая закрывала молниевидный шрам.

— Ты спрашивал меня, откуда он. Вообще-то, это след от Авады Кедавры.

Том почувствовал, как сердце забилось быстрее, а зрачки глаз расширились.

«Мерлин всемогущий. Ведь он говорит сейчас правду. Я вижу, я чувствую это. Он должен был умереть. Его пытались убить. Маленького, беззащитного, моего Гарри. На него был направлен смертельный луч убивающего…»

Том стиснул мальчика в крепких объятиях, чтобы почувствовать его тепло и живое бьющееся сердце. Он и помыслить не мог, что встречи с Поттером могло и не быть. Что странные чувства так и остались бы за пределами его понимания.

— Никому тебя не отдам. Больше никто не посмеет тебя и пальцем тронуть.

— Том… — Гарри зажмурился и скривился от боли. Он неподвижно замер, тогда как внутри все разрывало в клочья.

«Все это ложь. Как только ты все вспомнишь… До тех пор пока не вспомнишь… Все слова твои — яд, наркотик. Они убьют меня в конце».

— Как? Как так получилось, что ты выжил? — Гарри успел вернуть своему лицу нормальное выражение, когда Реддл отклонился назад, чтобы впиться взглядом в шрам на лбу.

— Это все моя мама, — слова давались с трудом. Кто бы мог подумать, что так тяжело рассказывать о матери ее убийце, сидя у него же в объятиях? Так плохо мальчик не чувствовал себя никогда. — Она просила…

Гарри подавил в себе зачатки горького плача и закусил губу. В ушах вновь стоял крик о помощи. Мамин крик.

— Она…

— Все хорошо, я здесь, — зачем-то приговаривал Реддл, поглаживая мальчика по спине. Гарри несколько раз глубоко вздохнул, невольно замечая, что из-за взаимодействия магии он начал успокаиваться. А может, от слов парня. Ведь он действительно рядом, а пока все хорошо.

— Мама попросила не убивать меня, просила забрать ее жизнь вместо моей. Он убил ее, а затем решил заняться мной. Но… защита матери сработала, а он сгинул.

— Сгинул? Умер, значит? Как его звали?

— Сгинул, значит сгинул. Не нужно тебе о нем ничего знать, — твердо ответил мальчик.

— Я ведь все равно все выясню, — заметил Реддл, но дальше спорить не стал. — Значит ли это, что… Я был на его стороне?

— Почти, — уклончиво сообщил Гарри, не желая отвечать прямо. Ведь он почувствует ложь.

Слизеринец одарил мальчика долгим и ничего не выражавшим взглядом.

— Я жив? На данный момент?

— Да.

Том задумался, а Гарри разглядывал комнату, нервничая.

— Мне жаль, — наконец, сказал Том. — Эта тема болезненна для тебя. Но я ничего не знал о тебе.

— Все в порядке. Ты ведь хотел правды, верно? Эту историю знают практически все волшебники. А я до одиннадцати лет и понятия не имел, кем были я и мои родители. Тетя рассказывала, что они погибли в автокатастрофе.

Гарри улыбнулся и тут же перевел тему:

— Ты, вроде как, хотел услышать о моих приключениях?

— Я бы назвал их несчастьями, — Реддл поджал губы, недовольный таким резким уходом от заинтересовавшего его разговора, на лице все еще читалось беспокойство.

На этот раз мальчик решил исключить из своих рассказов Волдеморта, понимая, по какой тонкой грани ступает.

— На первом курсе к нам пришел преподавать профессор Квиррелл. Ты знал, что наша должность по ЗОТИ проклята? Никто не задерживается на ней больше года. Так вот, этот человек искал бессмертия… — Гарри не заметил вспыхнувший огонек в глазах Тома. — И попытался украсть из Гринготтса один камень… А Хагрид забрал его раньше. По приказу Дамблдора, разумеется.

— Что еще за камень?

— Камень, дающий бессмертие. Камень, обращающий металл в золото, это…

— …Философский камень, — завороженно прошептал Том.

Слизеринец почувствовал прилив небывалый алчности — ему как никогда хотелось заполучить этот камень. Он всегда мечтал обрести вечную жизнь.

— Верно. Дамблдор поместил его под охрану прямо в школе. Ну и год был, — Гарри содрогнулся. — Мы переносили через всю школу детеныша дракона, которого Хагрид вздумал вырастить сам. Сражались с троллем, ты представляешь? Он чуть не убил Гермиону! Его-то и впустил Квиррелл. Ох, и вредил он нам тогда… Заколдовал метлу, и та пыталась меня сбросить. А мы думали, что это Снейп! Даже отправились спасать камень именно от него, а не от тихого, незаметного профессора. А зельевар все это время нас спасал. Перед камнем была выстроена защита от каждого учителя… Больше всего меня напугали дьявольские силки. Если бы не Гермиона… — мальчик покачал головой, а Реддл с широко распахнутыми глазами слушал дальше. — И трехголовый пес. Трехголовый! И знаешь, как его звали? Пушок!