Гарри захлопнул дневник и полетел в комнату, чтобы переодеться. На той же скорости он помчался на первый этаж, прихватив с собой сумку.

Там его уже ждал злой невыспавшийся Реддл, который нервно постукивал носком туфли по полу, скрестив на груди руки. Под его глазами залегли тени, а лицо приобрело болезненную бледность.

Удивлённый мальчик приостановился возле него, во все глаза разглядывая необычно-плохое состояние слизеринца.

— Мерлин, что с тобой?

— Будто ты сам выглядел лучше, — прохладно огрызнулся Реддл, так же внимательно разглядывая Гарри.

Тот неопределённо пожал плечами и оглянулся по сторонам. Не обнаружив никого в просторном темном зале, он быстро подошел к слизеринцу и заключил парня в немного неловкие объятия, зная, что Тому непременно станет чуточку легче. И правда, он глубоко вздохнул и расслабился, несильно обнимая Поттера в ответ.

— Ну вот, — прошептал Гарри, прислонившись щекой к груди парня и слушая его дыхание. — Теперь тебе лучше?

— Какое бездарное использование магической, — фыркнул Реддл. — С её помощью мы можем быть неограниченно могущественными, непобедимыми в бою, а ты тратишь нашу магию на простые объятия.

— С кем ты драться-то собрался? — Гарри был рад, что его лица сейчас не было видно. Слова Волдеморта больно резанули мальчика, заставив того почувствовать страх и неуверенность. — Какой бой? Сейчас мирное время, мы учимся в школе.

— А в моём времени идёт война. — Том не мог увидеть выражение лица Гарри, но прекрасно чувствовал его настроение, поэтому и сам беззастенчиво пользовался их странной связью: нашёл левой рукой открытую шею мальчика и погладил тёплую кожу пальцами. Мерцающие искорки немедленно окутали место соприкосновения, особенно выделяясь в неосвещенном Большом Зале. — И быть магически сильным может помочь остаться в живых. Кто знает, в какой момент на приют может упасть бомба? А такая связь, как у нас, может породить такую мощную защиту, что она смогла бы закрыть не только меня самого, но и все здание.

— Но меня в твоем времени нет. — Гарри разомлел от контакта его кожи с прохладными пальцами слизеринца и улыбался, несмотря на метавшиеся в его голове печальные мысли. — Кто знает, когда ты сам там окажешься? И вряд ли когда-нибудь там окажусь я. Всё это не будет иметь значения в прошлом, где не будет ни меня, ни моей магии. Да и ты меня уже не вспомнишь.

— О чём это ты? — Реддл оторвал от себя гриффиндорца и неожиданно сердито встряхнул мальчика. — Что тебе известно о моей памяти?

— Только то, что сказал профессор Дамблдор, — удивлённый мальчик честно признался: — Он рассказал, что ты не вспомнишь это время, как только вернёшься назад.

Реддл тихо застонал и отошёл в сторону, поражённый услышанным.

— И ты молчал?!

— Я думал, ты знаешь.

— Ни черта ты не думал. Будто меня волнуют ваши с Дамблдором секреты! До сих пор не доверяешь мне, а, Поттер? Я застрял в чёртовом будущем, а ты посчитал нужным скрыть от меня такую информацию?! Ты такой же, как они, — Реддл разъярённо шипел. — Я пленник этого времени, а не неблагодарный гость, которого только и ждут, чтобы выгнать подальше. А может, ты просто следишь за мной для своего любимого директора?

Гарри повернулся к парню спиной, опустошенный и подавленный, и просто ушел, не сказав ни слова.

Он настолько поразился отношением Реддла к нему, что добирался до башни на автопилоте.

«Так вот о чём он думает. Вот кем меня считает. Что я там себе навыдумывал? Ах да, что Том — мой друг. Оказалось, так считал только я. Как я мог довериться слабой надежде, что я хоть что-то могу для него значить? Но нет, этот идиот либо действительно считает меня таким уродом, либо просто сорвался с утра пораньше. Надо же было мне разбудить этого засранца так рано?! Да что с ним творится в последнее время? Что я делаю не так?»

Уже у портрета сэра Кэдогана он пришёл в себя и сам начал раздражаться. Гарри подавил в себе желание вернуться к обнаглевшему Темному Лорду и начать ругаться. Каков нахал! Вот они обнимаются, а вот уже ругаются! Даже Рон не страдает от такой частой смены настроения. Но портрет уже открылся и оттуда начали выходить зевающие сонные ученики, слабо приветствуя Гарри и желая ему удачи на матче.

Мальчик плюнул на всю эту чепуху и затолкал собственную обиду куда подальше, намереваясь найти друзей и пойти с ними на завтрак. За гриффиндорским столом. И никаких больше Реддлов.

Промокший до нитки, Гарри взмыл в небо, с трудом удерживая метлу, которую швыряло из стороны в сторону из-за сильных порывов ветра. Ливень был такой силы, что не то что снитча, бладжера не увидишь!

Вуд где-то до хрипоты кричал на зазевавшегося Фреда, но голос его перекрыл раскат грома, который на миг оглушил трибуны и самих игроков.

Гарри кружил над полем и сосредоточился лишь на двух вещах: поиск снитча и удерживание метлы в воздухе.

Вот, он заметил золотой проблеск, но внезапно был сбит с толку, отчего тут же упустил снитч. Его окатило едва заметной, но неожиданной волной магии, и мальчик понял, что Реддл все-таки пришёл на матч.

Разозлившись на самого себя за подобную реакцию, Гарри начал наматывать круги, словно коршун, сердито вглядываясь сквозь серые потоки дождя, который то и дело заливал глаза.

Но снитч уже пропал.

Во время тайм-аута к Гарри подскочила Гермиона и что-то сотворила с его очками, благодаря чему он смог прекрасно видеть сквозь бушующую стихию.

Совсем окоченевший, Гарри стучал зубами и вертел головой, стараясь охватить взглядом как можно больше воздушного пространства. Вот — и его взгляд упал на трибуны, заприметив там знакомого черного пса.

К удивлению мальчика, это придало ему сил, а в груди начало разливаться тепло.

Сириус тоже пришёл за него поболеть.

Приободрённый его появлением, Гарри взмыл вверх, уже не обращая внимания на резко усилившийся холод.

Внезапное осознание того, что Седрик мчался за снитчем, буквально подбросило Гарри на метле, и тот круто развернулся, полетев к вражескому ловцу наперерез.

И оно случилось.

Звук пропал, будто все пространство вокруг него погрузилось в воду. Дождь всё ещё хлестал, по трибунам прокатывалась волна из рук и вскакивающих людей, но Гарри этого не слышал.

Зато он чувствовал. Чувствовал и видел.

Холод сковал его движения, не позволяя мальчику вывернуть рукоятку метлы, а то, что он видел перед своими глазами, привело гриффиндорца в бесконечный ужас.

«Дементоры! Мерлин, их тут сотни! Мне конец. Нужно срочно улетать, срочно сделать что-то, нужно…»

Последним, что он слышал, были предсмертные крики его матери, молившей Волдеморта не убивать ребёнка.

К своему неудовольствию, в чувство его привели громкие голоса близнецов Уизли.

В палате было настоящее столпотворение: вся команда, грязная и мокрая до нитки, и Рон с Гермионой.

Заметив, что ловец проснулся, все тут же кинулись к кровати, облегченно вздыхая и смеясь.

Выслушав достаточную порцию поддержки, Гарри с ужасом услышал, что они продули.

Из-за него.

Он виноват.

Он с молчаливой благодарностью наблюдал за тем, как подавленных игроков выгоняет прочь новая заместительница мадам Помфри, позволив лучшим друзьям остаться рядом с мальчиком: они были относительно чистые и спокойные.

— Дамблдор был в гневе, — вещала Гермиона надтреснутым голосом, всё ещё не придя в себя. — Мы думали, что все… Их было так много! Директор что-то наколдовал, как профессор Люпин в поезде, и им пришлось тебя оставить. У меня чуть сердце не выскочило! Дамблдор ничего никому не сказал…

— Давно я тут лежу?

— Минут тридцать, — с готовностью сообщила девушка. — И да, кстати… Тебя ещё Костон видеть хотел.

— Ну, как хотел… Он чуть Большой Зал не разнёс, — хмыкнул Рон, — да вот только Дамблдор увёл его от греха подальше.

— А что такое?

— Выброс у него был. Магический, — тихо ответила Гермиона. — На первом этаже в окнах выбило все стекла. Кажется, он вначале вообще оцепенел. Марволо. Сидел рядом с нами, а когда ты свалился с метлы, и мы кинулись на поле — Костон остался сидеть на месте. И клянусь, он сидел там, даже когда мы все уже ушли в замок!