— Какая нам с этого выгода? — насмешливо скривился Реддл, не понимая, чем ему полезна преданность Гарри. Нет, ему было бесконечно приятно от мысли, что мальчик может быть к нему крепко привязан, но вот логики в поступке Эллиан он не прослеживал. Эмоции, чувства, но не холодный расчет.

— Это же Гарри Поттер, — Эллиан непонимающе прищурилась. — Все хотят его дружбы. Она многое значит и бесконечно ценна.

Том подавил в себе желание ворваться в голову глупой девочки и вытрясти всю информацию о странном нелепом гриффиндорце. Вновь эта странная знаменитость обыкновенного мальчишки. Но это было равносильно поражению — он должен все узнать непосредственно от самого Поттера или догадаться сам, вспомнив стертые моменты своей жизни. На подсознании он чувствовал, что они — ключ ко всему происходящему.

— И вновь это все неважно. Вы затронули не только Поттера, но и меня. Решив, что останетесь безнаказанными, не так ли?

— Это было невинное зелье, — уголки губ Маккри нервно дернулись, — всего лишь зелье, ничего не случилось!

— Возможно, я бы и не обратил на вас внимания, прими вторую его часть сам Поттер, а не Каресбиус, — Реддл отмахнулся от навязчивых мыслей о теплых губах гриффиндорца, пообещав себе, что обдумает это после.

— Не говори ничего профессору Снейпу, умоляю, меня же могут серьезно наказать. Я лишь хотела как лучше, для нас всех, — едва слышно прошептала девушка. — Ведь ничего не случилось, не случилось же!

Реддл продолжал улыбаться, когда направил свою волшебную палочку на слизеринку.

— Круцио.

Том Реддл устало привалился к старому дереву, не обращая внимания на слабо скулящих девушек, которые лежали неподалеку от него.

Он чувствовал удовлетворение и сладкую усталость в мышцах от использованных непростительных. Том все рассчитал: увел их с территории замка, так что проследить его темную магию директор не сможет. Он давно перерос совершеннолетие для нынешнего Министерства Магии, а его палочка принадлежала к более взрослой версии Тома Реддла, даря последнему больше мощи, чем во время ее использования в прошлом времени.

Том не старался доводить этих идиоток до безумия, но даже короткий «Круциатус», пущенный по второму кругу, принес девушкам неимоверные страдания. Страдания, которыми он упивался, пока слушал их хриплые крики, смотрел на извивающиеся тела. Впервые он почувствовал, что делает что-то для него привычное, будто проснувшись от странного долгого сна.

«Конечно. Я видел, что моя палочка уже привыкла к непростительным, давно понял, кем стал. Почему я должен сопротивляться? Чем мне может помочь нынешний послушный-мальчик-Реддл? Нет, это безвыигрышно для моих знаний. Но… Мне все еще стыдно, мне все еще жаль их. Ничего серьезного они не сделали, они не заслужили два «Круциатуса». Им больно, и мне плохо от осознания, что я натворил. Только потому, что я не помню, как делал это раньше и что чувствовал. Не помню, что был другим. Не помню, что никогда не был… хорошим волшебником.»

Реддл оскалился, почувствовав горечь от собственных мыслей. Ему не нравилась эта боль. Том вовсе не хотел так страдать из-за того, что кто-то стер ему полжизни, заставив измениться. Это не его чувства. Так не должно быть.

Парень быстро поднялся на ноги и направился к плачущим девушкам.

В нос ударил слабый запах мочи и крови от разодранной в приступе агонии кожи, а собственные эмоции вновь привели его в замешательство.

Его сознание разрывалось на две части. Гнев и пренебрежение, отвращение к человеческой слабости. С другой стороны были сумасшедший стыд, ярость к своему поступку, жалость, отчаяние, нежелание признавать, что это все сделал он, Том Реддл.

Очистив свое сознание, он глубоко вздохнул и полностью успокоился.

Первым делом он излечил расцарапанные ногтями тела девушек, очистил их от крови, земли и собственных выделений. Затем он погрузил их в крепкий сон и полностью очистил память об их встрече. Немного подумав, Том так же стер все решения переманить Гарри на их сторону. Затем неспешно двинулся в сторону замка, а две спящие фигурки девушек плавно поплыли за ним следом, озаряясь лишь пустым и бездушным лунным светом.

С наступлением утра Гарри умудрился прокрасться обратно в Большой Зал, когда всеобщая суматоха позволила ему остаться незамеченным.

Почти.

— Гарри Джеймс Поттер, где ты был?! — гневно зашипела Гермиона не хуже змеи, уперев руки в бока.

— В туалет ходил, — начал оправдываться мальчик, — а когда вернулся — побоялся старосты, вот и…

— Чушь! Хватит врать, Поттер, — девочка яростно причесывала волосы, нещадно деря их расческой. — Ну, и какие великие дела на этот раз не могли подождать до утра? Неужели нельзя было вытерпеть одну единственную ночь!

Гарри смущенно развел руки в стороны и покосился на сонного Рона в поисках поддержки.

— Будто он первый раз выходит по ночам гулять, — Рон махнул рукой, призывая Гермиону к спокойствию. — К тому же, этой ночью по замку ходили учителя, а значит, наш Гарри был защищен.

— Это не отменяет того факта, что он мог попасть в беду! Его могли поймать и лишить факультета баллов, а еще Гарри мог наткнуться на настоящего преступника. Между прочим, все ищут Блэка, поэтому незнакомцу будет куда легче до тебя добраться.

Гермиона посмотрела на Гарри и покачала головой:

— Совсем не ценишь чужое беспокойство и заботу. Когда ты, наконец, поумнеешь?

— Прости.

— Дружище, ну ты и похожалый, — прошептал Рон, по-приятельски хлопнув его по плечу.

На самом деле мальчик нисколечко не раскаивался, ведь он раскрыл одну очень важную тайну. Которая, впрочем, сейчас испуганно посматривала на него черными глазками, высунув нос из кармана сумки Рона. Гарри незаметно для других махнул Питеру рукой и поднял большой палец вверх, показав этим, что помнит данное им обещание. Кажется, крыс заметно успокоился.

— У меня есть для вас одна неплохая новость, — сообщил он друзьям, пока они прокладывали путь через толпу студентов к выходу. — Герм, не дуйся, прости! Тебя заинтересует то, что я расскажу.

Девушка смерила его подозрительным взглядом, но немного оттаяла.

Им дали время добраться до своих спален, переодеться и взять нужные учебники — первые пары отменили ввиду вчерашнего события. Вместо портрета Полной Дамы там находился чокнутый портрет сэра Кэдогана, который продолжал безумствовать в своем нелепом рыцарском духе — выслуживая перед представительницами женского пола и угрожая парням.

Рассказать свое открытие по поводу Люпина Гарри так и не удалось: все учителя будто сговорились против мальчика. Они буквально под конвоем провожали его из кабинета в кабинет!

Профессор МакГонагалл даже попыталась открыть мальчику жуткую «тайну».

Но Гарри только безразлично махнул рукой: бесконечные обвинения в сторону Сириуса порядком надоели, а постоянное беспокойство о его безопасности вымораживало. Сколько можно, в самом деле! Неужели обыкновенный преступник, истощенный и сошедший с ума, может быть сильнее и зловреднее Волдеморта на первом курсе?!

Похоже, преподаватели считали иначе.

Но на тренировке он отвел душу: снова в небе! Мальчик не представлял себя без полетов.

Это невероятное чувство невесомости, свободы и адреналина в крови — под ногами воздух и ничего более!

Так как завтрак эльфы подали прямо в гостиные факультетов, они вернулись в Большой Зал только к обеду.

Столы уже стояли на своих местах, а праздничного убранства будто и не было вовсе.

Заметив знакомый силуэт за слизеринским столом, Гарри наспех сказал друзьям, что поговорит с ними позже, и чуть ли не бегом ринулся к Реддлу.

— Привет, — он плюхнулся рядом с ним, чувствуя непередаваемое удовольствие от их близости.

Реддл внимательно посмотрел в глаза мальчика и кивнул, возвращаясь к жареной картошке.

Тот выглядел устало, как и сам Гарри, будто бы тоже не спал целую ночь.