– Пей, – скомандовал Нильс, а я встревожено смотрю то на руки, то на него. В каком смысле «пей»? Он что, хочет напоить меня?
– Н-Нильс…– неуверенно поддавила я.
Но он не слушает, выхватывает бутылку и подносит к моему рту, в тот момент, пока я брезгливо от нее отворачиваюсь.
– Открывай рот, – обратился он, а я все так же пытаюсь отстраниться от него. Веркоохен не силен в том, чтобы ожидать моего соглашение, поэтому он жестко хватает меня за скулы. Его пальцы грубо сдавливают щеки, заставив распахнуть рот от нестерпимой боли. В этот же момент, жидкость с противным запахом и вкусом поражает мое горло, вливаясь в меня без моего разрешения. Я начинаю задыхаться и кашлять, тогда Нильс отпускает меня. Но, как только я проглотила содержимое и поморщилась, он вновь опрокидывает мою голову, заставив пить эту жидкость.
Я не в силах сопротивляться его силе, а так же захлебываться, поэтому насколько это возможно я глотаю ее быстро и без памяти. Мои руки впиваются в рубашку Веркоохена, крепко удерживая его от безвыходности. Слезы медленно стекают по щекам, а головокружение забивает всю мою голову.
– Я больше… не могу, – заплетающимся языком говорю я, откашливая алкоголь, но Нильс вновь заставляет проглатывать все до капли.
– Можешь, – только и говорит он, давая мне несколько секунд, чтобы вдохнуть воздух. Алкоголь ударяет спиртом, и эта жидкость спускается по моей шее, касаясь платье, которое насквозь промокло на груди и плечах.
– Пожалуйста, – задыхаюсь я, но Веркоохен вновь открывает рот и пока бутылка не опустошается, он держит меня. Горло печет, голова с треском дает знать о боли, а тело расслабленно практически легло на стул. Мои руки все еще держать его рубашку, а Веркоохен садится передо мной на стул, усадив и меня более или менее в сидящее положение.
Я прикрываю глаза, понимая, что все плывет и меня жутко тошнит.
– Как тебе? Говорят этот коньяк крепкий и после него жуткое похмелье, – оскалился он, наклоняясь и рассматривая бутылку. Я придерживаюсь стола и стула, легко качаясь со стороны в сторону. – Я надеюсь, мой урок усвоен, Розали? – язвительно спрашивает он, а я судорожно киваю.
Мысли словно окутал густой туман, а тело не слушается меня. Неужели все это из-за этой дрянной противной жидкости? Это неприятно, ужасно и стыдно.
– Могу предложить еще виски. Хочешь? – издевательски говорит он, а я поднимаю на него слипающиеся глаза. Мой живот неприятно скручивает, и я понимаю, что ко мне поступает рвота. Вскакиваю на ноги, но тут, же упираюсь в стол и практически валюсь на Веркоохена.
Ноги шатаются, словно я пролежала в постели всю жизнь. Но я не могу нечего поделать с организмом, который хочет как можно быстрее избавиться от спирта, в чем явно не нуждается мой желудок. Кое-как перебирая ногами и цепляясь за стенки, я открываю двери в туалет и падаю на колени, изгибаясь над ним.
Вновь горячая и пылающая жидкость окатывает мое горло, и я скручиваюсь от боли, когда не могу остановиться и понимаю, что это слишком больно и мучительно. Веркоохен оказывается около меня, подбирая волосы.
– Неприятно, так ведь? – комментирует он, а мне кажется, что я сейчас вывернусь на изнанку. Я отпрянула от унитаза, как только поняла, что во мне больше нечего не осталось. Откидываюсь спиной о стенку, рассматривая Веркоохена, что так же внимательно следит за мной.
Мое тело вздрагивает от всхлипа, а слезы вновь наполнили мое щеки влажными следами.
Веркоохен встает и тянет меня с собой, выходя из туалета. Я же истерически реву, не в силах перестать. Нечего не вижу перед собой, только мелькающего парня, который куда-то меня ведет.
– Перестань, Прайс. Что за припадок? – рычит он, хватая меня за плечи и труся. Я захлебываюсь своими слезами, отталкивая его от себя, но я и раньше не могла этого сделать, не смотря уже на то, что я в таком плохом состоянии. Нильс пытается меня образумить, но мои эмоции выходят из-под контроля, и как бы я не пыталась от них избавиться, все усложнялась с каждой секундой.
Нильс заводит меня в холодное помещение, притулив к стене. Мои руки дрожать, ноги дрожат, руки так же, все мое тело извивается в истерических скитаниях. Слышу всплеск воды, и ощущаю, как его крепкое рука начали расстегивать мое платье.
– Убери от меня свои руки! – вскрикиваю я, когда понимаю, что моя спина обнажена, а он стягивает его, не обращая на меня внимание.
– Перестань, – рычит он, когда я сползаю по стенке, отталкивая и не давая касаться себя. Мой мозг кричит, чтобы я защищалась, но я лишь безвольно извиваюсь, касаясь пола. – Роуз, мне нужно раздеть тебя, – смягчается он в конце, но все так же грубо говорит со мной парень. Он тянет меня на себя, но я скольжу по полу, не давая это сделать, оказываясь в лежачем положении на холодном кафеле. Но как бы я не старалась, Нильс раздирает платье, вызволяя мое тело. Я не теряю попыток вырваться.
– Оставь меня в покое! – кричу я, заглушая даже себя. Нильс поднимает меня на ноги, крепко придерживая за талию, а в следующее мгновения моя кожа соприкасается с ледяной водой. Крики утихают, а дыхание усложняется. Хватаюсь за шею парня, пытаясь выбраться из ванны, но он намеренно удерживает меня под водой, которая обволакивает потоком с головой, а брызгами, которые я создаю, промокает и Нильс.
– Я тебя не трогаю, Роуз. Успокойся, – отвечает он не менее грубо, чем обычно, но все, же более спокойней и не так равнодушно. Я быстро начинаю мерзнуть, а его руки умывают мое лицо. Крепко держась за него, я избавляюсь от нервных движений и непроизвольных криков со слезами. Ледяная вода смывает все до капли, неким образом заставив меня мыслить трезво, но все так, же туманно.
– Х-холодно…– дрожу я, поджимая ноги к себе. Нильс притягивает меня к себе и вытаскивает из ванны, закрыв кран. Огромный синий и мягкий халат укрывает мое тело, а Нильс укутывает меня еще больше. Зубы предательски стучат, а я вздрагиваю от каждого движения.
– Тебе следует поспать, – распоряжается он, а я слабо мотаю головой.
– Мне плохо, – еле слышно говорю я, прикрывая глаза от усталости. Нильс приподнимает меня на руки, а я тут же чувствую, как сон охватывает меня, заставляя томно дышать и глаза постепенно закрываться, чего я совсем не хочу. Слабость, мягкотелость, вялость и усталость заставляют положить голову на напряженную мужскую грудь и нерешительно расслабиться в его руках за совсем короткий срок.
========== Часть 36 “He spoke” ==========
Бессильно перекатываюсь на спину, чувствуя непреодолимую усталость во всем теле. Медленно открываю глаза и понимаю, что нахожусь во мраке комнаты. К моему осознанию не сразу приходит понимания того, что я в комнате Нильса Веркоохена. Более того, я укутана в его одеяле и в его просторной кровати. Мои руки тянутся к вискам, которые пульсирующее отдают мне
дикой болью.
В мгновение я оказываюсь в сидячем положение, томно дыша и, слыша свое колотящееся сердце. Судорожным движениям я вновь касаюсь своего лба, все еще с трудом осознавая происходящие в округе.
Растеряна.
Неуверенна.
Опустошенность не дает собраться с мыслями. Мои холодные руки сползают на щеки, из-за чего я неприятно вздрагиваю.
Трясущейся рукой я касаюсь своей правой щеки. Больно. Я в замешательстве. Мой вчерашний вечер поспешно всплывает перед глазами. Нервно рассматриваю комнату, в которой царит тишина и покой.
Я одна.
Опускаю голову, замечая на себе белоснежную футболку, запах которой отбивает легким одеколоном. Его одеколоном. Мои губы дрожат с каждым беспокойным выдохом. Ощущаю под ней и свое влажное белье. Постепенно я участвую в своей вчерашней жизни, из-за которой прикрываю глаза. Нильс Веркоохен меня ударил, напоил и показал, что бывает за непослушание.
Шок овладевает каждой клеткой моего тела, оттого грудь тяжело поднимается. Мой взгляд застывает на тумбочке, на поверхности которой находится стакан воды и пара таблеток поверх белого листа бумаги. Вижу чернила. Записка. Переборов себя, я тянусь к стакану и таблеткам, которые сразу же глотаю и запиваю. Голова не перестает отбивать бешеные ритмы, а сухость во рту заставляет меня отвращено думать о бутылке коньяка.
