Ее вторая рука раскрывает одеяло, в котором та была укутана и она приподнимает ткань своей белой майки. С меня вылетает пораженный выдох. Розали не перестанет меня удивлять, никогда. Руку, которую она все еще держит в своей, она аккуратно погружает себе на живот, поодаль от ее синяков. А я стягиваю воздух через распахнутый рот, не в силе закрыть его от шока.
Ощущаю ее прохладную, приятную мягкую кожу под ладонью из-за чего сглатываю, не рассчитывая на такой шаг с ее стороны.
– Я не боюсь тебя, ты мне обещал – я тебе верю, – проговаривает девушка, пока я изучаю ее живот и лежащую на нем свою руку, которую сверху обхватила Роуз своей маленькой ручкой.
Набираю больше воздуха в свои легкие.
– Давай же, проверь меня, Нильс, – шепотом доносятся ее слова, а я облизываю губы от ее соблазнения. Но мне действительно нужно проверить, чтобы потом не было недоразумения, и она не шарахалась от каждого касания к своей коже. Она искусила меня? Вот же дрянь!
Медленно спускаю свою руку к ее боку, пытаясь не зацепить синяки и не сделать это болезненным для нее, почти не касаясь ее тела. Медленно спускаюсь на ее бедра, подвинув за них вниз, ближе к себе, теперь лицом на одном уровне. Она все так же молчит, ровно дышит и кажется, ей это нравится. Но почему я теперь реагирую на это, как мальчишка, который первый раз оказался с девчонкой наедине? Прохожусь рукой ниже, намеренно зацепляя ее снизу, по ягодице, а она остается нема как рыба. Я не могу заставить ее волноваться? Ну, нет уж, дорогая, ты задышишь волнительно, и твое сердечко ускорит ритм, а ты простонешь.
Моя рука поднимается по ее груди, и она уже теряет блеск в глазах, вместо этого появляются расширенные зрачки и она сглатывает. Наклоняюсь к ней, практически соприкасаясь с ее губами, но держусь в миллиметрах. Руку запускаю на шею, слишком медленно и дразнящее для нее, перебирая пальцами. Ее выдох ударяется мне о губы, и я искажаюсь в победной ухмылке.
Теперь нужен завершающее доказательство того, что она неровно дышит, когда я рядом. Оставляю свою руку на постель, двигая теперь другой, по ее правому плечу. Свои ладошки она укладывает мне на футболку, сжимая ее, и уже сбито дыша, пытается предугадать мой следующий шаг, но все не так просто, малышка.
Я укладываю руку под ее спину, и она уже открывает свои розовые губы, не в силе сдерживаться. В эту же секунду я намеренно, срыву поднимаю ее тело, и она бьется об меня своей грудью, испугано выдавив неожиданный и для нее самой стон. То, что мне надобно было, я получил.
– Н-Нильс, – шепчет Рози, обвивая мою шею руками, а я все еще держу ее навесу. – Это было нечестно, – похоже, что она догадалась, но совсем не злиться.
– Ты начала первая, Розали, – проговариваю я, обретая строгость в голосе. – Перестань думать, что ты можешь быть со мной в спокойствии. Мне нравится, когда ты испытываешь эмоции, это вызывает чертовски будоражащие ощущения, – признаю, она одними выдохами и охами может завести меня. Но кто бы не ввелся на нее, когда она такая маленькая малышка, скромная, стеснительная, и, кажется, совсем не тронута. Это маняще, и это совсем другое, чтобы я могу почувствовать с другими девушками.
Одри слишком раскрыта, а мне по душе Роуз, которая попытается бороться с чувством. Уж слишком был эпичный момент, когда она присела около меня, тогда, и просила прощенья, признав, что в клубе ее разъедала ревность. Это было шокирующее и для меня. Когда я смотрел на нее, она лишь сверкала взглядом остро и слишком свободно, не показывая, что вообще может принадлежать мне. Она отвергала и пыталась, но не получилось, тогда я и застал ее в алкоголем на руках. Казалось, что ей это противно, ведь англичанка – интеллигентная, а вышло, что она совсем не может отвернуться от эмоций, что настигают ее. Моя Роуз не должна пить это, она не должна была показывать свое тело, которое принадлежит только мне одному, а с этим платьем она показала все, что можно было! И все из-за той Алексы! Решение, чтобы они не виделись – было самым прекрасным, особенно когда я приказал ей, абы не смела и на шаг подходить к шатенке. Кареглазая не должна быть с ней, она не должна вникать во все это месиво, что вокруг меня.
Пусть носит свои свитера, в которых даже не видно ее идеальную фигуру, хоть этим я довольно огорчен. Меня раздражают эти кофты, платья по колено и то, что у нее даже нет этого тонального крема. Лиам уже и так любопытничает по отношению к девушке, особенно когда увидел следы на ее шее. Просил же, не показывать, а у нее в одно ухо влетело, а во второе вылетело. Должно быть это видели все, и не только Лиам, просто знают, что не их дело. Луи же в свою очередь просит устроить с ней встречу, но я не хочу, чтобы эти двое сближались. Зачем? Она должна быть тут, со мной.
– Может, ты меня уже отпустишь? – спрашивает нежный и тихий голос, а я не сдерживаю улыбку.
– А ты этого хочешь? – решаю совсем немного поиграть с ней, ведь сейчас я уже должен собираться к Даниэлю, который ждет меня. А это довольно приятное чувство, когда он зависит от тебя. А вот то, что при этом может от меня зависит и она – проблемно.
– Ты туго меня держишь, – выдыхает она, а я расслабляю хватку, аккуратно опустив ее на постель. Карие глаза устремляются в мои, и мне остается только догадываться о чем она может думать.
– Я попросил Найла прийти сюда, пока меня не будет, – говорю я, а ее брови сдвигаются к переносице за считанные секунды. Теперь она будет спорить со мной.
– Зачем? – опустила она глаза, ковыряясь в своих пальцах, очевидно мысленно проклиная меня, а в месте и светловолосого парня. И как ей объяснить, что это ради ее безопасности? Мне нужна страховка, если мне уже наступают на пятки, то людям Хоффмана не составит труда пробраться в это здание.
– Не хочу, чтобы ты наделала глупостей. Он просто посидит с тобой, а я поговорю, чтобы не трогал, ладно? – мне нужно обоюдное согласие, ведь тогда она не ослушается. Пройденный этап ее неудачного подчинения.
– Но я не буду нечего делать. Пожалуйста, не нужно звать Найла, – молящим взглядом она резко поднимает свои глаза на меня, а я прикрываю свои. С Найлом она не шелохнется, знаю это точно.
— Роуз, я ведь не спрашиваю, я утверждаю и предупреждаю тебя: придет Найл, — более грубо заявляю я. — Тебе запрещено покидать наш блок без моего ведома. Просто сиди, я приду через несколько часов, — диктую свои условия, не в силах сделать это более мягче, ведь иначе она может подумать, что я стал мягок. Но я исполню свои угрозы, как только она ступит не в ту сторону, обещаю. — Ты меня поняла, Розали? — переспрашиваю я, немного приподнимая ее в спине, из-за чего ты выгибается и обиженно смотрит на меня.
— Поняла, — с горечью отвечает она, недовольна мной.
— Можешь идти, а лучше прими душ и успокойся, — комментирую я, слезая с нее и вставая с кровати. Роуз так же подлезает к краю кровати, и я подаю ей свою руку, за которую она безотказно хватается. — Хоран появиться через двадцать минут, — предупреждаю я, думая, что ему не составит труда спуститься с пятого этажа на второй.
— Найл оценит меня в полотенце, — фыркает она со злости и хочет быстро уйти, но ее рука остается в моей, и я, пользуясь этим, возвращаю ее в свою охапку.
— Что ты сказала? — фальшиво спрашиваю я, заинтересован в том, что она может говорить со мной в таком тоне.
— Ничего, — насторожилась она, сразу почувствовав себя намного ниже, чем когда так нагло произнесла свои слова.
— Тебя ни кто не будет видеть в полотенце, кроме меня, тебе это ясно? — встряхнул я ее. Вот еще, какая же она выдумщица! — И я дождусь твоего выхода, и пока ты соберешься, Роуз. Ты моя не только в плане подчинения, ты моя вся, понимаешь? — я говорю, а ее брови вздымаются то вверх, то хмурятся, а теперь она в сердцах.
— Я не твоя собственность, Веркоохен, — перечит она, скорее всего забыв о единственном правиле.
— Ты моя вся, Розали Прайс. Я управляю тобой, разве ты не видишь этого? — спрашивает я, впиваясь в ее талию, но тут же вспомнив о ее болезненных синяках, ослабляю хватку.
