Наверное, некоторые из испытанных эмоций отразились на моём лице, и в комнате воцарилось тягостное молчание. Слово взял Клён, избавивший меня от нежеланных попыток объясниться и подобрать вежливые слова отказа.

— Ваше величество, Тиса устала. И если вы позволите, мы незамедлительно вернёмся домой, — проговорил он, слегка склонив голову. Сейчас истинный цвет его глаз скрывал маскирующий амулет, но сила, излучаемая демоном, пожалуй, ощущалась не только мной.

Хелас едва заметно напрягся и взглянул на монарха, продолжавшего пристально изучать меня, что немного нервировало. Король Севарры был самым обычным человеком, но у меня возникло ощущение, что он видит меня насквозь и знает гораздо больше, чем кажется.

— Что ж, ступайте. Но помните о том, что от своей идеи я не откажусь, — проговорил он, по-доброму усмехнувшись.

— Безусловно, ваше величество, — Клён поднялся и, церемонно поклонившись, протянул ко мне руку, помогая подняться.

Всё складывалось совсем не так, как я предполагала. Я рассчитывала на то, что у меня будет ещё время в запасе и не думала, что всё получится так скомкано, рвано… как будто кто решит разорвать полотно моей жизни не дождавшись завершения работы. Один нервный рывок и всё летит кувырком.

Казалось, что именно появление Ваннэда, как и его последующие действия разрушили все мои планы и ожидания. Но это не так. Неважно к чему мы стремились — к отмщению и власти или свободе — оба стали лишь пешками в чужих играх.

Не сразу, но я приняла ситуацию как есть. Напомнила себе о том, что благодаря разыгранной партии выиграно время. Пусть не для нас, а для тех, кто останется. У них появилась возможность окрепнуть и подготовиться. Однако и мы с Клёном не останемся в проигрыше, обретя то, к чему с таким неистовством стремились.

Зима провожала нас завываниями ветра, и вьюжные плети поднимались мерными взмахами, будто она махала платком вослед. Я прильнула к окну кареты, соскользнув с колен Клёна и глядя на это захватывающее зрелище, запечатлевая в памяти каждый момент.

Однажды, вспоминая об этой зиме, я буду видеть перед своим мысленным взором всех тех, кого оставила тут. Особенно Иву. Она стала мне почти что дочерью. И других у меня не будет. Я верю в то, что она станет хорошей и сильной чародейкой, лучше меня. Магдаль видит в ней большой потенциал, а девочка в свою очередь достаточно умна для того, чтобы сделать собственные выводы и поступить так, как считает правильным она.

Орден Видящих не возродится и об этом есть кому позаботиться. Ваннэд наглядно показал нежизнеспособность этой системы. Возможно, уже никто не узнает о том, кого он потерял и за кого мстил, но само то, что этого не узнали в Ордене и не предвидели, к чему всё приведёт, говорит о многом.

Карета остановилась напротив ворот Храма, и Клён помог мне выбраться, на краткий миг подхватив на руки. В бывшем здании Храма тускло светилось лишь одно окно на первом этаже, в соседнем же доме, где обитали наши маленькие подопечные, не горело ни искры. Похоже, все уже спали.

— Теперь, когда Ставрий окончательно убедился в необходимости иметь на службе магов, за детей можно не беспокоиться, — проговорил Клён, верно уловив направление моих мыслей.

— Им повезло, — согласилась я. Не дойдя несколько шагов до порога, я остановилась, немного тише добавила: — Будет непросто, но всех их ждут счастливые годы.

Клён шагнул ко мне вплотную и приобняв со спины стёр холодную влагу с моей щеки.

— Жалеешь? — спросил он.

— Нет, — я резко выдохнула и, сжав зубы, зажмурилась. — Мне страшно. До боли страшно, понимаешь?

Прежде чем ответить мой возлюбленный выдержал паузу, стискивая меня крепче и унимая дрожь в теле волной поддержки.

— Не понимаю, — просто сказал он и тут же добавил: — Просто чувствую отголосок. Но поверь, все не так страшно как тебе кажется. Точнее, совсем не так.

Я обречённо кивнула и проговорила, не скрывая грустной усмешки:

— Странно, что я не предвидела этого. Не понимала, что моё воскрешение настолько условно.

— Думаю, так и должно было быть. Но ведь это логично, неправда ли? — спросил Клён, ненавязчиво подтолкнув меня ко входу.

Мне не оставалось ничего, кроме как согласиться. Что бы изменилось, если бы я увидела к чему всё идёт немного раньше? Стала бы нервничать, возможно, под воздействием эмоций наделала бы ошибок, да и только. А ведь Клён прав — всё логично. Спасая меня, Магдаль не забирала чужой жизни, а лишь отсрочила неизбежность. Она не целительница и магия её строится совершенно на иных принципах. Рядом с ней я нередко ощущала ауру сходную с той, что излучала ха`терри.

Мы всё-таки зашли в дом и тихонько поднялись наверх, не потревожив чужого покоя. Больше всего я не хотела разбудить Иву. Говорить с ней, глядя глаза в глаза, было выше моих сил. Так трусливо и жалко… но не хуже ли будет, если она попытается что-то изменить, удержать меня, а не сумев, начнёт винить себя?

Оказавшись в своей комнате и тихонько притворив за собой дверь, мы решили не зажигать света, чтобы не привлекать излишнее внимание.

— Словно воры, — я попыталась пошутить, но прозвучали мои слова как-то грустно.

Клён попытался притянуть меня к себе и усадить на кровать, но я запротестовала, уцепившись за спинку стула, чтобы не упасть от накатывающей слабости.

— В чём дело, Тиса?

— Мне нужно написать ей. Хотя бы пару строк… — прошептала я, до боли закусив губу. Ощущение показалось призрачным по сравнению с тем, что творилось у меня внутри. Я не чувствовала биения собственного сердца, но зато с особой чёткостью фиксировала, как всё ближе подкрадывается мертвенный холод и покидает тело жизненная энергия.

К моему удивлению, Клён не стал возражать и даже поднялся, чтобы придержать и помочь выудить из ящиков стола бумагу и перья. Хорошо, что письменные принадлежности у меня всегда хранились на своих местах, и долго искать не пришлось. Скудного света из окна мне было достаточно, чтобы набросать несколько строчек на белоснежном листе.

Я не собиралась разводить излишнюю сентиментальность, не желая трепать девочке душу. Написала ей о том, что я всегда в неё верила, и буду верить, где бы ни находилась, а так же уважаю её выбор. Она умная и поймёт всё без лишних пояснений. А я, наконец, возвращаюсь домой.

Закрутив крышку чернильницы, я прижала ею уголок листа и вернулась на кровать, в родные объятия, прильнув щекой к широкой груди мужа. Он помог мне устроиться удобнее и крепко обхватил руками, будто удерживая от соскальзывания во тьму, что разлилась вокруг.

В отличие от меня Клён слабел не так сильно. После возвращения в этот мир и тело Эльсоэра, его энергетика была завязана на меня, а после всех изменений его больше не мог подпитывать мой свет. Однако его тело не погибало совсем, а находилось лишь на грани, и при желании он мог остаться, избрав иной источник. Мне же пришлось бы занять чужое тело, на что я ни при каких обстоятельствах не пойду.

Пусть я изменилась, но мои принципы остались прежними.

— Клён, а ты бы не хотел…

— Нет, — даже не позволив договорить. — Я всегда буду с тобой.

Я уже не смогла произнести в ответ ни слова. Отчуждённо, будто со стороны, я ощутила последний судорожный удар измотанного сердца и услышала собственный выдох. А затем тьма всё-таки забрала меня в свои объятия и даже Клён ничего не мог с этим поделать.

***

Разглядывая во все глаза, открывшиеся с высоты холма виды, я чувствовала, что задыхаюсь от переполняющей меня радости. К глазам подступали слёзы. Но это были слёзы счастья. И пусть сердце где-то в глубине ещё стискивало незримой рукой сожаления, а мысли о том, что всё ещё можно было изменить, не оставят меня долгое время, я знала — всё случилось как и должно, моё место здесь.

— Я не знала, что всё будет вот так… — призналась я, не в силах подобрать подходящие слова, чтобы выразить эмоции, передать впечатления.

— А ты как себе представляла? — с усмешкой поинтересовался муж.