— Будь вы все, прокляты демоны и боги! — кричу я бессильно в это небо. Где же они, всемогущие и всесильные? Почему допустили это? Оставлять странные знаки на моём теле могут, а сделать малости и спасти друга, хоть как-то предупредить, нет…
Боль рвёт душу на части и вместо плача уже вырывается крик. Так похожий на вой.
Сейчас мне хочется только одного. Умереть.
Пусть меня убьёт сумеречный охотник. Или растерзает его гончая.
Поднимаюсь и иду туда, где всё ещё кипит битва. Если я умру, больше никто не умрёт из-за меня…
Сотканная из мрака чёрная тень, смазанным пятном мчится мне на встречу, подхватывая, словно пушинку. И приходит тьма. Нет, я пребываю в сознании, просто теперь меня окружает только тьма и больше ничего.
Осознание того, что кто-то тёмный, словно тисками, прижимает меня к себе со спины и накрывает плащом, приходит не сразу. Сопротивляться совсем не хочется. Мне очень больно, но тёплая тьма согревает и будто успокаивает. Я поддаюсь ей и теряю ощущение собственного тела.
Спи, ведьмочка…
========== 15. Между светом и тьмой ==========
Лит Хальтэа
Зима — это время, когда я родилась. Холодная, но прекрасная пора. И мне всегда нравилась земная сказка о снежной королеве. Может быть, потому что виделась совсем в ином свете?
Только и осень я безумно люблю. За последнее тепло. Не обжигающее, а ласковое солнце. Ворохи жёлтых и багряных листьев на дорожках. И небо. Такое пронзительно красивое небо бывает только осенью. Синее и бесконечное. Небесное отражение океана.
Его глаза были синего цвета. Такого же цвета, как любимое осеннее небо.
И, открою ещё одну тайну. Я раньше никогда не доверяла эльфам. Видимо, этому была как минимум сотня причин, уходящих корнями в далёкое прошлое. Понять бы и разобраться. Да только ленивей меня существа не сыскать. В плане самоанализа. Во всех остальных аспектах жизни я проявляю порой пугающую гиперактивность.
Так вот, о птичках. Точнее об эльфах. Никогда не доверяла ушастикам и старалась держаться подальше. Но однажды вот не прошла мимо и встретила двоих. Караэль и Мираэль — дивная эльфийская пара влюблённых беззаветно преданные друг другу. Всё хорошо, да одна беда у них — Мираэль — полукровка, а чистокровные эльфы таких презирают. Но чистая душа, Караэль несмотря ни на что любит свою невесту, и я уважаю его выбор. Каждый из нас в своё время пошёл против традиций и кто бы знал, что когда-нибудь это станет такой прекрасной почвой для крепкой дружбы.
И кто бы мог подумать, что я — вечно шальная с недосыпу и немного безумная магичка, полюблю этих эльфят, а они меня. И какие роли мы сыграем в жизнях друг друга. Вот и я не знала.
Не думала, что они пойдут за мной и будут сражаться до последней капли крови. Останутся верными, даже когда против меня обернётся целый мир.
Смерти Мираэль я не застала, но Караэль умер на моих руках. Я обратила всё вокруг места его гибели в пустыню, названную стеклянной…
Каково же было мне видеть глазами адептки Влады Светлой, как умирает её лучший друг, так похожий на Караэля. Тиравьель. Он погиб как герой. И его смерти нельзя было избежать. Увы, она будет до хрипоты доказывать, что это не так, но со стороны виднее.
И когда эта глупая ведьмочка решила покончить жизнь самоубийством, едва не обратив подвиг друга в прах, я пришла в бешенство.
Захватить контроль над телом человека, который больше не хочет жить, легче лёгкого. Я слишком долго пребывала во тьме и бездействии, чтобы так просто погибнуть. Пора исправлять ситуацию.
Засунув хнычущее недоразумение, которым и являлась Влада в данный момент, на задворки сознания, я открыла глаза, пытаясь чётко оценить ситуацию.
Так, что-то новенькое. Перед тем, как я отвлекалась, мы едва не стали кормом для собачек. Сейчас мы были во что-то закутаны и к чему-то прижаты. Вроде обычная тёплая материя на ощупь…
Спиной я упираюсь в нечто тёплое и живое.
— Тише, ведьмочка, тебе лучше не смотреть на это.
Знакомый голос. Кажется, Влада называет этого типа магистром Тенью. И трясётся при виде его словно лист осенний…
Но, боги!.. Какой это мужчина!
На добрую голову или больше, выше нашего скромного ростика. Волевое мужественное лицо с хищным изломом бровей и слегка чётко-очерченными чувственными губами. Ах, а как он улыбается…
Волосы у нашего магистра длинные и светлые, так и хочется руку протянуть, чтобы потрогать. Глаза тоже имеют некий хищный разрез. Чёрные, как сама тьма. Лишь на свету они меняют цвет и становятся карими. Руки ласковые и крепкие. А как он танцует…
Великий магистр Ордена Ночных Теней? Ну, ничего, бывает. У всех свои недостатки. Хотя недостаток ли это, я пока не определилась. Против троих зверей и их хозяина вышел в одиночку пока Влада слезами заливалась. И спасти успел.
Я развернулась к нему лицом и подняла голову, заглядывая в глаза. Дух захватывает от этих глаз. А он, кажется, удивился. Конечно. Влада же боится на него смотреть.
Пользуясь его замешательством, я положила ладошки на его плечи и, приподнявшись на носочки сапожек, заглянула за его плечо. Вокруг нас клубилась тьма. Мы сами находились в своеобразной сфере. А за сферой простирался сумеречный мир — изнанка, где обитали самые отвратительные сущности. В том числе и волки. Вот и они тут как тут, бродят за гранью сферы.
Читала я в одном до жути древнем труде, что это души существ, оказавшихся здесь, словно в ловушке. И оттого они вечно голодны и безумны. Привлекает их изначальная магия, ибо только она несёт освобождение. Вот и охотятся на ведьм, как только те попадут в поле их зрения.
Раньше такие сумеречные волки призывались волей мага. Тот накладывал на человека особое проклятие-метку, и гнали звери в сумерках свою жертву, пока не настигали. Сейчас грань с изнанкой истончилась и звери реагировали на сильные источники изначальной магии, то есть ведьм, и являлись к ним без всякого проклятия.
Можно выйти и сказать людям и нелюдям, что неправы они и можно всё изменить. Но нехорошо народ поступает с теми, кто учить их пытается. И чтобы исправить чужие и свои ошибки, кое-кому потребуется сделать финт ушами.
— Не страшно? — интересуется вдруг магистр.
— Неа, — отвечаю. В отличие от Влады, я девочка взрослая, и не то встречала. Волки, эка невидаль. Хозяин их за гранью сферы чего-то бормочет. Не слыхать ничего. Только серые мертвенные губы беззвучно шевелятся, глаза недобрым красным светом полыхают. — А мы надолго тут?
— До рассвета, — отвечает темноглазый. Всё-таки завораживающий у него взгляд. За душу берёт. И чувствую я, что ему непросто сферу поддерживать, да ещё и нас обоих в неё держать.
— Халликэр, — произношу я его имя. Непривычное оно. Не иначе как игра слов. «Халли» это всё равно, что «Халлэ» — имя божества смерти этого мира, «кэр» — ворон-посланник, а также «кэр» это на одном из древних языков «сын», «младший» или «птенец». Ну и получается вместе что-то вроде Посланник Смерти или Сын Смерти. Занимательное имечко. С какой стороны сократить даже не знаю. Ну, уж точно не смертью его звать. Пусть будет Младшим, если согласится. — Кэр?
Наш великий и ужасный магистр даже окосел слегка от такой наглости, но на имя откликнулся и кивнул. Но краснеть и глазки в пол опускать это у нас Влада будет перед ним. Не я.
— Кэр, можешь эти браслеты снять? Они магию блокируют.
— Могу, если скажешь, что задумала, — прищурился черноглазый.
— Поделиться силой хочу, только и всего, — ответила я с абсолютно честным взглядом. Проверить заодно кое-что хочу, но об этом говорить не обязательно. — До рассвета много времени.
Магистр кивнул и с удивительной лёгкостью снял наручники. Выкидывать не стал, а себе за пояс засунул. Хозяйственный. Я умилилась. И огорчилась заодно, так как ремешок с чёрной бусиной, который так бережно хранила Влада, пропал. Думаю, его сорвали, когда оглушили и надели браслеты.
Быть не в себе, скажу я по секрету, ужасно. Вот где я колюще-режущее возьму? У Влады нет и в помине. У меня всегда при себе было, а тут придётся ножиком Кэра пользоваться. Надеюсь, он чистый.
