- Ваше Высочество.

Глубокий поклон. В голову приходит мысль, что, возможно, стоило бы опуститься на колени, но те отчего-то предательски сопротивляются, удерживая в прежне положении.

Пауза затягивается, но он не слышит ответа. Значит, не может и поднять головы. Не хочет?

- Прошу извинить мой внезапный визит.

И все еще нет ответа.

А вот то желание прислушаться – вдруг там уже стражу позвали – было неприятным. Наверное, именно оно и заставило мягко, но уверенно поднять взгляд на королеву.

- Ваше Высочество? Что с вами?

Вот теперь, практически дойдя до восседающей на привычном месте женщины Сиэль наконец-то смог разобрать все оттенки чужих глаз.

Страх действительно был. Было удивление. И, между тем, строгость.

- Мы считали тебя погибшим.

Понимание приходит почти сразу. Особняк. Пожар. Прошло мало. Сколько? День? Два?

Он не сможет рассказать ей. Не сможет объяснить, что, кажется, за столь короткий промежуток ее Высочество, сама того не зная, успела прожить еще десяток чужих жизней.

Она думала, что он мертв. Потому и строга? Разочарована?

Почему бы ему просто взять и не…

- Вы не ожидали нашей встречи.

Ответом послужил спокойный кивок.

- Но, между тем, у нас с вами осталось неразрешенным одно дело. Ваше Высочество.

Женщина делает вид, что не понимает, но взгляд все одно ее выдает, кажется, постарев и накинув ей еще пару лет.

Какое-то время она еще молча смотрит на него, а, между тем, безмолвный разговор продолжается, но в какую-то секунду, переведя взгляд на Себастьяна, она чуть улыбается, хоть в этой улыбке и нет ее привычного покровительственного тепла.

- Подойди ближе, мой мальчик.

Он не колеблется, почти сразу делая шаг, затем второй и так вплоть до человека, который, кажется, именно в эти секунды решал чужую судьбу, а вместе с тем и собственную.

Остановиться, опустить голову, чувствуя на себя внимательный и словно бы ожидающий взгляд, а потом понять, что направлен тот сверху вниз, потому что он уже стоит на коленях, глядя в пол, но все одно ощущая на собственных плечах тяжесть взгляда.

Это все неправильно. Так и быть было не должно. И эта тишина. И встреча.

Но другого пути не было. Об этом нельзя переговорить спокойно за чашечкой чая, нельзя подобрать слова, нельзя…слова?

Не существует подходящего времени для нужных слов. Но…

- Простите нас. Я не могу Вас об этом просить, а Вы не обязаны это делать. И все же я – должен. Я прошу Вас простить мою семью, потому как держать гнев на мертвых бесполезно и глупо. Но забывать Вы не должны. И теперь, когда я стою перед Вами на коленях только Вы можете решить суждено ли мне когда-нибудь подняться. Как наследнику своего рода. Как Вашему верному слуге. И как человеку.

Голос, что звучал спокойно, дрогнул лишь под конец. Это было непросто. На фоне всех событий – почти ничтожно, но для него – слишком болезненно. Жить с грузом смертей – больно, также как и непрощенным.

- Мне остается надеяться, что для последнего слова было еще не поздно.

Тишина начинает давить, но подняться он не смеет.

- Посмотри на меня, Сиэль.

И почему-то, слыша сейчас чужой голос, он чувствует, что она не смогла.

А потом ловит чужой взгляд, в котором угадывается болезненное понимание, и не сдерживает предательски сорванного выдоха с губ.

- Поднимитесь, граф Фантомхайв. Не хочу, чтобы Вы здесь протерли себе штаны, давайте, поднимайтесь.

Вот только, кажется, этот приказ, или же просьбу, мальчик выполнять не собирался, упрямо смотря на женщину и не поднимаясь, словно бы теперь чего-то ожидая от самой королевы.

- Что за ребячество? Я же попросила тебя подняться, я ведь…

Переход на ты. Хорошо. Значит, все правильно. Ответом уже привычная тишина.

- Сиэль!

Как бы не так. И, кажется, она понимает, чего он ждет. Но здесь по-прежнему граф и королева, а потому о подобном не может идти и речи.

- Ну что за негодный мальчишка. Такой же упрямый, гордый петух.

Голос у нее срывается. И ему не кажется. Это – не потерял самообладания. Это – правильно. Она, как и он, слишком долго ждала.

Но это еще не все.

- Ты похож на него. Словно бы время обернулось вспять и вот он снова стоит передо мной на коленях, просит взглядом, но не говорит ни слова. Самоуверенный, настойчивый. А я так и не смогла..не смогла забыть. Если бы я только знала, что это – наша последняя встреча. Я должна была успеть. Для него это было важно.

- Как и для меня.

Факт того, что отец тоже когда-то пытался снять этот груз не вызывает волнения. Это сейчас не важно. Совсем не важно.

Важно лишь то, что женщина не выдерживает, позволяя слезам пролиться. И этот человеческий жест значит для него гораздо больше, чем титулы и поощрения.

- Я боялась, что снова не успею. Когда было стало известно о поместье…мой мальчик, как же ты меня напугал.

А еще через секунду эта сильная, уверенная в себе женщина опускается вниз, обхватывая графа за плечи и притягивая к себе.

- Я прощаю. Прощаю, слышишь? Я прощаю вас обоих.

Оказывается, ему еще может быть больно от, казалось бы, столь простых слов.

- Вы слишком добры.

- Мы оба знаем, что это не так. Поэтому перед тобой я прошу прощения. Я не сомневалась, но и не пыталась забыть.

- Вы поступили правильно.

Помогая королеве подняться и вновь занять свое место, Сиэль ласково той улыбнулся.

- Долг и честь порой слишком тяжелы.

- Особенно, когда дело касается ребенка, мальчик мой. Пусть этот груз тебя больше не держит. Как и меня. Мертвые могут и дальше спать спокойно.

Отвесив женщине еще один поклон, граф отошел на шаг назад.

- Но обещайте мне. Больше никаких тайн. Вы же не можете быть ко мне столь строгой, Ваше Высочество.

И теплота в ее взгляде окончательно отпускает мрачные мысли. По крайней мере, касающиеся его семьи и долга перед той, как и данного обещания.

Пусть и переиначенного.

- А теперь, простите мою дерзость, я вынужден Вас оставить. Есть то, что не может ждать.

- Неслыханная дерзость. Это не так-то и вежливо, молодой человек, – правда, голос королевы все одно остается смешливым, а взгляд, коим ее награждает мальчик, заставляет ее улыбнуться чуть шире, – Ну и как я могу отказать Вам граф? Ступай, мой мальчик. Я попрошу стражу проводить вас.

- Не стоит, Ваше Высочество. Мы справимся.

- Береги себя, Сиэль.

Отвечать ей он уже не стал, развернувшись к Себастьяну, которого королева отчего-то не посчитала лишним. Ну, кто знает, наверное, привыкла.

В конце концов, он ведь всего лишь ребенок.

Впрочем, кажется, теперь он не помнит о той, пусть даже еще находится во дворце. Королева осталась за дверьми, а теперь…

- Здесь ты закончил.

Не озвученное «там» сквозит между строк, но говорить о том вслух больше – не так и нужно.

Хватит того, что оно есть.

А его существование теперь заключено лишь в одном существе. И за ним он пойдет куда угодно.

Себастьян

Долг и прощение. Два человека. Разный статус. Общая боль.

Здесь нет места демону. Нет места дворецкому.

Есть лишь наличие Себастьяна.

Невмешательство.

Наблюдение. Понимание. Отстраненное ощущение правильности. Уместности.

И освобождения себя от той части своего существования, что стала почти смыслом за последние годы. Контракт. Обещания. Клятвы.

Вот он момент триумфа. Не ощутим почти. Но настоящий триумф редко бывает красочным и видимым для всех.

Жизнь невообразима. Она сплошь состоит из вероятностей и переплетений событий, что так или иначе приводят к финалу. Не всегда ожидаемому. Не всегда приятному. Не всегда безболезненному.

Тысячи развилок пути, на одной из которых, может статься, именно в этот момент демон, так и не узнавший правды о своем предназначении, забирает себе душу, что получила свое от условий контракта.

На другой – вечный мрак, разливается над мирами, вбирая в себя абсолют покоя с отголоском тепла. И больше ничего.