Падение. Еще один тяжелый взлет.

Но вот высота набрана, а Долина осталась далеко позади. Боль не утихает, все так же сопровождая каждое движение, но он продолжает лететь куда-то, ведомый лишь болью.

Ослепленный болью.

Запомнивший лишь миг перерождения и достигнутую цель.

Забывший все прочее.

Приземлится – и больше не сможет преодолеть этой боли. И потеряет себя навсегда.

Черный дракон, что бросил вызов небу, так и не вернувшись больше на землю ни в этот день, ни в этот год, ни...

Порой, в наступающих сумерках, в вечернем небе ему отчетливо видится отражение взгляда.

Но дракон не помнит.

====== Эпилог. ======

Все существование сводится к одной единственной цели, что будто бы выжжена чем-то болезненным на самих веках: закроешь, но все одно не сможешь забыть.

Жизнь превращается в существование и череду нескончаемых дней.

Все это лишь красивые слова. Красивые и пустые слова. Слова.

Разве можно описать человеческим языком, да пусть даже не человеческим, все, что он испытывал и испытывает до сих пор?

Разве можно описать то, что испытывает другое живое существо?

Он не может думать о нем в прошедшем времени. Эта мысль, что Себастьян жив, только одна она заставляет упорно подниматься с рассветом и отправляться в путь.

Дорога стала его спасением, проклятием, верой и надеждой.

Надежда.

Отравленное насквозь слово, но как много оно значит теперь для одного человека, который просто не может опустить рук, потому что в противном случае перестанет даже существовать. И все же он не совсем один. Маленький дракон не оставляет его, порой помогая там, где умирает последняя искра огня.

Он никогда не любил огонь, но был бы рад, если бы вокруг все озарилось его светом, обдав лицо смертельным жаром. Это означало бы одно: он наконец-то может остановиться, он все еще жив и жив не зря, все это время было не зря, все это было не зря.

Ведь не было?

Если бы ты только мог ответить, Себастьян. Всего одно слово. Один ответ. Он не был готов, он никогда не был к этому готов, ты слышишь? Он – не готов.

И только дорога, сменяющиеся вокруг леса и поля, какие-то местности, что слились в единый поток под названием «путь» позволяют еще верить в то, что раз он движется, то у этого всего все же есть смысл. Он не упал. Значит, где-то там существует и тот, ради которого он продолжает жить. Другого объяснения просто не может существовать.

Это и порождает надежду. Крепкую, болезненную, слабеющую надежду.

Он всегда мог его позвать. Так было раньше. Теперь все иначе. Сколько бы он не смотрел в небо, сколько бы не пытался увидеть и почувствовать хоть что-то, хотя бы малейший намек на нечто большее, чем собственное желание, сколько бы не падал, вновь упрямо поднимаясь – он не увидит того, кого столь тщетно пытается узреть в этой бессердечной синеве.

Небо окончательно лишило его своего благословения. И разве же ему было до этого дело раньше, когда он бросал вверх укоризненные и гневные взгляды? Теперь все наоборот. Теперь это единственное, что может вернуть ему самое ценное и дорогое, то, что он потерял, но смог уберечь в себе, несмотря на всю боль, тоску и отчаяние.

О, раньше он не знал, что такое отчаяние. Так же, как и боль. Что же, жизнь научила его и этому уроку.

Оказывается, она многому его научила. И самым важным уроком был урок терпения и упрямства. И..веры.

Оказывается, верить больно. Оказывается, надеяться в такой же степени опасно, как и лишиться этого странного дара.

Любить. Больно любить.

Это то, что падает на плечи и тяжелеет день ото дня. С каждым разом становится сложнее открыть глаза, попадая из одного кошмара в другой.

Но он не жалеет. Он ни за что не пожалеет. Иначе все было зря. И он не остановится. Ты еще не знаешь об этом, но он ни за что и никогда не остановится.

И это тоже всего лишь слова.

Всего лишь слова?

- Ты обещал, что никогда не оставишь меня.

- Разве же я когда-нибудь Вас обманывал?