Дни и ночи были насыщенными и юный герцог не заметил, как пролетели эти годы и пришел момент, когда его уже такая привычная жизнь, которую он вел во Флоренции, должна была закончиться. На собравшемся семейном совете, где присутствовали главы всех родственных династий, большинством голосов решили, что ближайшие семь лет наследник должен будет провести в британском Хогвартсе, что для самого Блейза стало шоком. Дурмстранг мало рассматривался как вариант. Блейз был единственным наследником рода, поэтому не могло быть и речи, чтобы он стал некромантом, чернокнижником или боевым магом, как его отец. Более того, юный Забини не подходил своим темпераментом и характером для учебы в этой суровой школе боевых магических искусств. Избалованный с детства, жеманный и кокетливый как девчонка, он не вписывался в ту атмосферу, что царила в Дурмстранге. Его двоюродный дядя Луиджи Калисто удачно пошутил, что Блейза надо определить в Шармбатон, где мальчишка сможет составить жесткую конкуренцию любой вейле. Шутка пользовалась успехом у собравшегося благородного семейства, настроение у всех было приподнятое, родственники были в предвкушении семейного празднества, посвященному этому случаю, а у Блейза на душе скребли кошки от предстоящей разлуки с семьей и Флоренцией. Почти все собравшиеся склонялись в пользу Хогвартса, который считался лучшей европейской школой чародейства и волшебства. Там учился не только Амадео Забини, но и многие представители династии на протяжении столетий. Так уж исторически сложилось, что всех драчунов и задир в семье отправляли в Дурмстранг, а всех распиздяев – в Хогвартс. Члены семьи Забини, являющиеся родителями обучающихся в Хогвартсе отпрысков, на протяжении многих столетий являлись меценатами или членами Попечительского Совета, регулярно финансируя эту школу. Более того, в Британии проживала Франческа, да и сам Блейз кроме гражданина Флорентийской Республики являлся подданным Великобритании, поэтому вопрос с выбором учебного заведения для него особо не стоял. Ему просто объявили решение семейного совета и поставили перед фактом, почти так же, как когда–то Франческу и Витторио о том, что они должны выполнить свой священный долг перед родом и заключить выгодные браки. Пришел момент выполнения юным Забини своего долга перед семьей, а это означало, что он должен паковать чемоданы и проваливать из сказочной Флоренции обратно в ненавистную Англию. Одна только мысль об этом приводила юного герцога в панику и доводила до отчаяния. Он ничего не имел против Франции и Шармбатона с весьма вольными нравами, но по решению семьи ему предстояло снова вернуться в ненавистную Британию. Блейз пытался использовать любые методы, чтобы давить на семью и добиться отмены данного решения. Он устраивал скандалы, протестуя против дальнейшего обучения в Британии, закатывал истерики, бил зеркала и мраморные статуи, закрывался в своей комнате, не желая никого видеть, и крушил там все, что попадалось на глаза, бойкотировал любое семейное празднество и даже пытался объявлять голодовку, хотя надолго его не хватило, ибо юный герцог слишком любил итальянскую кухню и был не в состоянии отказывать себе в этом удовольствии. Поэтому бастовал Забини не на голодный желудок - протест-протестом, а обед по расписанию. Из всех глав родственных династий, собравшихся на семейном совете, его поддерживал только Витторио, который не хотел расставаться с сыном и отдавать его обратно Франческе. Отец был за то, чтобы отпрыск продолжил домашнее образование во Флоренции, он готов был нанять лучших европейских учителей, чтобы Блейз смог получить образование дома не хуже, чем в стенах Хогвартса. Но, несмотря на то, что Витторио являлся главой клана Забини, одного его голоса было недостаточно, раз дело касалось решения вопроса дальнейшей судьбы наследника на общем семейном совете. Именно тогда Блейз понял, что, несмотря на то, что он пользовался практически безграничной свободой, даже для таких высокородных аристократов, как он, есть определенные законы и правила, которые невозможно нарушить. Семья приняла решение отправить его в Хогвартс, и это стало неписаным законом. И тогда Блейз понял, что когда–нибудь семья точно также примет решение заключить союз с династией, с которой выгодно породниться, и ему придется идти под венец, хочет он того или нет. Несмотря на то, что высокородные вельможи пользуются большими свободами, чем плебеи, их жизнь подчинена суровым законам и традициям, сложенным и устоявшимся за века, и обойти их или нарушить невозможно. Есть священный долг перед семьей, и ты обязан подчиняться. Все высокородные маги благоразумны настолько, чтобы не идти на конфронтацию с собственным кланом, чтобы не быть изгнанным не только из семьи, но из магического мира, ибо это для любого волшебника хуже смерти. Даже ссылка Франчески в Британию не была так страшна по сравнению с тем, чтобы быть изгнанным в мир грязных магглов и сдохнуть там от голода. Поэтому, несмотря на все выходки, Блейзу пришлось смириться со своей участью и паковать вещи, чтобы следующие семь лет провести в ненавистной Британии, в стенах заведения, где, наравне с ним, высокородным флорентийским герцогом, будут обучаться грязнокровки, ничтожества, пригодные только на то, чтобы использовать их в качестве подопытных объектов в экспериментах. С каждым днем Блейз все больше погружался в депрессию и Италию покидал с тяжелым сердцем и слезами на глазах.
Как и принято в городе вечного праздника - в веселой Флоренции, по любому случаю устраивать пышные мероприятия, будь то похороны, или свадьба, то и по случаю отъезда наследника на учебу устроили очередной бал–маскарад, но юный Забини бойкотировал этот праздник, который стал для него тризной. Блейз закрылся в своей комнате и проревел весь вечер, а утром к парадному входу был подан экипаж, запряженный шестеркой пегасов, которые доставили его к итальянской границе, и далее, по тому же маршруту, который он проделал три года назад, Забини пересек Францию в Восточном Экспрессе, а в порту его ожидал нанятый матерью корабль.
Ненавистная Англия встретила Блейза проливным дождем. Юный герцог проклинал этот убогий клочок земли, искренне желая ему погрузиться когда–нибудь в морскую пучину, и ненавидел в этот момент всех своих родственников, которые, открыв для него сказочный мир, так внезапно выставили из него, практически пинком под зад, и захлопнули у него перед носом двери на ближайшие семь лет.
Когда Блейз жил во Флоренции, он поддерживал связь с матерью, общаясь с ней по каминной сети, хотя не так часто, как это делал Витторио, который не мог прожить и дня, чтобы не увидеть Франческу. Забини уже знал, что в Британии у него появился очередной пятый отчим, но не ожидал застать его в живых к своему возвращению на Туманный Альбион. Однако юный герцог был крайне удивлен, когда экипаж доставил его к незнакомому замку, который, возможно, по английским меркам и казался шедевром архитектурного искусства, но не шел ни в какое сравнение с теми палаццо, в которых проживали соотечественники Блейза. Как оказалось, замок принадлежал лорду, который на тот момент являлся законным супругом Франчески Забини. Мать была рада возвращению сына, хотя, как подозревал Блейз, она злорадствовала по случаю того, что он так же оказался изгнан из сказочной Флоренции, полностью вкусив все ее прелести, и теперь был вынужден, как и она, оказаться в ссылке в чужой, ненавистной стране. Франческа даже не скрывала ехидной улыбки, заботливо интересуясь у сына, как тот находит погоду и не промок ли он, пока выходил из кареты, на что юный герцог со всем отпущенным ему природой сарказмом заявил, что находит английскую погоду хронически говеной, но уверил мать, что простуда ему не грозит, давая понять, что за проведенное во Флоренции время в совершенстве овладел семейным искусством приготовления не только ядов, но и противоядий. Франческа поцеловала сына в губы, сразу же оценив, что Витторио научил его многому, и сказала, что гордится своим мальчиком.
Блейз, со словами «Приятно познакомиться, папа», был торжественно представлен пятому отчиму, хотя имени его так и не запомнил. В этом и не было необходимости, если бы он когда–то захотел узнать, как зовут этого джентльмена, то мог в любой момент спуститься в склеп и прочитать его имя на могильном камне. Единственное, что приводило юного герцога в недоумение, почему старый лорд еще жив и вообще протянул так долго, но, взглянув на мать, он прочитал в ее взгляде ответ на свой немой вопрос. Старичок еще не оформил должным образом завещание, по которому все его огромное состояние и имущество, в том числе и этот замок, должно было перейти во владение Франчески, а не его британской родни. Она работала над этим вопросом, но пока бумаги были не оформлены, лорд продолжал влачить свое жалкое существование. По возрасту Блейз, да и сама Франческа годились ему в правнуки, и юного герцога безумно радовало то, что старичок, по крайней мере, не будет лезть к нему с предложением сыграть в квиддич, как это делал предыдущий усопший отчим, благодаря которому Забини все же отправился в Италию. Внезапно вспомнив про него, Блейз даже подумал, что не будет лишним послать на его могилку букет белых орхидей с надписью: «Большому любителю квиддича от благодарного сына».
