Казалось, что от такого напора темпераментного итальянца и от избытка чувств, переполнивших ее, новенькая вот-вот упадет в обморок, но между слизеринским Ромео и гриффиндорской Джульеттой снова встрял Тибальт Капулетти в лице Гермионы Грейнджер, разрушив хрупкое счастье юных влюбленных.

- Свидание?! Забини, прекрати морочить ей голову! Думаешь, это очень смешно играть чувствами других людей?

- У меня есть две любимые игрушки: собственная судьба и чужие чувства, - ответил Забини.

- Ты бессердечная, бессовестная сволочь, вот ты кто!

- Грейнджер, совесть - это роскошь, а мы люди бедные, - цинично ухмыльнулся слизеринец. - А мое сердце стучит только для тех, кто умеет его слушать… а для остальных у меня нет сердца, - Блейз резко развернулся и зашагал прочь.

Ему уже наскучили эти гриффиндорские сучки и юный герцог жаждал новых развлечений. Внезапно он остановился, словно ему в голову пришла какая-то интересная мысль, он обернулся и, снова очаровательно улыбнувшись двум потрясенным девицам, произнес:

- Вы всегда будете меня любить. В ваших глазах я - воплощение всех грехов, которые у вас не хватает смелости совершить. Buonasera, signorinа (Приятного вечера, синьорина ит.).

Рабочий кабинет Забини одновременно являлся и мини-лабораторией алхимика, где находилось великое множество различных колб, реторт, котлов, ингредиентов и банок с заспиртованной в них всякой дрянью; и обсерваторией с картами звездного неба, моделями галактик и астролябиями; и обширной библиотекой с дорогими и редкими книгами; и комнатой отдыха с великолепным камином, богатым интерьером, роскошной мебелью, изысканной выпивкой и кучей порно-журналов. Здесь Блейз отдыхал, работал, учился и дрочил.

Юный герцог стоял возле кипящего котла, сосредоточенно наблюдая за бурлящей жидкостью. На столе, заваленном свитками и старинными манускриптами, стояли массивные песочные часы, которые отмеряли время, весы с крошечными гирьками на одной чаше и белым порошком на другой и флаконы с различными препаратами. Довершал этот набор юного алхимика красочный порно-журнал, из которого торчала волшебная палочка, которую Забини сейчас использовал в качестве закладки на одной из страниц, привлекшей его внимание. Блейз пристально наблюдал за процессом, время от времени бросая в котел необходимое вещество, и быстро что-то записывал в пергаментный свиток.

- Чего бодяжишь? - поинтересовался Малфой, заходя в кабинет любовника.

- Коктейль «Спящий обосранец» - 50 грамм снотворного, 50 грамм слабительного, - не отрываясь от процесса, ответил Забини. - Кстати, требуются добровольцы на роль подопытных. Не желаешь? - поинтересовался итальянец и ехидно улыбнулся.

- Нет уж, изволь, mon cher, - присаживаясь в кресло, ответил Драко и потянулся за сигаретами.

- Слизнорт объявил конкурс у семикурсников на изготовление собственного уникального зелья. За оригинальность идеи дополнительные баллы факультету. Так как я учусь по специальной, углубленной программе, то я тоже участвую в этом увлекательном мероприятии.

- Блейз, по оригинальности идеи ты точно всех уделаешь и выведешь наш факультет в лидеры, - засмеялся Драко. «Спящий обосранец» - это серьезная заявка на успех. Только ты, mon cher, со своей извращенной фантазией мог додуматься до такого ноу-хау.

- Знаешь, мой дракон, неделю назад грязнокровка-грейнджер обозвала меня главным засранцем Хогвартса, - высыпая в котел очередную порцию необходимого вещества, медленно произнес Забини, сосредоточенно наблюдая за булькающим варевом.

- И ты жутко оскорбился, mon cher? - предположил Драко, выпуская струю сигаретного дыма.

- Еще как оскорбился, mio angelo, и решил отомстить этой сучке.

- Подольешь ей в тыквенный сок «Спящего обосранца»? - поинтересовался Малфой.

- Не ей, а Уизелу. Пусть вся школа ржет над тем, что ебарь грязнокровки главный засранец Хогвартса, у которого по ночам случаются приступы острой кишечной дристопатии.

- Однозначно, Забини, по оригинальности идеи ты обставишь всех в этом конкурсе юных зельеваров-рационализаторов. Кстати, мой коварный друг, а я к тебе по какому вопросу зашел… - вдруг вспомнил Малфой.

- А я думал, ты потрахаться пришел, мой ехидный друг, - ответил Забини, осторожно высыпая в бурлящее варево ярко-желтый порошок, а затем, взглянув на песочные часы, снова что-то быстро законспектировал.

- В Гриффиндоре новенькая студентка.

- А меня это ебет? - отрываясь от приготовления зелья, произнес юный герцог.

- Она чистокровная. Ее папашка большая шишка, получил новую должность в Министерстве Магии и семья неделю назад переехала из Франции. Девчонка по распределению попала в «львятник», но быстро просекла что к чему, написала заявление Дамблдору с просьбой перевести ее к нам.

- Стесняюсь спросить, а у нас тут что, проходной двор что ли? - поинтересовался Забини.

- Дамблдор сильно не стал заморачиваться по этому вопросу и передал ее заявление крестному на рассмотрение, а Северус обратился ко мне, как к старосте, - пояснил Малфой.

- Короче, решение будешь принимать ты? - уточнил Блейз.

- Ну да, - подтвердил Драко. - Но я хотел бы посоветоваться с тобой, mon cher, нужна нам новенькая или нет.

- Меньше народа, больше кислорода, - ответил Забини, вылив в котел какую-то тягучую, сиропообразную жидкость. - Самим тесно, живем как крысы в подземельях, а тут еще новенькие бегут, как тараканы, будто им здесь медом намазано.

- Мне показалось, Блейз, у нее есть личный интерес. Меня терзают смутные сомнения, что эта сучка запала на тебя.

- Тем более, нахуй она тут нужна? - пристально всматриваясь в бурлящее варево, ответил Забини. - У меня и так обширный фан-клуб, заебешься всем автографы раздавать. Мне еще не хватало, чтобы эта под ногами путалась.

- Значит, ты против новых сокурсников? - уточнил Малфой.

- Категорически, - подтвердил Забини. - Скажи декану, что она уже запятнала себя скверной Гриффиндора, а такое позорное клеймо невозможно смыть, и ей нет места в нашей святой обители, где процветает блядство и педерастия. Пусть теперь трётся с гриффиндорскими засранцами и грязнокровками.

- Ладно, mon cher, так и передам крестному, - ответил Малфой, приподнимаясь с кресла, и вмял недокуренную сигарету в алмазную пепельницу.

- Про блядство и педерастию можно опустить из текста. Декан, по-моему, до сих пор находится в культурном шоке от нашего творческого вечера и не обрел еще душевное равновесие, - ухмыльнулся Забини. ‒ Кстати, mio angelo, посмотри, я там журнальчик интересный нарыл, - произнес Блейз, кивнув в сторону стола, на котором лежала порнушка с закладкой.

Драко развернул журнал и увидел крупное анимационное изображение, на котором смазливого мальчишку лет четырнадцати в извращенной форме сношало бесполое существо-тентакль. Осьминогообразный монстр своими многочисленными длинными щупальцами крепко держал мальчишку за руки, другие отростки с присосками широко разводили его ноги в стороны. Одно из мерзких щупалец проникло своей жертве в анус, довольно-таки глубоко, два других отростка залезли в широко раскрытый рот, а еще одна щупальца с присосками дрочила мальчишке эрегированный член, и, судя по всему, ему это невероятно нравилось. Из члена брызгала струя спермы, мальчишка дергался в судорогах, а мерзкие членообразные щупальца продолжали сношать его во все дырки.

- Знаешь, mio angelo, в Вероне есть один шикарный бордель, - загадочно произнес Забини, - Там оказывают очень экзотические и пикантные услуги.

- Гадость какая! - вскрикнул Малфой, отшвыривая порно-журнал подальше от себя и тяжелым взглядом исподлобья уставился на любовника. - Забини, если я узнаю, что ты трахался с осьминогами и тебе в задницу засовывали всякую хуйню с присосками, я к тебе вообще больше пальцем не притронусь! О сексе со мной можешь забыть! - зловеще пообещал Малфой.

- Драко, я же не извращенец! - возмутился Забини, поспешно отбрасывая порнушку подальше, с глаз долой. - Это я так, типа картинки смотрю, для общего развития и расширения кругозора. Фи, и правда, мерзость какая! - добавил он, задвигая ногой журнал под стол. – Лично я считаю секс с низшими существами крайней степенью извращения. И вообще, я же верный, ни капли в рот, ни сантиметра в жопу, я только с тобой, mio angelo! - Блейз стремительно подошел к любовнику и обнял его за плечи. - Ничего не было с осьминогами, честно-пречестно, - замурлыкал Забини и потерся своим носом об нос Малфоя, которого, похоже, все еще терзали смутные сомнения относительно экзотического борделя в Вероне, впрочем, весьма обоснованно.