Едва взглянув на охуевших от их появления малолеток, у Блейза молниеносно созрел блестящий план.

- Господа, кто хочет заработать по пять галлеонов? - поинтересовался ужасный мистер Забини, обращаясь к подрастающей смене, и в качестве подтверждения серьезности своих намерений выложил на стол несколько столбиков из золотых монет.

Подрастающее поколение охуело еще больше от такого предложения. Для большинства студентов других факультетов такие деньги представляли целое состояние. Младшекурсникам Слизерина родители выделяли денежные средства на карманные расходы, ибо все они были отпрысками почтенных британских семейств, но, тем не менее, такие огромные деньги для детей казались несметным сокровищем, которое мистер Забини собирался отдать им. У пораженных детей округлились глаза при виде сверкающего на столе сокровища, у одного мальчика даже приоткрылся рот от удивления, но один из собравшихся, видимо самый смышлёный, который вовремя вспомнил наставления родителей о коварстве мистера Забини, все-таки поинтересовался, что надо сделать, чтобы заработать такую кучу золота.

- Да ничего особенно, - пожав плечами, спокойно ответил Блейз. - У Малфоя отсосать.

Детишки густо покраснели до кончиков ушей и потупили глаза в пол.

- Ты что творишь, гад, они же пиздюки еще! - возмущенно прошипел Драко и чувствительно двинул локтем в бок Забини.

- Я в их возрасте уже… - начал было красавчик-итальянец в стремлении поведать о своем золотом детстве, но под тяжелым взглядом старосты примолк, а затем, очаровательно улыбнувшись, добавил: - Ладно, ладно, дядя Блейз пошутил. Запомните, дети, у Малфоя все сосут бесплатно, потому что он староста, а начальство любит, когда ему жопу лижут. Я же предлагаю серьезную работу. Короче, господа, дело в следующем… - на стол перед малолетками лег внушительный список с перечислением ингредиентов для профессора Слизнорта.

========== ГЛАВА 10 Если ебля мешает учебе, ну ее нахуй, такую учебу ==========

Кэйтлин Вуд была новенькой в Хогвартсе. Обстоятельства сложились так, что ее отец получил новое назначение по службе и родители вынуждены были покинуть Францию и вернуться на родину, в Британию, а Кейтлин переводом из Шармбатона была зачислена в Хогвартс и оказалась на факультете Гриффиндор.

Гермиона Грейнджер на правах старосты сейчас делала экскурс новой студентке по всей школе, показывая, где находятся аудитории, лаборатории, теплицы, Большой зал и прочее, и прочее. Сейчас девушки находились в библиотеке и Гермиона с нескрываемым удовольствием и гордостью водила новенькую вдоль огромных стеллажей с книгами, старинными манускриптами и свитками. Но вдруг внимание гриффиндорок отвлекли чьи-то шаги, которые гулким эхом разносились по библиотеке, и девушки обернулись на звук. Со стороны Запретной секции шел Блейз Забини, держа в руках несколько массивных, старинных книг, судя по всему, по темной магии. Итальянец, в отличие от многих студентов, имел свободный доступ в Запретную секцию, получив специальное разрешение декана Снейпа и зельевара Слизнорта.

- Кто это? - тихо поинтересовалась Кэйтлин, чтобы не привлекать внимание красивого незнакомца, от которого уже не могла оторвать взгляда.

Гермиона на мгновение задумалась, как бы ответить поделикатнее, но на ум ничего не шло, ибо Забини заслуживал только самых гадких эпитетов.

- Это главный засранец Хогвартса, - сказала староста и добавила, сделав особый акцент: - И он из Слизерина!

- В жизни не видела парня, красивее него, - восторженно воскликнула новенькая. - А у него есть девушка?

- Забудь о нем, Кэйтлин, - взяв свою спутницу под руку, строго произнесла Гермиона и постаралась увлечь ее к следующему стеллажу, но девушка шла неохотно и каждый раз оборачивалась, чтобы снова взглянуть на слизеринского мажора.

Блейз сразу заметил грязнокровку и незнакомую девицу рядом с ней. Парень прошел мимо, не обращая на них никакого внимания, но когда за своей спиной услышал, как они шепотом произносят его имя, слизеринский красавчик не смог побороть искушение постебаться над гриффиндорскими сучками.

- Обсуждаете меня за спиной? Ну, пока вы еще там, поцелуйте меня в задницу, - гнусаво протянул Блейз, подходя к двум студенткам «львятника».

- Пошел на хрен, пидор! - огрызнулась Гермиона и дернула свою спутницу за руку, чтобы не вступать в дальнейшую словестную перепалку с Забини, который, наверняка, выйдет победителем из этой дуэли, вылив на них ведро дерьма и опорочив ее репутацию старосты в глазах новенькой ученицы.

- Грейнджер, все виды неприязни ко мне прошу выражать исключительно в суицидальной форме, - парировал Блейз и, натянув на физиономию одну из своих самых ослепительных фирменных улыбок, обратился к Кэйтлин Вуд, которую точно не видел раньше, ибо в Хогвартсе знал исключительно всех.

- Ты новенькая, да?

- Ага, - смущенно заулыбалась девушка, восторженным взглядом взирая на слизеринца.

- Ну и как тебе здесь, у нас? Нравится? Пососёшь?

- Забини, прекрати! – возмущенно вскрикнула Гермиона и, снова обернувшись к своей сокурснице, произнесла: - Не обращай внимания на этого придурка, это у него такие грязные шутки. Пойдем, Кэйтлин, нам пора в теплицы.

Но девица, похоже, уже не стремилась на грядки профессора Стебль и просто тонула в бездонных глубинах этих синих глаз, а пухлые, чувственные губы слизеринца буквально зачаровывали ее.

- Вы думаете, дамы, что у меня слишком грязные шутки? Но это вовсе не шутки, - ответил Забини. - Жаль, что вы, синьорина, попали в Гриффиндор, - печально вздохнул он, - Будь иначе, я имел бы честь пригласить вас на мои творческие вечера.

- Не слушай его, - раздраженно сказала староста Гриффиндора, которую сильно злило то обстоятельство, что новенькая дурочка попала под очарование Забини и пялилась на этого засранца, не сводя с него восторженного взгляда. Похоже, мисс Вуд уже втрескалась в слизеринца по самые уши, и Забини отлично это понимал и развлекался, оттачивая свое остроумие.

- Вся школа знает, что вы там устраиваете, на своих творческих вечерах, наслышаны о вашем с Малфоем стриптизе, - произнесла Гермиона, стараясь развеять романтический ореол слизеринского красавчика. – А еще ходят слухи, что ты устраиваешь грязные оргии и трахаешься с парнями! Извращенец! - обличительно добавила Грейнджер и торжествующе ухмыльнулась.

- Фи, мисс Всезнайка, «извращенец» такое вульгарное слово. Называй меня «эротический шутник», - ехидно ответил Блейз и, отвернувшись от старосты Гриффиндора, обратился к новенькой: - Синьорина, если вам будут говорить про меня гадости, верьте каждому слову, ибо все очаровательные люди испорчены. В этом-то и есть секрет нашей привлекательности. А такие, как Грейнджер и ее рыжий дружок Уизел - унылое говно. Жаль что вы, такая милая, такая очаровательная юная особа оказались в этой клоаке под названием Гриффиндор. Запомните, хороший факультет на «Г» не назовут.

- Я не знаю… я просто получила распределение… - смущенно ответила Кэйтлин Вуд, которая еще не знала всех нюансов школьной жизни и многовекового противостояния между «львятником» и «серпентарием».

- Ей очень нравится учиться в Гриффиндоре, - снова с раздражением произнесла Гермиона, встревая между слизеринским мажором и новенькой студенткой.

- Ну конечно, Грейнджер, каждая блядь свою пизду хвалит, - захихикал Забини. - Пардон за мой французский, синьорина, это Малфой на меня плохо влияет.

- Все, Кэйтлин, пойдем! - приказным тоном отчеканила староста. - Я больше не намерена терпеть хамство этого ублюдка.

- Грейнджер, когда я хамлю тебе - это конструктивная критика, когда ты мне - это необоснованный наезд. Знаешь, я бы уже давно послал тебя, да вижу, ты уже оттуда, поэтому стой тихо и завидуй молча, пока я назначаю этой очаровательной синьорине свидание под луной в полночь на Астрономической башне. Вы же еще не были на этой башне? - уточнил Забини. - Готов устроить вам шикарную экскурсию. Это будет намного интереснее, чем посещение грядок профессора Стебль, уверяю вас. Кстати, вы любите сонеты, мартини и орхидеи? Так вы придете, мисс? Я буду ждать! Всю ночь мы будем смотреть на звезды, а затем, стоя на коленях, я буду читать вам прекрасные сонеты, посвященные вашей дивной красоте, которая пленила меня в самое сердце, - чувственно произнес Забини и устремил на девицу горящий взор, преисполненный любви.