Да что же это такое?
Она схватилась за поручни и попробовала было взобраться по высоким ступенькам «Тэ-Жэ-Вэ». На средней она внезапно остановилась. Еще не поздно спуститься, найти телефон, позвонить Лотару и попросить забрать ее отсюда.
Не дать ей осуществить задуманное.
«Но я все равно уже умерла. Какая разница, куда я поеду?»
Она решительно подтянулась, держась за поручни, втащила себя на последнюю ступеньку и стала искать свое место; оказалось, что оно у окна. Она обессиленно опустилась на сиденье, закрыла глаза и стала ждать, когда наконец поезд тронется. Место рядом с ней осталось незанятым.
Подняв глаза, Марианна заметила чье-то улыбающееся лицо, лицо женщины, умеющей противостоять трудностям, это было заметно по тому, как сияли ее большие светлые глаза. Встретившись с ней взглядом, Марианна поспешно отвернулась: она не понимала, почему незнакомка так на нее смотрит.
В зеркальном стекле она не узнала саму себя.
Наконец поняв, кто перед нею, она целиком отдалась собственному взгляду. Такой она хотела запомнить себя навсегда, с блестящими глазами, порозовевшими щеками и играющим в волосах солнцем.
Три часа спустя выйдя из поезда в Оре, она глубоко вдохнула: воздух здесь показался ей более шелковистым и прозрачным, чем в Париже, не таким спертым. Марианна решила купить бутылку воды и карту, а потом ехать автостопом. Уж как-нибудь она доберется до Кердрюка, даже если придется идти пешком.
Пройдя насквозь здание вокзала, она заметила на одинокой скамейке в тени монахиню: та завалилась набок, закинув голову за спинку, словно внезапно скончалась. Марианна огляделась – никто не обращал на монахиню внимания. Она медленно подошла поближе.
– Бонжур?
Монахиня молчала.
Марианна слегка прикоснулась к ее плечу. Монахиня всхрапнула. Из открытого рта на ее монашеское платье сползла струйка слюны. Марианна достала бумажный платок и осторожно отерла ей подбородок.
– Ну и что же мы теперь будем делать, когда познакомились?
Монахиня тихонько, мелодично пукнула.
– Содержательная беседа получается, – пробормотала Марианна.
Веки у монахини затрепетали, и она проснулась. Механически повернула голову сначала направо, потом налево и наконец уставилась на Марианну.
– Знаете, – солгала Марианна, – у меня так тоже бывает. В гостях и в поездках сплю лучше, чем дома. А вы приходите на вокзал, когда хотите выспаться?
Монахиня с тихим вздохом склонилась набок, привалившись к плечу Марианны. И снова заснула.
Марианна не решалась пошевелиться, чтобы ее не разбудить. С каждым вздохом она пыхтела Марианне в ухо.
Солнце перемещало тени. Марианна тоже закрыла глаза. Так приятно было просто сидеть и наблюдать, как мимо проходит жизнь, увлекая за собой тени.
В какой-то момент у вокзала, взвизгнув шинами, затормозил микроавтобус. Марианна, вздрогнув, пробудилась от полузабытья. Из микроавтобуса вышел человек в рясе, за ним – две, три, четыре… четыре монахини, и все они воззрились на Марианну и ее новую приятельницу, которая все еще подремывала, прильнув к ее плечу.
– Mon Dieu![6] – воскликнул священник.
Прибывшие окружили Марианну, помогли женщинам, не переставая вполголоса переговариваться, словно читая молитвы.
«По-видимому, монахиня выспалась», – решила Марианна.
Теперь священник в бело-зеленой рясе обратился к Марианне. Она вежливо его выслушала, не понимая ни слова. Потом она вздохнула и произнесла:
– Je suis allemande. Pardon. Au revoir[7].
– Allemande? – переспросил священник. Потом он ухмыльнулся, показав кривые, неровные, словно надгробные камни на затерянном лесном кладбище, зубы. – Ah! Allemande! Le football! Ballack! Tu connais Ballack? Et Schweinsteigöör?[8]
Он сделал вид, будто держит в руках мяч.
– Ballack! – повторил он и пнул воображаемый мяч.
– Oui, Ballack, – раздраженно протянула следом за ним Марианна, но, как и он, подняла кулак и нерешительно заулыбалась.
Священник засиял, а монахини стали увлекать Марианну и свою сестру, все еще пребывающую в легкой прострации, за собой.
– Нет-нет-нет, – поспешно запротестовала Марианна. – Здесь наши пути расходятся. Идите с Богом, а я пойду… Не важно. Au revoir, au revoir[9].
Она еще раз махнула им рукой и хотела было уйти.
Молодая монахиня дернула ее за рукав.
– Меня зовут Клара. Моя бабушка была немка… Понимаешь?
Марианна кивнула.
– Мы хотим вас поблагодарить, – пояснила монахиня. – Пожалуйста, проводи нас до… comment ça se dit…[10] до монастыря.
Марианна заметила, что другие монахини украдкой разглядывают ее и хихикают.
– Но… мне пора. Я еще сегодня должна добраться до Кердрюка.
Она вытащила карту и дотронулась кончиком пальца до точки – деревушки в устье реки Авен.
– Pas de problème![11] Туристы приезжают в монастырь на экскурсию, а оттуда отправляются по округе, – сказала Клара и постучала пальцем по городку Понт-Авен на карте, севернее Кердрюка. – Там жил Поль Гоген. И многие другие художники.
Ее товарки уже сидели в автобусе. Марианна на мгновение заколебалась. Может быть, и правда лучше поехать с монахинями, чем торчать на обочине, в ожидании, когда ее кто-нибудь подбросит?
И вошла следом за ними.
В маленьком микроавтобусе с потертыми кожаными сиденьями пожилая монахиня, подавшись вперед, нежно погладила Марианну по плечу.
– Merci[12], – произнесла она.
Клара, не вставая с места, обернулась к Марианне:
– Доминик… больна. Она вчера неожиданно ушла из монастыря и, наверное, заблудилась. Она по временам забывает, кто она, откуда, как добраться домой… Vous avez compris, madame?[13] Благодаря твоей помощи сейчас опять все есть хорошо.
Марианна сделала вывод, что Доминик страдает болезнью Альцгеймера.
Клара снова обернулась:
– Как тебя зовут?
– Меня зовут…
– Je m’appelle…[14] – мягко поправила ее монахиня.
– Je m’appelle Marianne[15].
– Marie-Ann?! Nous sommes du convent de Sainte-Anne-d’Auray! Oh, les voies de Dieu![16] – Монахиня перекрестилась.
– Да в чем дело? – удивилась Марианна, но монахиня, сияя от счастья, объяснила:
– Ты носишь то же имя, что и наш монастырь. Мария и Анна. Мы возносим молитвы святой Анне, матери Марии, мы из конгрегации дочерей Святого Духа из Кер-Анны, Filles du Saint-Esprit Ker Anna, для нас Анна – исток всей женской святости. Мари-Анн, ты явилась к нам с небес!
«И вновь возвращаюсь на небеса, милая моя, – подумала Марианна. – Ах нет, я двигаюсь в другом направлении».
– Вон он! – выкликнул из заднего ряда священник. – Монастырь Сент-Анн-д’Оре!
Он мог больше ничего не добавлять, вид говорил сам за себя.
Перед ним простиралась широкая площадь, окруженная живыми изгородями высотой с дом, кустарниками и пышными цветущими гортензиями. На фоне ярко-голубого неба выделялся силуэт высокого, величественного собора. Под ветром покачивались красные листья деревьев, Марианна увидела фонтаны, заметила мост со ступенями; он напомнил ей мост Риальто в Венеции на открытках, которые посылала ей соседка Грета Кёстер, одна из немногих женщин, устоявших перед обаянием Лотара. Ах, Грета…
– Святая лестница. – Клара показывала то одно, то другое. – Ораторий, статуя святой Анны, часовня Непорочного зачатия.