Когда я впервые сжал ручку скальпеля, то он выскочил у меня из рук и упал на пол. Она даже не заметила этого. Она стала истерично смеяться.

Кусок стекла уперся мне в большой палец и рассек его до кости. И тут и я рассмеялся от боли. Мы вообще хохотали, проникновенно глядя друг другу в глаза.

Спокойствие, с которым я полоснул ей по горлу, нисколько не удивило меня. Я во всем отдавал себе отчет. И все делал с любовью и нежностью.

Она опустила обессилевшие руки мне на плечи и прижалась всей теплотой, ускользающего от меня навсегда тела.

Теперь все ушло в прошлое. Все осталось во сне. И ящерица...

Иначе меня бы замучили воспоминания.

Мое раскаяние. Почему-то я впервые не поверил в его всесильное спасение. Я перестал различать зло и добро.

Я понял, с каким адом я жил в душе, с адом рабского самоистязания.

" Когда б он сам мог дать себе расчет простым кинжалом...".

И кто подумает, что я убил Ящерицу, тот ошибается.

Блаженство, при осознании полного безумства. Я забронировал себе место в "баньке закоптелой, с пауком".

Я избавился от чего-то инородного, во что был втянут по воле непредсказуемой, вечно меняющейся судьбы.

Надо было хоть раз в жизни почувствовать себя победителем. Меня больше не пугало то, что могли сделать с моим телом. К моей душе они уже не могли прикоснуться.

1988 год