– Как другие города и поселения. Везде были войны, много павших, много пролитой крови и слез. Мир построен на слезах матерей и отцов. Мир сотворен в слезах и крови и таит в себе множество препятствий к сожалению. И только пройдя их, можно увидеть божью благодать и подарок в виде бессмертия души.

– Я теперь точно не усну, – отступаю от Петру, он отпускает меня, а я обнимаю себя руками.

– Давайте, вы все же выпейте мой некрасивый чай и отдохните, – предлагает он.

– Хорошо. Спасибо, – стираю влагу с лица.

– Теперь нам надо бы спуститься, – задумчиво говорит он.

– Вот сюда, – забираюсь на разрушенную стену и указываю на ровную местность, покрытую листвой. – А оттуда можем спуститься по той стене.

– Давайте, я первый, – предлагает он, взбираясь на стену и прыгая с неё.

– Нет! – кричит он, но я уже прыгаю к нему и замираю, слыша неприятный треск под нами. Испуганно поднимаю голову на Петру.

– Так, не двигайтесь, – он хватает меня за руки, помогая выпрямиться. Задерживаю дыхание, ведь раздаётся скрип и новый треск под нами.

– Боже… мы упадём, – шепчу я, облизывая губы, смотрю в его бегающие по моему лицу глаза.

– Нет, не упадём. Сейчас я пройду обратно и попробую найти другой выход, – он отпускает мои руки, но я крепче хватаюсь в них.

– Нет… я упаду, знаю, что упаду. Он звал меня… звал к себе… это он… – быстро шепчу я, крепче впиваюсь в его руки пальцами в перчатках.

– О-ля-ля, что я вижу, братец. А я-то думал, где же ты? – раздаётся сбоку от нас насмешливый голос, и мы оба поворачиваемся на него. На корточках на стене сидит Лука и ехидно осматривает нас.

– Брат, нам нужна помощь. Позови ребят, и пусть захватят верёвки из моего рюкзака, – резко говорит Петру.

– Ох, ну да, дать вам тут время пообжиматься и выставить меня идиотом. Ещё чего! Нехорошо, Лия, ой как нехорошо. И где же твоё воспитание? Одна с мужчиной, – он выпрямляется, а я сглатываю из-за его слов. О, Господи, дай мне лучше упасть, чем это.

– Слушай! Лука! Мы стоим на гнилых досках, один наш шаг, и они могут сломаться. Я не знаю, что под нами. Мы можем разбиться, поэтому прекращай и выполняй мой приказ, – зло рычит на него Петру.

– А давайте проверим? – прищуривается он.

– Нет! – в один голос кричим мы.

– Пожалуйста, Лука, пойди позови кого-нибудь. Это правда, я необдуманно указала на это и Петру… то есть господин Велиш прыгнул первый…

– Ой, Лия, прекращай. Твои слезы такие же наигранные, как девственность у Марии. Ну что, рискнём? Раз, – довольно считает он, перебив меня.

– Сделайте что-нибудь, – панически шепчу, дёргая за руку Петру. И от моего движения снова раздаётся скрип, который не слышит Лука, громко произнёсший «два».

– Лука! Идиот! Прекрати! – кричит Петру, пытаясь сделать шаг к нему, но мы словно опускаемся ниже. Жмурюсь от ужаса того, что сейчас произойдёт.

– Три! – кричит Лука и прыгает к нам. Сильнейший треск и из-под ног уходит земля. Кричу, падая вниз.

Тупой удар по спине и голове не даёт дышать. Перед глазами яркие точки и одна темнота, окутавшая разум.

– Лия! Лия! Ну же, давай, открывай глаза, – меня бьют по щекам. Дёргаю головой, в которой тянущей болью отдаётся пульсация в висках и на затылке. Каждая частичка тела тянет и ноет. Издаю стон.

– Молодец, теперь открой глаза… прости, думал, что придумали это… ну бывает же, – узнаю голос Луки. Открывая глаза, моргаю и привыкаю к темноте, пока мне в глаза не бьёт свет. Жмурюсь и пытаюсь удалить от себя такой яркий источник света.

– Вставай, – он протискивает свою руку мне под спину и поднимает меня. Боже, как больно.

– Хорошо, что ты в пуховике. Он защитил тебя от переломов, да и, вообще, от серьёзных повреждений. Как чувствуешь себя? – снова по глазам ударяет свет. Закрываю рукой лицо.

– Нормально, голова болит немного, – сипло отвечаю я.

Лука отводит от меня фонарик. Щурюсь, пытаясь разглядеть хоть что-то. Слышу кряхтение Петру где-то сбоку.

– Идиот, говорили же тебе. Черт, я, по-моему, ногу вывихнул, – раздаётся голос Петру, и Лука светит на него. Все его волосы в листьях и грязи, он держится за ногу и кривится от яркости света.

– Где мы? – давлю на виски, пытаясь уменьшить боль в них, как и гудение в голове.

– Не знаю. В яме какой-то. Тут высоко. Мы не поднимемся сами. Пока вы валялись, я хотел осмотреться, но решил, что надо привести вас в чувство. Дело дрянь. Эти недоразвитые вряд ли нам помогут, ещё и положение критическое. Твоя репутация, Лия, может быть полностью погублена, если они найдут нас тут втроём. Им будет неважно, как и почему, а сам факт – ты была наедине с нами. Да ещё и живая, – говорит Лука, а я даже понять не могу, о чём он, вообще. Ведь у меня все болит. Облизываю губы, ощущая на языке солоноватый привкус крови. Передёргивает от этого. Тошнит даже. Растираю виски сильнее.

– Я идти не смогу, – произносит Петру, включая фонарик и осматривая ногу.

– Ну ладно, будем тут сидеть. И неизвестно, как долго, пока они сообразят, где мы. Могут пройти сутки, двое или трое. Умрём от обезвоживания или вернёмся уже изгнанниками, поэтому не скули и, давай, обопрись на меня, – Лука подходит к брату, предлагая ему плечо, и поднимает его.

– Да не так больно, как казалось. Хромать буду, но идти, думаю, смогу, – отвечает Петру.

– Госпожа Браилиану, вы как? Помоги лучше девушке, Лука! – отпихивает от себя парня в мою сторону. Лука цокает и подаёт мне руку. Вкладываю в неё свою. Рывком поднимает меня на ноги, которые покалывает мелкими иголочками на ступнях.

Хватаюсь за его плечи, кривясь от неприятных ощущений.

– Потом пообнимаемся, идёт? Может быть, поцелую тебя, – смеётся Лука.

– Тупой урод. Только подойди ко мне, я тебе врежу, идёт? – зло отвечаю, упираясь в его грудь ладонями и отталкивая от себя. – Из-за тебя все, ты ничем не отличаешься от недоразвитого существа…

– Что? Да я тут привёл тебя в чувство, наглая девица!

– Госпожа Браилиану, Лука, хватит. Надо найти выход. Это замок, и здесь должно быть полно выходов из него наружу, – прерывает Петру наш спор. Отворачиваюсь от них, нащупывая в кармане фонарик, и включаю его, светя впереди себя.

– Коридор, – указываю пальцем на темноту впереди.

– Отлично, идём, – говоря, Петру дохрамывает до меня.

– Я буду первым, – Лука обходит нас, на что я закатываю глаза. Бесит он меня, урод.

Мы движемся медленно по коридору, затем следующий, а вокруг все пропахло сыростью и гнилью. Закрываю нос рукой, постоянно слежу, как Петру тяжело дышит, но идёт.

– Может быть, немного отдохнём? – тихо спрашиваю его, но он мотает головой, выдавливая из себя улыбку.

– Ну, где вы там, голубки? – от стен отскакивает этот насмешливый голос Луки.

– Да заткнись уже! Задолбал! – возмущаясь, свечу на него фонариком.

– Оу, у нашей тихони есть голос? Браво, Лия, браво! – насмехается он, а мне его ударить хочется.

– Лука, прекрати. Это уже совершенно невежливо по отношению к госпоже Браилиану! Закрой рот и иди, – быстро дыша, шипит Петру, облокачиваясь рукой о стену.

– Пусть заслужит, – фыркает младший брат и, разворачиваясь, идет вперёд.

– Сейчас… ещё секунду, – киваю на просьбу Петру, и мне так его жаль. Хочется облегчить ему страдания из-за этого паразита. Вот везде, где появится Лука, что-то случится.

– А тут развилка! – кричит Лука из темноты. Петру отталкивается от стены, и мы идём на голос парня, пока не доходим до него. Он показывает нам три коридора, предлагающие выбор.

– Надо решить, куда. Так, если пойдём на север, то упрёмся в озеро, и он может быть затоплен. Если в центральный, то можем выйти прямо в овраг, и разбиться. Остаётся последний, – тяжело дыша, рассуждает Петру.

– А откуда ты знаешь, что там север? Может быть, как раз правый и есть встреча с озером, а вот центральный выведет нас, – указывает рукой на свой выбор Лука.